Сначала он не понял, куда попал. Это была какая‑то огромная каменная пещера, усеянная валунами. Чуть поодаль плескалась вода. Эхо так разносило этот звук, будто о скалы бился мощный океанский прибой.

Да это же наше озеро! – догадался Гарри. – Всё правильно! Часть озера находится под замком. А вон и отверстие в скале, ведущее наружу.

Отверстие было довольно большое. Сквозь него в пещеру падал тусклый свет угасающего осеннего дня. У воды было холодно. Гарри прошёл по кромке озера, хрустя панцирями раков – остатками летних пикников тритонов, и русалочьей чешуёй. У самой воды лежал большой плоский камень. Посидеть на нём было бы очень удобно, но Гарри не рискнул, боясь примёрзнуть намертво.

Он уже собирался обратно к лестнице, вырубленной в скале, как вдруг увидел что‑то светлое возле самого камня. Машинально Гарри протянул руку и поднял чей‑то беленький полуистлевший носовой платочек.

Маргарет Поттер – гласила вышивка некогда цветными нитками в углу платочка.

*** Обратно Гарри летел как на крыльях, словно их приклеили не снитчу, а ему самому. На выходе с лестницы–колодца он встретил Глаз и Капризулю, но ни о чём не смог с ними поговорить, так он торопился рассказать о своей находке друзьям. Он лишь торопливо пообещал малышу–привидению, что скоро снова его навестит. Обещание Гарри не помешало тому выдать свежую порцию плача и беззвучно затопать ногами, требуя, чтобы Гарри остался поиграть.

Рона и Гермиону Гарри обнаружил в библиотеке. Он сбивчиво рассказал им о том, что с ним приключилось. Трясущимися руками он показал им найденный платок с вышивкой.

— Это доказательство того, что Маргарет тоже здесь училась! Она знала о проходе к озеру и обронила там однажды платок!

— Но мы же не нашли информации о ней ни в одном школьном альбоме, ни фотографий, ни каких‑либо упоминаний. Ни–че–го! – возразила Гермиона. – Только Сириус подтвердил, что она здесь училась, но он мог что‑нибудь перепутать… Тюрьма, бега, а потом эта странная арка…

— Только не говори о Сириусе как о ненормальном, Гермиона! Я ему верю. Он сидел с ней за одним столом во время Вечера Встречи Выпускников сто лет назад. Не галлюцинации же у него были! Тогда он не сидел в тюрьме и не выбирался из арки! Я уверен, что МАРГАРЕТ ЗДЕСЬ УЧИЛАСЬ! Какие ещё доказательства вам нужны?! А если упоминаний о ней нет, что ж, значит, эту информацию изъяли! – горячился Гарри. – Я же не имел понятия о том, что у меня вообще есть тётя. От меня это скрывали и скрывают до сих пор. Значит, информацию о Маргарет изъяли и из школьных альбомов по той же причине – чтобы я случайно об этом не узнал. Ведь не мог же платок Маргарет появиться из ниоткуда из воздуха!

— Может – платок где‑то нашли и притащили русалки? – несмело предположил Рон.

— Ага! А у русалок он откуда? Они только целыми днями и делают, что вышивают чужие имена на платках, а потом разбрасывают их где ни попадя! – огрызнулся Гарри от расстройства.

Похоже, они опять зашли в тупик.

К середине ноября сильно похолодало. По замку бродили сквозняки, ночами хлопали рамы, звеня стёклами. В аудиториях стало промозгло и неуютно. На занятиях приходилось сидеть прямо в тёплых мантиях, согревая руки волшебным огнём в банке.

Как‑то утром Рон увидел рекламное объявление в Пророке:

Новое изобретение – Комнатное Солнце Смеллоуна. Жидкий солнечный свет на службе магии! Прикрепляется к потолку, греет и освещает. Забудьте о старомодных каминах и согревающих заклинаниях. Приобретайте новинку сезона! Абсолютно безопасно, просто в использовании. Всего 49 галлеонов 96 сиклей 95 кнатов. Только у нас, только сегодня! Оптовым покупателям – скидка. Стоимость доставки включена. Спешите приобрести! Завтра – уже дороже.

— Вот здорово! – восхитился Гарри. – Давайте закажем такое в нашу спальню, а то у нас там просто Антарктида, я никак уснуть не могу от холода.

— Ага… – уныло отреагировал Рон. – Ты цену видел? Нам придётся скинуться по десять галлеонов. Издеваешься что ли? Откуда у меня такие деньги?

