Они поднялись по лестнице, и Алек, широко распахнув дверь, пропустил Лору вперед.

Роскошное платье, лежащее на кровати, сразу бросилось в глаза. Оно было очень похоже на то, в котором Лора отмечала свой день рождения: тоже из кружевного полотна, отделанное атласом, только на этот раз цвета «чайной розы».

— Вот… Я выбрал его для тебя, Лора… — негромко и глухо произнес Алек, стоя за ее спиной. — Потом посоветовался с Олимпией. Она пока… лучше знает твой вкус. Олимпия заверила меня, что тебе понравится это платье.

— Да… Оно великолепно… — Лора медленно сделала несколько шагов, остановилась около кровати, помолчала и тихо поблагодарила: — Спасибо…

Алек внимательно наблюдал за ней какое-то время, потом подошел, наклонился, взял в руки футляр, который лежал около платья, раскрыл его, и протянул Лоре.

— Это — тоже тебе.

На черном бархате матово сверкал гарнитур из удивительно красивых и необычных, нежнейшего кремового оттенка топазов. Они казались такими притягательно-теплыми, что Лора, не удержавшись, осторожно дотронулась до них рукой и все так же тихо повторила:

— Спасибо…

Потом, чуть развернув в сторону Алека голову, подняла глаза, лишь на долю секунды задержала взгляд на его лице, сразу опустила ресницы, отвернулась и почти беззвучно добавила:

— …Алек…

Он свободной рукой бережно, ласково и одновременно решительно обнял Лору, но она быстро и мягко выскользнула, пробормотав: «Нам надо ехать…», и стремительно направилась к выходу. Алек вздохнул, усмехнулся, захлопнул крышку, положил футляр на прежнее место и, исподлобья взглянув на стоящую у дверей Лору, согласился:

— Ну что ж!.. Надо, значит надо. Идем, Лора!

При обоюдном молчании они вышли из дома и сели в машину. По дороге Алек попытался завести разговор на первую, пришедшую в голову, тему, но Лора отвечала смущенно и невпопад, очевидно, занятая собственными мыслями и чувствами. Алек, мягко улыбаясь, бросал на нее редкие взгляды, решив не торопить и не форсировать события, принимая пока все, происходящее между ним и Лорой, как должное.

Едва машина затормозила около дома Хендриксов, раздался звонок телефона.

— Извини, Лора, — Алек взял трубку. — Да. Слушаю… Минуту! — он повернулся к Лоре и немного виновато сказал: — Это срочно. Пожалуйста, извини.

Она понимающе кивнула и почему-то робко спросила:

— Может быть… я пойду? А ты… когда договоришь и все решишь… присоединишься?

Ласково улыбнувшись, Алек вдруг притянул ее к себе и у самого уха прошептал:

— Я сделаю так, как хочешь ты, Лора…

— Но… — сразу смутившись, она слегка отпрянула.

Лора не договорила, потому что Алек вновь привлек ее к себе, ошеломляюще быстро и нежно прикоснулся своими губами к ее губам, затем спокойно произнес:

— Хорошо, Лора. Иди. Я скоро… — и тут же занялся переговорами.

Она без промедления выбралась из автомобиля и торопливо пошла к дому.

Как только Лора шагнула через порог, к ней устремилась Олимпия. И хотя на ее лице сияла безмятежная улыбка, Лора безошибочно угадала, насколько взволнованна и встревожена мать.

— Лора… доченька… — Олимпия протянула навстречу Лоре руки, обняла и поцеловала в щеку. — Я собрала и приготовила все, что ты просила… — срывающимся голосом прошептала она и вдруг отпрянула и отвернулась, сдерживая подступавшие слезы.

Но все же это заметили и Лора, и вошедшие в гостиную Джордж и Стас. Последний, стремясь разрядить обстановку, небрежно бросил: «Привет сестренка!», направился к дивану, удобно устроился среди подушек и иронично произнес:

— Как выяснилось, я заблуждался самым фатальным образом! Лора сделала более головокружительную карьеру, чем я предсказывал. Едва успев занять место уборщицы, она за короткий срок ухитрилась стать не какой-то жалкой домоправительницей, а госпожою Редфорд. Потрясающее достижение! Впечатляющее!!!

Но вступивший в разговор отец не поддержал предложенного тона. Джордж внимательно посмотрел на дочь и серьезно спросил:

— Лора, ты все хорошо обдумала?

