И сталкивались бортами, и натыкались на тараны, и получали пробоины, и горели, и уходили на дно корабли. И было всё, словно в тумане, и море стало красным и ещё более солёным, и бессмысленным и безнадёжным показалось это омерзительное зрелище небу, которое спрятало свою голубую прозрачность за багровыми цветами предзакатного, вечного и ко всему равнодушного солнца.

И было так печально и весело, и мрачно, и радостно, и грустно, и страшно и беспечно. И забыли все на время о смерти. Почти забыли… Вечная, как мир, история, — постоянное и подспудное ожидание смерти, и затаённая обида по этому поводу. Но если смерть наступает преждевременно, то обидно вдвойне. А если смерть насильственная, то — втройне! Неизбежность обычной смерти рождает ощущение бессмысленности бытия. Ожидаемое наступление насильственной смерти влечёт, кроме этого, ещё и разочарование от несправедливости. Почему именно я, именно сейчас, и вот так!?

Между тем долгая, грандиозная и кровавая битва подошла к концу. Мрачная, звёздная, холодная осенняя ночная тьма тихо и медленно опустилась на печальное и задумчивое море, лик которого был испоганен обильной кровью. «А утром они проснулись…». И ужаснулись… Но, то, что сделано, — сделано! И быть сему, и быть сему!

— Вы знаете, ПРЕДСЕДАТЕЛЬ, а он мне, как ни странно, нравится, — задумчиво и как-то тягуче произнесла Девушка..

— Наконец-то вы прозрели, милая моя, слава Богу.

— Да не называйте меня так! Я вам не милая, и не ваша! Ненавижу такое обращение. Вы же прекрасно знаете, что я отнюдь не милая! Я — расчётливая, прагматичная сука, алчная и похотливая хищница, полная скепсиса и ехидства, стерва из стерв, разочарованная в этом скучном и никчёмном мире, не видящая смысла в жизни!

— Вот это характеристика, данная личностью самой себе! Браво! Как же она объективна и справедлива! Но, есть повод исправиться. Когда вы последний раз влюблялись, Советник?

— Тысячу лет назад, — раздражённо ответила Девушка.

— И что, после этого вы, того… ни разу не…?!

— Замолчите, вы несносны!

— Молчу, молчу, бедная вы моя…

— О, Боже!!! Хватит же! Я отнюдь не бедная!

— Нижайше прошу прощения, Советник! Виноват, виноват. И за что же этот тип так вам нравится? Он же не в вашем вкусе? Якобы… — хмыкнул ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

— Почему же: высок, статен, довольно симпатичен, обаятелен, породист, обладает прекрасным чувством юмора. Одним словом — красавец, умница, поэт… Стихи пишет очень неплохие, согласитесь. Да ещё и Император! Их, этих самых Императоров, сейчас можно пересчитать по пальцам во всём Мире! — задумчиво произнесла Девушка. — Масса всяческих разнообразных достоинств присутствует в нём, однако.

— Какой он Император!? Все Короли мертвы. Он не имеет никакого права на какой-либо трон.

— Перед вами, уважаемый Первый Советник, самый что ни на есть настоящий Император!

— Что за бред! Самозванец, выскочка! — возмутился ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

— А кем были Чингисхан и Наполеон?

— Ну, вы и сравнили!

— Вполне корректные сравнения. С чем вы, собственно, не согласны? Один — бывший раб: нищий, убогий и бесправный. Второй — бедный артиллерийский офицер. Наш клиент — капитан Морской Пехоты. В чём особая разница? Все мы творцы своей судьбы! — усмехнулась Девушка.

— Какая глубокая и оригинальная мысль! — буркнул ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

— Лучше не скажешь, как не пыжься.

— Но с чем я согласен, — задумчиво произнёс ПРЕДСЕДАТЕЛЬ, — так это с тем, что он действительно неплохой поэт. Вот поэтом бы и оставался… Ну-ка, как там у него:

— Каково, а!? Замечательно!

