— Что меня в тебе умиляет, Димон, — вздохнул Сидор, — так это удивительное умение смотреть и не видеть. Ты письмо Беллы, присланное с караваном супружеской четы Буян, читал?

— Я чужие письма не читаю, — ухмыльнулся Димон.

— Ну, хотя бы помнишь что я тебе зачитывал, — слабо улыбнулся Сидор на незамысловатую шутку Димона, — где она писала, как её Советник в кои то веки сделал благое дело, привёз мастера огранщика драгоценных камней.

— Ну, — озадаченно глянул на него Димон.

— Баранку гну, — рассердился Сидор. — Ты же знаешь, какой у Беллы прекрасный художественный вкус. Если она говорит что у неё есть мастер и что работы его выше всяческих похвал и стоят безумных денег, значит, так оно и есть на самом деле. Я своей жене верю.

Её Мастер — из наших простеньких негранёных камней изумрудов действительно делает настоящие бриллианты.

— Как это? — притупил Димон. — Ты что-то путаешь. Бриллианты делают из алмазов, а изумруды это изумруды. Даже есть такой специальный тип огранки, изумрудный называется.

— Да знаю я, что из чего делается и как что называется, — рассердился Сидор. — Не о том речь. Речь о том, что этот мастер огранил наши камни наилучшим образом, той самой изумрудной огранкой. И их, эти огранённые изумруды привёз с собой Васька. И мы их продадим ящерам дороже, чем стоят простые необработанные камни. Какие там тридцать процентов выше, вдвое дороже, чем договаривались. И никуда они от нас не денутся, купят. Потому как другие, необработанные камни мы им продавать не будем. Монополия-с сударь.

Нам нужны деньги и как можно больше денег, и поэтому торговать сырьём мы больше не будем.

Хотел бы продать, да нет у нас сейчас необработанных камней, — развёл Сидор руками. — Обработанные есть, необработанных нет.

Так понимаю, в шкатулку, присланную Беллой с Васяткой, ты так и не заглядывал. Нет? Оно и видно.

Там куча прекрасно огранённых изумрудов на бешеную сумму. Полюбуйся как-нибудь при случае, пока ящерам не продали, тебе понравится. Мне понравилось.

Так вот, камней немного, но судя по сопроводительным запискам того мастера, исходя из имперских цен, миллионов на шесть с чем-то там есть. А это без малого двадцать четыре тонны золота! Думаю, для начала нам хватит, — скупо улыбнулся Сидор.

— Нам-то хватит, — нахмурился Димон. — А ящеры что по этому поводу думают? Эта же сумма больше оговорённой чуть ли не вдвое.

— А это мы завтра окончательно и узнаем, — невесело ухмыльнулся Сидор. — Как раз на завтра у меня назначена встреча с представителем Посредника, тем самым Изавром каким-то там. Добрался чертяка таки до меня, и я его похоже здорово огорошил. Взял время на раздумья. Похоже, подумал и завтра узнаем, что по этому поводу думает имперская госбезопасность.

— А если откажется? Это же какой скачок цен — вдвое, — хмуро буркнул Димон. — А завод, а комбинат, а всё остальное? Не даст денег, на что нам заводы строить? Деньги нужны сейчас, а не завтра и не когда мы найдём нового покупателя. А вдруг они вообще откажутся от покупки камней, что тогда?

— Откажется — отключим газ, — неприятно оскалился Сидор. — Откажется нынешний гонец, будем опять выходить прямо на самого Посредника и передоговариваться уже непосредственно с ним. У нас не было изначально оговорено?, что будут непременно дешёвые неогранённые камни, поэтому никакие претензии не принимаются.

Они просили камни, мы выставили на продажу великолепные камни ювелирного качества, полностью выполнив наши предварительные договорённости о возможности имперской безопасности купить изумруды. Дальше дело только за ними. Или покупай, или проваливай. Третьего не дано.

— Ты волюнтарист, — сухо отрезал Димон. — На все согласования требуется время, а его у нас нет.

