— Вот именно, не лезь поперёд батьки. Однако, ты прав, не мешало бы, да что-то не хочется. Место мне здесь почему-то не нравится, — неохотно пояснил Сидор в ответ на изумлённый взгляд Димона. — Какое-то уж слишком тут всё кругом мёртвое. Дух какой-то здесь нехороший. Да и не ко времени, действительно вечер уже.

Подняв голову, прищурясь, Сидор долго задумчиво смотрел на уже низкое вечернее солнце.

— Да, вечер, — в конце концов, сказал он. — Пока лагерь разобьём, пока то, да сё, окончательно смеркнется. Не хотелось бы в незнакомом месте, ночью копаться в руинах.

Да и вообще, любое дело лучше начинать с утра. А уж там всяко за целый день времени хватит на всё. По крайней мере, оглядеться время будет.

Признаться, изрядно надоел мне этот пыльный поход по удушающей жаре неизвестно куда, — тяжело перевёл дух Сидор. — Удовлетворили любопытство, разобрались, даже начало нашему питьевому акведуку нашли, и пока ладно. Домой хочется, а то что-то предчувствия меня нехорошие гложут. Последнее время сны какие-то нехорошие снятся. Не к добру это.

— Вот и ладно, — согласно кивнул Димон. — А то и мне изрядно надоела эта очередная тупая прогулка по раскалённым камням. Все развалины словно под копирку и ничего нового. Вот увидишь завтра, здесь опять всё то же самое, что мы и на последнем водоёме видели. Только тут ещё и солью, как птичьим дерьмом всё покрыто, а в остальном одно и то ж.

Хоть и не ходи никуда, а надо, — уныло констатировал Димон. — Надо закончить, точку поставить, чтоб лишний раз сюда не мотаться.

Утро началось рано. Очень рано даже для привычных к ранним подъёмам Сидора с Димоном. Оставалось лишь разобраться, отчего это они оба поднялись ни свет, ни заря, и можно было начинать новый трудовой день. Пока возились, умывались, делали привычную утреннюю разминку, горными козлами скакая по камням вокруг лагеря, солнце как раз блеснуло первыми лучами над краем неглубокой речной долины.

Торопливый плотный перекусон миской утренней каши и полчаса медленного, тяжёлого подъёма из нижней части долины от лагеря до вершины одного из ограждающих озеро странных обрывистых холмов, вытянувшихся в длинную цепочку поперёк долины, окончательно настроили обоих на рабочий ритм.

Макушка холма — со всех сторон удобная точка — высоко, всё видно, и до уреза воды в озере не более ста, ста пятидесяти метров. До останков бывшего распределительного шлюза на ручье, тоже метров сто, не более. Ну, и практически в двух шагах хорошо просматриваются останки первой опоры акведука с многочисленными каменными строениями вокруг и насыпи подводного канала к акведуку.

Прекрасный вид целиком на всю долину. Лучшего места, чтоб оценить прелесть и красоты всей этой местности — не сыскать.

Если б Сидора с Димоном в тот момент кто-нибудь спросил, какого чёрта их понесло именно на этот холм, вместо того чтоб действовать обычным порядком, обойти, зарисовать, обмерить всё что надо — ведь не ответили б.

— Однако, — озадаченно прокомментировал Сидор, открывшийся сверху вид. — Аквапарк какой-то, блин: холмы, насыпи, каменные желоба и прочая мутотень.

— Ещё и это, — схватился он рукой за подбородок в задумчивости. — Судя по следам волновой эрозии на склоне этого холма, что у нас под ногами, уровень воды в озере когда-то поднимался на добрый десяток метров от нынешнего? Ни фига себе озерко было?! Это во что же мы вляпались?

— Это ты о чём? — непонимающе уставился на него Димон. — Говори по русски, а не на своём птичьем языке.

— Отвали, — раздражённо отмахнулся Сидор. — Я пока сам ничего не понимаю. Это сколько же здесь было рапы? Десятиметровый столб воды, если судить по следам эрозии, да на такую невъе…ную площадь? — не сдержавшись, Сидор от души выругался. — И это всё водохранилище наполнялось этим жалким ручейком, что вон там в камнях у плотины журчит? Странно.

— Вот тебе и Солёное озеро, вот тебе и финита, вот тебе и очередная загадка, — тяжело переведя дух, хриплым голосом проскрипел Сидор. Ошалелым взглядом он медленно оглядел речную долины с большим солёным озером по правой от них стороне. — Это что же, вся эта долина — одно озеро? Зашибись!

