— Да. Что было, то было. Слаб человек. Увы… — вздохнул БОГ и поднял свой доверху наполненный стакан. — Кстати, как говорил Оноре де наш Бальзак: «Быть повсюду дома могут только короли, девки и воры»!

Я рассмеялся, задумался, а потом спросил:

— К чему ты это?

— А к тому, что этот толстобрюхий писака-идиот забыл упомянуть ещё одну личность в этом почётном списке, — с деланным возмущением усмехнулся ОН.

Сначала я недоумённо посмотрел на собеседника, потом до меня дошло, и я расхохотался:

— За тебя, ВЕЗДЕСУЩИЙ, который везде, как дома!

— Спасибо, мой юный друг! — весело улыбнулся ОН в ответ. — Куда тебя доставить? Домой или к какой-нибудь шаловливой куртизанке?

— Домой. Какие могут быть куртизанки после такой вечной красоты!? — поморщившись, сказал я, потом опрокинул стакан с водкой в рот, закусил квашеной капустой, поднялся с шезлонга и, повинуясь какому-то непонятному порыву, во всю мощь своих лёгких заорал. — Аллилуйя вечности, аллилуйя!!!

— Аллилуйя!!! — присоединился Бог ко мне. — Аллилуйя!!!

Я не успел услышать эха. Через миг горы растаяли, как чудесный и волшебный, а значит, абсолютно нереальный сон.

Интересно, вызвали ли наши безумные вопли движение снежных лавин? Кто его знает…

Я стоял на огромном, гладком, холодном, вроде бы, твёрдом, но слегка упругом холме, который был подобен груди юной девственницы. Он тяжело и мрачно возвышался над окружающими его развалинами Столицы Второго Острова. Мои ноги покоились на непонятной, мутной, стекловидной массе, покрывающей всю поверхность холма. Она имела довольно необычную структуру. Мне почему-то казалось, что я стою на огромном куске слегка подмёрзшей резины. Очень странное ощущение…

Холм скрывал под собой дворец Короля Второго Острова, вернее, то, что от него осталось. Да, именно вот так в очередной раз прошла очередная мирская слава очередного её носителя! Интересно, о чём думал бедолага перед тем, как всё свершилось? А зачем, собственно, непременно о чём-то думать? Может быть, собрат мой просто спал, а может быть, беспечно кувыркался в постели с пышногрудой прелестницей и, если при этом ещё и о чём-то думал, то явно не о судьбах мира, ни о своём предназначении или о смысле бытия…

Внизу, на сотни шагов по окружности, громоздились руины когда-то славной, прекрасной и, якобы, вечной Столицы Второго Королевства. Небо было серым и мрачным, накрапывал редкий и мерзкий дождь, перемешанный с мокрым снегом. Пронзительный и холодный ветер гулял по развалинам, насвистывая какую-то только ему понятную, жуткую, лишённую гармонии и смысла, мелодию. Всё проходит, воистину! Всё, увы, проходит. Пройдёт и это…

У меня в памяти вдруг всплыли чеканные и мудрые строки. Чьи конкретно? Я напрягся и, о, чудо, — вспомнил! Омар Хайям! Поэт, математик и философ! Когда и где он жил? Как всегда, не помню… Или, вернее, пока не помню. Вот странно, стихи помню, автора помню. А далее, — как отрезало! Грустно, нелепо, странно, смешно и обидно… Как мне надоела эта чёртовая избирательная пустота в голове!

Я заскрипел зубами, с досадой топнул ногой, присел на корточки, провёл пальцами по идеально гладкой поверхности холма, встал и внезапно, поддавшись какому-то мощному внутреннему порыву, громко и страстно продекламировал:

Сзади раздалось шушуканье, я услышал дружный скрип перьев и шелест бумаги. Я раздражённо оглянулся. В нескольких шагах от меня почтительно расположилась Императорская Свита. Пара десятков придворных. Среди них — ГРАФИНЯ, ГРАФ, БАРОН, а также, конечно же, ПОЭТ с помощником. На некотором удалении от нас, по окружности, была рассредоточена Личная Императорская Гвардия.