— А вот подравшийся дворянчик и даст нам требуемое время, — хищно улыбнулся Сидор. — Думаю, пары месяцев определиться ящерам хватит. За это время мы как раз успеем тишком переправить доставленный на днях ворованный стан к нам на заводы. И будем намного увереннее себя чувствовать в разговорах с ним. А заодно найдём место и другому поставленному нашим Изваром оборудованию. Эта линия давно у нас проплачена и надо бы закончить раз начатое дело.

А потом продолжим возню с имперской госбезопасностью. Но уже немного на другом уровне. Повысим планку.

— С огнём играешь.

— А куда деваться? Фактически четыре металлургических комбината в одном месте — это тебе не шутка. Даже не представляю, куда сбывать готовую продукцию. Если немного коней на переправе попридержать, ничего страшного не случится.

Тем более, у нас есть инструмент давления на ящеров. Бинты, — ухмыльнулся Сидор в недоумённые глаза Димона. — То, чего они от нас так усиленно добиваются даже больше чем продукции от того металлургического комбината — наши бинты с нашими мазями для их легионов. Они очень просили за них. И они их получат, если мы договоримся.

Васька бинты привёз. Три битком забитые лекарствами машины! Ящер как узнал, у него аж руки затряслись, не смог сдержаться. Хотел, — ухмыльнулся Сидор, — да не получилось, выдержки не хватило.

Вот этим мы их и прижмём, чтоб были покладистее, гонор поубавили и соглашались на наши новые условия. Думаю, против интересов легионов они не попрут.

Честно тебе скажу. Чем больше я размышляю над нашими перспективами по этому имперскому комбинату, тем меньше они мне нравятся.

Чтобы поднять весь тот куст заводов, понадобится много золота, не менее ста тонн. И это не всё. Одна окружная железная дорога со стороны низовых водораздельных болот, что облегчит доставку руды и угля с гор, поможет освоит тот край и отсечёт нападения подгорных ящеров со стороны равнины, высосет из нашего кошелька золота тонн на пятьдесят, не меньше. А пятьдесят тонн золота — это не менее двенадцати миллионов! Или же от трёх до шести изумрудов высшего качества по пять лимонов за штуку. А их у нас в наличии всего два осталось. И будут ли такие изумруды в той куче камней что передаст нам Бугуруслан — неизвестно. Этого никто не знает.

Так что все свои будущие траты мы теперь вынуждены считать самым тщательнейшим образом.

Дополнительно денег мы взять можем только с огранки изумрудов. И нам каждая золотая монетка — на вес золота, — скаламбурил он. — Потому и считаю, что надо сразу показать ящерам зубы. Пусть не думают что всё так просто. Поманили морковкой перед мордой осла, тот и побежал за ней весело помахивая хвостиком и таща за собой тяжеленую арбу вместе с погонщиком. Нефиг, пусть платят.

— Ты волюнтарист, — флегматично проговорил Димон. — Сколько тебя знаю, не перестаю удивляться вывертам твоих мозгов.

Ладно, так тому и быть, будем трясти ящеров на предмет золота. Получится не получится — не знаю, но что поразвлечёмся — не сомневаюсь.

— Тебе не кажутся мотивы песни ностальгически знакомые?

— Не кажутся, они родимые. Как услышал, сердечко защемило от нежности.

— Погибли юность и талант в твоих стенах, — заунывно подтянул Димон любимую каторжанскую песню.

Эх! — с мечтательной улыбкой на губах закатил он глаза к потолку. — Какое было время — золото. Ключёвский Централ, турма! Эпоха целая!

Как мы тогда сидели — мечта! Девочки, винишко, шашлычок, коньячок, пивко, снеток копчёненький. М-м-м! Хлебушек ржаной с пылу с жару! Калачи! Картошечка рассыпная. Селёдка! У-у-у!

А потом пришёл Сидор и всё испортил. Такую компанию разогнал, гад.

Э-э-х, Сидор, ты даже не представляешь, какая тогда в Ключёвском централе была вкусная селёдка. Сейчас, наверное, такую уже там не подают.