Высокие кирпичные своды подземного зала, подпёртые по центру одиноким мощным столбом из тёсаных и тщательно пригнанных друг к другу больших блоков чёрного, словно сажа гранита, скупо освещались колеблющимся светом нескольких разбросанных хаотично вкруг столба факелов на высоких чугунных держаках. На дальние углы подземелья света уже не хватало, и контуры огромного подземного помещения терялись где-то в темноте, добавляя таинственности и загадочности всему здесь происходящему.

Скупого света немногочисленных факелов хватало лишь на то чтоб осветить небольшой пятачок раскопа вокруг мощного столба и копошащихся там немногочисленных людей, раскапывавших гигантское основание.

Даже на первый взгляд было понятно, что работы впереди им предстояло много, а самих их было явно мало, чтоб когда-нибудь в обозримом будущем выполнить работу, за которую сами они по явному недомыслию взялись.

Кто и почему засыпал пол и этого подвала сырой глиной, копавшиеся в подвале люди давно уже не спрашивали. Ответов на то не было и они давно уже привычно делали своё дело, не отвлекаясь на досужие разговоры.

— Так и знал, что здесь тебя найду. Где тебе ещё и быть, как не в подземельях замка, изыскатель ты нас подземный. И не надоело ещё в мокрой глине возиться? По мне, так твоё скаженное упорство это уже чересчур.

— Тебя кто сюда пустил?

— Попробовали б меня не пустить, головы бы поотрывал, — ухмыльнулся Димон. — Был там наверху какой-то один молодой, борзо?й больно. Видать из новеньких, попробовал мне помешать глупышка. Ты пошли кого-нибудь подменить парнишку, ему ещё долго в больничке придётся отдыхать.

— Сейчас кто-нибудь потащит корзину с грунтом наверх, скажет, чтоб подменили. Не сильно поломал?

— За пару недель очухается, — небрежно отмахнулся Димон. — А ты давай нормальных часовых ставь, а не этот, только-только прибывший молодняк. Совсем Корней уже учить перестал новобранцев.

— Это не Корней виноват, это ты заматерел, боров. Ты себя со стороны давно видел? Нет? Так как-нибудь поглядись в зеркало, может, понравится, а нет — так хоть ужаснёшься. Всё толк будет.

Ты чего сюда явился? Знаешь же, что пока я здесь меня ни для кого нет.

— Я не все, — отрезал Димон. — А вы здесь у себя в подвале время то хоть замечаете, счастливчики? Вижу, что нет. Так хотя бы часы с кукушкой себе завели. Договаривались же на полдень, а тебя всё нет и нет. Поговорить надо.

— Говори чего припёрся, кукушка хренова, и проваливай. Видишь дел полно, не до тебя. Мне ещё обмеры надо сверить с натурой, а ты отвлекаешь. Вот кончу и поговорим.

Если ты думаешь, что торчать в этой сырости подземелья мне сильно интересно, то ты ошибаешься. Быстро говори чего надо, видишь, без тебя дел полно. А с тобой у меня обстоятельный разговор на вечер намечен. Подожди, пока освобожусь. Или горит что?

— Сидор, какой же ты неласковый, — расхохотался Димон. — Не успел вернуться, как ты уже рычишь. Что случилось хоть?

— А то ты не знаешь.

— А-а-а, ты об этом, — поскучнел Димон.

— О чём же ещё.

— Сидор, ты в своём уме, я же наших парней спас! Ну, не бросать же их было. Да и не понял я в первый момент на кого мы наткнулись. Видим, что бандиты кого-то прессуют, вот-вот добьют, вот и помогли бедолагам. А потом оказалось что наши. Во хохма то была, когда признали друг друга.

— Какие они нам наши. Наши все дома на печи сидят калачи жуют, а эти так — приблуда, что вечно под ногами путается. Беспокойная и с проблемами.

Ты хоть понял что произошло?

— А что тут понимать? — деланно удивился Димон.

— Суду всё ясно, — тяжело вздохнул Сидор. Сложив пополам лист грубой писчей бумаги, на который делал какие-то пометки, аккуратно убрал его в кожаную сумку, висевшую на боку. — Эгей, Степан! — крикнул он в сторону раскопа возле столба, откуда в этот момент как раз показалась согнутая человеческая фигура с большой корзиной мокрой глины на спине. — Стёп, ты десятника вашего здесь поблизости не видел?