— А дальше? — заинтересовалась Девушка.

— Сейчас вспомню:

— Что за напиток, ПУТНИК? — весело спросила меня Девушка, или как там её… Советник.

— Знамо, что за напиток, сударыня. Водка… Банально, но без всяких там маразматических экзерсисов и выкрутасов. Честно, крепко и решительно, — глухо произнёс я, вставая с кровати и потягиваясь.

ЗВЕРЬ неподвижно и мощно возвышался рядом, искоса и настороженно посматривая на ПРЕДСЕДАТЕЛЯ и Советника. Те сидели напротив моего ложа на двух стульях: очень спокойно, тихо, смирно, не шевелясь, положив руки на колени.

Девушка была одета в короткое голубое платье, на её прелестной головке покоилась лёгкая и изящная соломенная шляпка, которая подчёркивала высокий и плавный изгиб её очаровательной шейки. Ножки были обуты в мягкие, белые, кожаные сапожки.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ был облачён в длинные белые шорты и футболку с надписью: «Тише едешь, — дальше будешь!». На его ногах я увидел дешёвые пластиковые босоножки, на голову была надета бейсболка с логотипом фирмы «АДИДАС».

— Цирк уехал, а клоуны остались, — мрачно произнёс я, тряхнув головой. — А где самый главный клоун, тот, что в лайковых перчатках?

— О чём это вы? — захлопал глазами ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

— О том самом… Цирк — это неумолимо протекающее сквозь пальцы время. Оно уходит. А мы с вами — клоуны. А я ещё к тому же — Бессмертный клоун. Цирк уехал, а мы остались. Трясём в недоумении остатками грима. Суетимся, ищем попутный транспорт. Суть, собственно, не в этом, а совершенно в другом.

— В чём же? — усмехнулся Первый Советник.

— А в том, что цирк нам уже не догнать. И смысла в этом нет никакого. Он обойдётся без нас. Что касается меня, то я — Бессмертный клоун, вошедший в резонанс со временем, и уже не имеющий сил никого и никогда рассмешить. Какое печальное зрелище! А!?

— О чём это он? — жалобно проговорила Девушка.

— Все женщины — дуры, — мрачно произнёс ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

— Прошу не грубить!

Мы помолчали, разглядывая друг друга.

— А что там дальше? — спросила Девушка.

— Что дальше? — чисто механически задал я встречный вопрос.

— Ну, я о вашем произведении.

— Сир… — буркнул я.

— Что???

— Есть такая приставка. Это слово обязаны произносить все, кто обращается к Королю или Императору. В данном случае я един в двух лицах.

— Он меня достал! — вспыхнула Советник.

— Я не пойму! Что, от вас убудет, девочка моя, если вы станете произносить эту долбанную приставку!? Решается судьба Вселенной, а вы всё кочевряжитесь!!! — злобно произнёс ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

— Я не ваша девочка! — взвилась, было, Советник, но пристальный и тяжёлый взгляд ЗВЕРЯ пригвоздил её к месту.

— Сир, прошу Вас, закончите стихотворение, оно мне очень нравится! — с воодушевлением обратился ко мне ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

— Пусть она попросит, и с подобающим моей персоне уважением!

— Никогда!

— Слушай, ты, стерва из стерв! Кое-кто у нас явно засиделся в Советниках! — рявкнул ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. — Если я имел тебя пять тысяч лет назад, и то, всего один раз, то это не означает, что ты можешь диктовать здесь и сейчас свои дурацкие условия! Заглохни, исчезни, сгинь, сука! Или оставайся, но поступай так, как я тебе велю! Ясно!?

— Ясно… — побледнела ДЕВУШКА.

— Ох, как это, однако, по-мужски: решительно, твёрдо, жёстко и совершенно правильно! — одобрительно воскликнул я, посылая готовому на прыжок ЗВЕРЮ краткую и успокаивающую его команду.