Она неопределенно повела плечами и тихо откликнулась:

— Да… кажется…

— То есть, что значит «кажется»? Это не ответ. Прости, Лора, но вся твоя эпопея с замужеством от начала до сегодняшнего дня напоминает какой-то фантастический… мало того, мистический фильм. У меня в голове не укладывается происходящее с тобой и вокруг тебя. Тем более, Редфорд, на первый взгляд — серьезный взрослый человек, совершает какие-то неподдающиеся здравому смыслу и объяснению поступки и шаги. Где он, кстати?

— Когда мы подъехали, ему позвонили… Он сейчас придет… — едва слышно пояснила Лора и опустила голову, не в силах выдержать проницательный строгий взгляд отца.

— Впрочем, не о нем сейчас речь!.. Меня беспокоишь ты, Лора, — продолжил Джордж, нервно вышагивая по гостиной. — Я понять не могу, как ты не опознала при встрече Александра? Как это могло быть? Не понимаю!!! Он же

— не профессиональный гениальный актер, чтобы безупречно полностью преобразиться настолько, что ты безоговорочно приняла его за другого человека!

— Я и сама не знаю… как это получилось, папа… — пробормотала Лора, глубоко вздохнула и с горечью добавила: — Иллюзия…

Отец остановился прямо перед ней и, взирая сверху вниз, повторил:

— Вот именно… Иллюзия… Поэтому я и хочу понять все. До конца разобраться. То, что происходит теперь, это что? Очередная иллюзия? Или осмысленное окончательное решение?

— Если б я знала!.. — снова глубоко вздохнула Лора и закрыла лицо руками.

Олимпия, молчавшая до этого момента, неожиданно вскочила с кресла, в котором сидела, и пылко заговорила:

— Чего ты добиваешься от Лоры, Джо? Конечно, она ничего определенного и конкретного сказать сейчас не может! Как не может этого сделать никто!

— То есть?.. — Джордж развернулся к жене, вопросительно глядя на нее.

— Ситуация сложилась непростая! И только будущее покажет, правильным или нет было принятое решение! — отрезала Олимпия, взмахнув в воздухе рукой.

— Особенно, при заключении брака!

— Я… я тоже так… считаю, — ободренная поддержкой матери, подтвердила Лора и уже более уверенно взглянула на отца.

— А— а… — саркастично усмехнулся Джордж. — Понятно, откуда ветер дует!.. Ли, прошу, образумься! Речь идет о судьбе нашей единственной дочери. Подумай о ее будущем!

— А я и думаю о нем!

— Нет! Не думаешь! Ты… — он перевел дыхание и с подчеркнутым спокойствием назидательно продолжил: — Ли, люди, вступая в брак, должны это делать, серьезно и тщательно взвесив все «за» и «против». Осмысленно. Трезво. Здраво, — твердо заявил Джордж, прямо глядя в глаза жены, хотя было понятно, что его слова предназначались прежде всего дочери.

— Папа прав, — донесся голос Стаса.

— Если бы!.. — громко воскликнула Олимпия, упрямо качнув головой. — Откуда такая уверенность в собственной правоте, Джо?

— Мой личный опыт — лучшее тому подтверждение, — убежденно ответил он.

— Я в свое время заключил брак именно так. Осмысленно и серьезно.

— Вот оно что… — криво усмехнулась Олимпия. — Замечательно! Рада за тебя! Но ты сказал о себе. А брак, как тебе известно, заключают двое, едко произнесла она. — Джо, а МОЕ мнение тебя не интересует? По этому вопросу? А?

Джордж, высоко вскинув брови, ошеломленно посмотрел на жену и удивленно спросил:

— Ли?.. Мы связаны супружескими узами 27 лет. Любим друг друга. Счастливы. О чем ты?

— Я о том, что не все так просто в жизни, Джо. И я, выходя за тебя замуж, совсем не была так уверена, как ты. Меня мучили сомнения. И не напрасно!!! — запальчиво объявила Олимпия.

— Даже так? Ну и ну!.. — Джордж недоверчиво покачал головой и засмеялся.

— Ты зря веселишься, Джо! Я долго молчала. Но раз уж ты сам начал этот разговор, то я выскажу все! Пора, пора нам поднять забрала и открыть все карты!!!

Свою речь Олимпия произнесла решительно и пылко. Вид ее был необычайно воинственным, что входило в противоречие с ее мягкой женственностью и хрупкостью.