— Ничего, Государь, Бог решит, что делать дальше с неприкаянными душами, на то он и Бог! — вдруг решительно, громко и твёрдо произнёс юноша. — Бог всё расставит на свои места, найдёт выход из любой ситуации. Ну, например, создаст новый мир, сотворит людей, а души — тук как тут! Вот они, готовые к дальнейшей жизни, к следующему воплощению!

Я удивлённо посмотрел на ШЕВАЛЬЕ, задумался, потом рассмеялся:

— Может быть вы и правы, буддист вы наш новоявленный!

— Конечно, прав, Сир, а то, как же иначе?

— Сударь, а не пора ли нам вмазать по рюмочке Можжевеловки? — весело спросил я, с трудом отводя взгляд от гипнотизирующего морского ультрамарина. — Самое время. Повод, кстати, есть. Печальный повод, но что же поделать. Никто и ничто, кроме мёртвых, не даёт живым в полной мере испытать и понять всю радость бытия!

— Какая глубокая мысль! — восхитился ШЕВАЛЬЕ. — Сократ, Платон, Конфуций? В связи с чем она высказана?

— КАПИТАН погиб… Соратник наш верный и давний. Пойдём, помянем его, — устало сказал я, беря в руки ПОСОХ, который стал тёплым и наполнился какой-то внутренней, непонятной для меня, но вполне ощутимой силой и энергией. — А что касается этой фразы… Сию гениальную мысль высказал Великий Император Трёх Островов во время плавания по бурному морю после битвы с Чёрным Спрутом и перед завоеванием Второго Острова. А вообще, до меня данная мысль посетила стольких людей, что вы и не представляете, скольких!

Поминки прошли тихо и печально, как и полагается быть такому мероприятию. Долго они не продлились, так как погода вдруг резко изменилась и переменилась к худшему. Серая пелена облаков снова подёрнула до этого синее и безмятежное небо, неторопливо, но решительно, заполнила всё вокруг. Вечный скиталец-ветер принёс их с запада на своих невидимых, но могучих плечах. Он с каждым мгновением всё более крепчал, усиливался. Стало неуютно, сыро, тревожно и зябко.

Что же, западный, а значит, попутный ветер, — это то, что надо! Мой флот, до этого находящийся в ленивой и сонной неге дрейфа, ожил. Началось милое и сладкое сердцу и душе любого моряка самое разнообразное движение, звуки которого поглотили и свист крепчающего ветра, и усиливающийся шум волн. Раздались громкие команды, затопотали по палубам матросские башмаки, всё пространство вокруг заполнилось и переполнилось криками, руганью, разными стуками, хлопаньем люков и дверей, шорохом и шелестом поднимающихся и расправляющихся парусов. Заскрипели мачты, тяжело задвигались и зашуршали вёсла, вбираемые вовнутрь галер, и поглощаемые их тёмным и жадным нутром. Хаотично заполоскались и захлопали, а потом наполнились ветром и мощно вздулись паруса. Корабли взбодрились, пришли в движение, стали маневрировать, лавировать между собой, восстанавливать слегка нарушенный боевой порядок.

Я с отрядом Гвардии и ближайшими приближёнными обосновался на спасшей меня галере. Вернее, не на спасшей, а на подобравшей. Нет, не так! Судно меня не подобрало, а с глубокой благодарностью за оказанную честь приняло Моё Императорское Величество на свой борт! Вот так точнее и вернее!

Корабль, захваченный ранее у поверженных пиратов, являл собой большое, солидное, крепкое и надёжное сооружение. Он был сделан из какого-то прочного тёмного дерева, очевидно, из дуба, имел две высокие парусные мачты, две палубы, толстые борта, окованные ниже и чуть выше ватерлинии каким-то тёмно-жёлтым металлом. На три-четыре шага впереди судна торчал металлический клык-таран. Над ним, на носу, как и положено, распласталась и застыла в полёте какая-то неведомая мне металлическая дама в развевающихся одеждах и с голой грудью. Её безжизненный и пустой, но почему-то магически притягивающий к себе взгляд, был направлен куда-то вдаль, видимо туда, где нас ожидал пока невидимый и неведомый враг.