— Наверху, — устало мотнул тот головой. — Наносит последние кроки перед сдачей тебе материала. Просил подойти, как освободишься. У него есть к тебе пара вопросов, по разрезам. Чего-то ему там непонятно, хотел уточнить.

— О? — подивился Димон, проводив устало поднимающуюся по каменным ступеням винтовой лестницы согнутую под большой корзиной с грунтом фигуру незнакомого егеря. — Тебе уже рядовые егеря указывают, куда и к кому подойти? Не слишком ли большую волю ты им дал?

— Да, с чинопочитанием тут тяжело, — равнодушно кивнул Сидор. — Кроты — анархисты чистой воды. А на самом деле — грязные вымогатели, учитывая род и место их работы. Видать окружающая среда развращает. Начнёшь гайки закручивать, грозятся бросить всё и сбежать домой. И даже не сбежать, а просто плюнуть и уйти.

И ничего ты им не сделаешь, охотников работать здесь, нет ни единой души.

— Поставь рабов.

— Ссыльнопоселенцев? — криво ухмыльнулся Сидор.

— Ты по своему доброму обычаю забыл добавить — вольных ссыльнопоселенцев, — ухмыльнулся Димон. — Рабов, — холодно обрезал он. — И пусть работают, пока волю не отработают. А если найдут что интересное — под нож, чтоб языками не болтали. Мне ль тебя учить. Иль ты забыл уже кое-что из нашей собственной практики последних лет, здесь в Приморье. Так я тебе живо напомню, чтоб соображал быстрее.

Что-то ты мне не нравишься последнее время. Прям стал какой-то мягкотелый, демократичный. Наверное, это отсутствие Беллы на тебе так вредно сказывается, — тяжело вздохнул он. — С нею рядом ты становишься жёстче, самим собой, каким и должен всегда быть.

Надо будет ей черкануть письмишко, что б приезжала, проведать. А заодно и мозги своему муженьку на место поставить.

Не зыркай, не зыркай, — мрачно проворчал он, покосившись на устало усмехнувшегося Сидора.

— Может ты и прав, — кивнул тот. — Что-то я тут не дотумкал. Такими темпами мы тут до морковкиных заговений будем копаться. И самое главное — непонятно зачем. Ну, засыпали и засыпали глиной дно в этих подвалах, причём во всём городе, нам-то, что за интерес. Зачем, на самом деле откапывать.

Я уже и сам себе начинаю задавать этот непростой вопрос. Зачем мы откапываем эти подвалы? Не поверишь — у меня нет ответа. Но вот что-то сидит внутри и заставляет гнать людей сюда на работы. И ничего не могу с этим поделать, хоть тресни.

И то же самое чувство мне прям в ухо матом кричит, чтоб никого чужого здесь и духу близко не было. Вот и колупаемся потихоньку скудными силами немногих добровольцев.

Хотя, может ты и прав. Уж частично, хотя бы на подъём корзин с грунтом наверх, рабов, тьфу ты, поселенцев, можно было бы и поставить. Если где загадки будут, и близко не подпускать, чтоб под ногами не путались, а вот грунт наверх пусть таскают. И вот здесь на рядовой работе, где всех мозгов надо бери больше кидай дальше, они как раз на месте будут.

А будут нос совать куда не следует — укоротим языки на всю голову. Всё, решено, сегодня же озадачу Вана. Пусть подберёт пару сотен лишенцев на подземные работы, всё ребятам здесь веселей будет. А то наверху от них уже прохода не стало, путаются под ногами по всему городу, а тут работать некому. И надо уже прекратить эту порочную практику закупки всё новых и новых, а то скоро будет от них не продохнуть.

Ты чего припёрся, выкладывай, — резко сменил он тему.

— Пойдём, выйдем, разговор есть, — мотнул головой Димон на винтовую лестницу, поднимающуюся в глубине кирпичной стены наружу. — Что-то мне здесь воздух не нравится, сырой.

— Сырой, — согласно кивнул Сидор, бросив на друга внимательный взгляд. Заметив едва заметное движение головой, кивнул. — Пожалуй, действительно надо проветриться на бережку моря.

Подъём на свежий воздух много времени не занял. Наверное, потому что был для Сидора привычен, а Димон так хотел поскорее выскочить из сырых подземелий, что не заметил, как и оказался возле прибоя.