Рядом со мною чёрной и застывшей глыбой, вытянутой в пространстве, возвышается ЗВЕРЬ. Он тяжело, задумчиво и внимательно смотрит на разрушенный город. Складки кожи на его голове и шее свисают вниз, словно застывшие потоки вулканической лавы. Массивная башка чуть опущена, мощное тело покоится параллельно земле на четырёх крепких и длинных лапах, хвост, повторяя положение туловища, тяжёлой струной вытянут назад. И всё это находится в абсолютной неподвижности! Жуткое, мрачное и гипнотизирующее зрелище. Ах, какой, однако, МОНСТР!!!

— Да, вот так проходит мирская слава! — громко и с горечью произнёс я, начиная движение в сторону заходящего солнца.

Сзади послышалось шарканье ног по скользкой поверхности, уже знакомый и страшно раздражающий меня в последнее время скрип перьев. Неужели нельзя найти альтернативу этим проклятым перьям!? Нужно придумать что-то новое, принципиально новое, практичное, удобное, оригинальное. Ну, допустим, если чернила поместить в какую-то небольшую компактную ёмкость, капсулу и…

— Ваше Величество! Сообщение из Восьмой Провинции! — раздался громкий и жизнерадостный голос ШЕВАЛЬЕ, спешившего мне навстречу.

Он лихо, как на коньках, скользил по коварной поверхности холма, то, переходя на шаг, то, сбиваясь на короткие пробежки.

— Ну-ну, что там!? Не томите! — с нетерпением спросил я.

— Граф Восьмой Провинции выражает Вам глубокое уважение и почтение, просит высочайшей милости быть принятым под Ваше покровительство! Он готов к принесению Присяги!

Ну, — вот, наконец-то, последний бастион пал. Вернее, не то что бы пал. Всё произошло, как всегда, мирно, путём сравнительно коротких переговоров. Ну и, слава Богу! Второй Остров — мой. Хотя я и провозгласил себя Императором трёх Островов, но пока под моей властью реально находится всего лишь один из них. Это хорошо, но явно недостаточно. Теперь необходимо как можно скорее и решительней двигаться дальше, на Запад, а потом на Север.

— Поздравляю, Сир! — ко мне подбежала раскрасневшаяся ГРАФИНЯ, неловко поскользнулась.

Я среагировал, как всегда, мгновенно, и галантно поддержал падающую девушку, на несколько секунд сжал её в своих объятиях. Ну, что за женщина! Щёчки розовые, губки бантиком, чуть раскосые изумрудные глаза сияют. Ах, ты моя прелесть, ах, ты моя куколка ненаглядная, ах, ты красота моя неземная! Ах, ты мой пупсик любимый!

— Господа! Первый этап становления Империи завершён! Скоро приступим ко второму! ГРАФИНЯ, а что нас ожидает сейчас, после такого радостного известия!?

— Сир, ну, конечно же: пиры, балы и охота!

— Сударыня! За что я вас обожаю, так это за постоянство!

Какие вечные, не надоедающие, неисчерпаемые, сладостные и приятные темы! Пиры, балы и охота… Кстати, в охоте я до сих пор ещё ни разу непосредственного участия не принимал. Это было обусловлено отнюдь не моей горячей любовью к животным, хотя данный фактор присутствовал и имел определённое значение. Просто я как-то неосмотрительно пообещал БАРОНУ первый раз поохотиться в его владениях, в горах на Первом Острове, и никак иначе! Слово нарушать нельзя! А обещание, данное Императором, тем более!

Ветер крепчал, серое небо давило и угнетало, дождь, перемешанный со снегом, злобно и безжалостно хлестал по лицу. Как я ненавижу позднюю осень и раннюю зиму средней полосы! Погода в таких краях в это время подобна психопатке, постоянно меняющей настроение. Уж пусть лучше будут или север, или юг. Всё понятно, всё стабильно и предсказуемо. Мороз, так мороз, тепло, так тепло, жара, так жара, и ничего иного! Скорее бы вернуться на благословенные просторы Третьей Провинции!