На борту галеры располагались четыре катапульты, — по две на носу и на корме, а также четыре установки, похожие на гигантские арбалеты. Как же они называются!? Кажется, баллисты? Или я что-то путаю? Именно из таких были посланы стрелы в нашу яхту во время её недавнего плавания к Первому Острову. Теперь наш маршрут повторялся с точностью до наоборот.

Наша славная яхта, повреждённая, но не побеждённая Головощупом, покорно следовала за галерой на некотором расстоянии, прикреплённая к ней прочным канатом. Рулевое управление яхты было спешно восстановлено, но мачты по-прежнему отсутствовали. Выглядела посудина не ахти как, была основательно потрёпана в результате нападения морского чудища, но на плаву держалась довольно уверенно. Вот что значит надёжный материал, умный проектировщик и грамотные строители! На яхте остались только три дежурных матроса, которые приводили судно в порядок, следили за его состоянием, ну и, конечно, поочерёдно стояли за рулём.

Капитан нашего корабля предложил бросить яхту в открытом море на произвол судьбы, то есть, на растерзание стихии. Какой от неё толк!? Замедляет скорость галеры, как боевая единица, почти ничего не стоит. Или, в крайнем случае, следует посадить в неё гребцов, которые, не торопясь, вернулись бы на ней на Первый Остров! Но этим планам решительно воспротивилась ГРАФИНЯ.

— Как вам такое могло прийти в голову!? — она звонко и строго принялась отчитывать Капитана. — Эта яхта — важнейший исторический экспонат в будущем Музее Империи! На ней Император начал свой легендарный Первый Морской Поход! Находясь именно на ней, он, благодаря своему гению, чутью, интуиции обвёл морских разбойников с их огромным флотом вокруг пальца, совершил искусный манёвр, в результате которого мастерски ушёл от пиратов, заставив врага выть от бессильной злобы! В этом не было проявления слабости! Нет!!! Просто Император не желал из-за отсутствия драгоценного времени связываться со всяким сбродом! Именно эта яхта приняла удар Второй Морской Пиратской Армады, именно с неё Император и АНТР совершили свои геройские и фантастические прыжки на Великую Пиратскую Галеру, захватили её, устроили там грандиозную кровавую бойню, повергли ниц трёх могучих Небесных Воинов, посланников Тьмы! Именно после той битвы Император освободил томящихся в беспросветной неволе, умирающих рабов, являющихся цветом нации! Именно они составили основу непобедимой Гвардии, которая сметает на пути всех врагов Империи! Именно на этом судне, преодолевая ураганы и шторма, долгими бессонными ночами Государь обдумывал свои дальнейшие действия, строил грандиозные планы, которые победоносно, неотвратимо, последовательно и успешно претворяются в жизнь! Именно на этом великом корабле Император, наконец, окончательно понял своё истинное предназначение и полностью слился со Вселенской Сущностью! Ах, Капитан, Капитан, как вам не стыдно!?

Последние слова ГРАФИНЯ произнесла уже на пике охватившего её экстаза, неведомо откуда взявшегося. Раздался её финальный горестный вздох, а затем наступила скорбная гробовая тишина.

Все присутствующие люди, находящиеся в это время рядом с ГРАФИНЕЙ, в том числе и я, притихли и слушали девушку, открыв рты. После её монолога кто-то охнул, кто-то застонал, кто-то прослезился, кто-то явно чуть не упал в обморок, а кто-то, возможно, и упал.

Признаюсь, я был потрясён. Ну, не упал, и даже не прослезился. Но рот у меня был открыт, как и у всех, и даже дух захватило. О как! Ишь, ты! Однако! Собственно, так оно всё и было. Ну, конечно, не совсем так… Никаких особых штормов не наблюдалось, со Вселенской Сущностью я, вроде бы, не сливался. Мыслил мало и нечасто, а часть длинных и отнюдь не бессонных ночей, я или занимался любовью со своей лебёдушкой или пил Звизгун. Но некоторые неточности в повествовании ГРАФИНИ совсем не важны. Реализм хорош в меру. Главное — настоящие и искренние эмоции, глубокие переживания! Все любуются стенами, куполами и внутренним убранством храма. Никому нет дела до того, на каком фундаменте он покоится, и как выглядят его подвалы!