Только сейчас до него стали доходить истинные размеры существовавшего здесь когда-то огромного водоёма. От грядущих перспектив буквально захватывало дух.

Раскинувшиеся на многие вёрсты во все стороны природное солёное озеро, дальние берега которого терялись где-то за пеленой колышущего перегретого на солнце воздуха.

Ключи, бьющие со склонов долины и небольшой ручей, огибавший краем озеро, и абсолютно безлюдная местность вокруг. И ни малейшего шевеления воздуха. Воистину — мёртвая земля.

Раннее утро, а мысли в голове уже плавились от удушающей жары. И ведь день ещё даже не начался.

— Та-а-ак, здрасте вам, солёное озеро, — тихо проговорил Сидор. — Чтоб не заморачиваться подбором названия, можно смело дать ему название Баскунчак, если у него до сих пор ещё не было своего имени, — мрачным голосом озвучил Сидор свои мысли, — во что плохо верится. Такое большое озеро, тем более солёное, вряд ли не имеет собственного имени? По любому должно быть. Надо будет при случае поинтересоваться у местных.

Если мы не знаем, не значит, что о нём никто не знает. Тем более что и дорога, какая-никакая сюда есть. Даже судя по развалинам вокруг, место это когда-то было весьма обжитое. Так что местным наверняка всё известно.

— Баскунчак — это степь и соль, а тут — плато, изрезанные ручьями вдоль и поперёк, холмы и соль. Поэтому лучше подходит название — Финита, — с усмешкой возразил Димон. — Глянь на берега, там, где раньше стояла вода, белым бело, словно снег высыпал. Лепота, словно чем-то родным из дома повеяло. Так что Финита и точка. Иль тебе название такое не нравится? Можешь сам придумать.

— Фиолетово, — равнодушно согласился Сидор. — Как говорится: "Хоть горшком назови, только в печь не сажай".

Кстати о печке, — достав из кармана удивительно грязный неопределённого цвета носовой платок, Сидор с наслаждением вытер взмокшую шею. — День ещё не начался, а уже печёт. Зря мы вчера вечерком сразу по приезду не стали осматривать руины. Такое впечатление, вечером тут полегче.

Какие-то две, три сотни метров неспешной ходьбы от лагеря до разрушенной опоры старого акведука с последующим взбиранием на довольно невысокий холм буквально оставили его без сил. Странно, ещё никогда он не чувствовал себя так плохо, особенно с утра. Явно какое-то нездоровое место.

Сидор перевёл больной взгляд на останки разрушенного каменного шлюза неподалёку и, хмыкнув, более внимательно оглядел развалины на противоположной стороне долины.

— Что и требовалось доказать, — невесело хмыкнул он. — Вот эта кирпичная развалина там впереди, перед насыпным валом, судя по всему, когда-то был водорегулирующий шлюз, что пускал воду из озера в подводящий канал на акведук, — кивнул он на сплошь покрытую толстыми бесформенными наплывами соли, странно вывернутую, как будто её пожевали, непонятную металлическую конструкцию неподалёку от них.

Вытерев грязным носовым платком выступивший на лбу обильный пот, Сидор устало присел на большой тёсанный камень, валявшийся прямо у него под ногами.

— А…, — повернулся к нему Димон.

— Бэ! Отдохнём чуток, — остановил он вознамерившегося было двинуться вперёд Димона. — Двести метров прошли, а уже дышим как загнанные лошади. Не нравится мне это место, нехорошо здесь.

Знаешь, Димыч, читал я, что бывают в природе такие котловины, навроде этой долины видимо, куда звери приходят умирать. Костяков звериных, правда, я здесь не вижу, но состояние нас самих — краще в гроб кладут. Думаю, лучше перебдеть, чем потом успешно бороться с последствиями отравления. А мы явно отравлены какими-то гадостными испарениями. Глянь на парней в лагере.

Это была ошибка устраивать в этой долине лагерь, — тихо проговорил он. — Неизвестно ещё, какая тут гадость витает в воздухе. А мы тут целую ночь провели, надышались. Не поверишь, впервые за много лет так себя погано чувствую. Глядишь, ещё на денёк задержимся и можем так травануться, что и наше внутреннее противоядие нам не поможет, — устало пожаловался он.