— Извини, – пробормотал Гарри. Ему это как‑то в голову не пришло. Ему самому родительских денег на жизнь вполне хватало.

Он сунул Букле в рот, вернее, в клюв, совиную вафлю. Она только что вернулась, отнеся Сириусу ответ на его изумлённое письмо по поводу статьи в Пророке. Нюхалз узнавал новости несколько позже остальных, воруя газеты из почтовых ящиков жителей Хогсмида. Крёстному пришла в голову бредовая мысль о том, что не зря Гарри возмущался по поводу его собачьих ухаживаний за Мисс Найтингейл, и на самом деле у Гарри был свой личный интерес к ней. Гарри весь день недоумевал по поводу того, как такая абсурдная мысль могла прийти в голову вполне здравому человеку, правда, явно влюблённому. В обратном письме Гарри объяснил всю ситуацию и порядком повозмущался по поводу глупых подозрений Сириуса. Он отпустил Буклю в совятню, но она, сделав круг над залом, почему‑то села на плечо Мелиссе.

— Это что‑то новенькое… – не понял Гарри. Он не припоминал, чтобы его Букля проявляла дружелюбие к кому бы то ни было, кроме него.

Букля вертела головой, щёлкала клювом и ухала. Лицо Мелиссы оставалось вполне серьёзным, она будто …слушала сову, изредка незаметно кивая.

После завтрака Мелисса подошла к Гарри сама.

— Твоя Букля подала мне отличную идею. Я намерена обсудить её с Дамблдором, надеюсь – всё получится. А ещё у меня для тебя новость.

— Хорошая или плохая?

— Судить тебе. Твоя Букля собралась замуж!

— Это как? – не понял Гарри.

— Очень просто. В совятне ведь много сов. Она долго присматривалась к одному симпатичному крупному самцу, да и он оказался к ней неравнодушен. Дело только за тобой. Как её хозяин, ты должен разрешить ей отлучиться, чтобы свить гнездо и вывести птенцов. Тогда тебе придётся какое‑то время обходиться без её услуг – самый конец зимы, весну и часть лета. Но летом она тебе всё равно почти не нужна. Тебе решать…

— Ого… – растерялся Гарри. Ему и в голову не могло прийти, что Букля вдруг захочет вывести птенцов. Хотя – почему бы и нет? Букля – птица молодая, интересная, блондинка к тому же… Так вот, почему её частенько не бывает в совятне! У неё свидания!

— Ну? Что скажешь? – прервала его мысли Мелисса.

— М–м-м… Я не против. А как вы узнали, что Букля собралась замуж? Как вы вообще её поняли? Вы же не были сорокой, когда она с вами… э–э-э… разговаривала.

Мелисса замялась:

— Ладно уж, – открою тебе одну мою маленькую тайну. Я понимаю язык птиц и говорю на нём. Я – птицеуст. Этот дар довольно редко встречается, и я не распространяюсь об этом. Помнишь, я рассказывала, что Сорока–Мэгги ворует чужие вещи, а мне их приходиться возвращать с извинениями? Тогда вам не пришло в голову спросить, как я узнавала, где Мэгги украла ту или иную вещь. Я её просто расспрашивала об этом, а она, как умела, объясняла.

— А как Букля узнала, что вы – птицеуст?

— Не знаю. Может – Мэгги проболталась. Эта хулиганка везде летает, может – и в совятню заглядывает, чтобы подразнить неповоротливых сов. Там и выдала меня с потрохами.

— А какую идею подала вам Букля?

— Скоро узнаешь! – улыбнулась Мелисса.

Гарри приободрился и уже не так неохотно поплёлся к профессору Трелони, опять была её очередь вести занятие. Чем был хорош её кабинет, так это тем, что там было тепло. Жар вечно горящего камина впитался в толстые стены, и сейчас они щедро отдавали тепло. Но зато там сразу же клонило в сон. Тем более, что новая большая тема была посвящена толкованию снов. Оказалось, в прошлом году они успели не всё пройти из‑за того, что стрекозу уволила Амбриджиха.

В качестве напоминания мышь в очках прочитала лекцию о сонниках. Оказалось, что одни и те же сны по разному толковались в разных сборниках, и в прошлогодней книжечке под авторством Иниго Имаго профессор Трелони успела разочароваться. Она повозмущалась по поводу того, как можно было воспринимать всерьёз такую чушь, как атаку людоедствующего зефира в шоколаде, если вам приснилось, что вы летаете на метле. Отныне она решила комментировать сны сама, изредка сверяясь со стихотворным пособием Адамуса Ностра.