— Думаю, многим здесь это не понравится, — мгновенно успокаиваясь и глядя на Сидора холодными, льдистыми глазами, негромко проговорил дон Альфонсо.

— Увы, дон Альфонсо, увы, — Сидор снова с сожалением развёл руками. — И рад бы, но ничем не могу помочь. Трактир закрыт. Закрыт надолго, если не навсегда. Если у вас есть какие-то претензии, то предъявляйте их прежнему владельцу, а точнее — самозваному пользователю. Полагаю, что он должен…

— Нет, — усмехнулся Сидор. — Он просто обязан вернуть вам хотя бы часть из того, что вы ему заплатили. Если я его найду, я обязательно ему передам, что он вам должен, и чтобы он с вами всенепременно связался и обязательно расплатился. Да и мне он задолжал арендную плату за пятьдесят прошедших лет. Так что если вы первым его обнаружите, дон Альфонсо, то не откажите в любезности направить его ко мне. Или уж, в крайнем случае, укажите мне место, где его можно найти. Или поймать, — усмехнулся он одними уголками губ.

— Я буду вам всемерно признателен.

— Всенепременно, — стиснув зубы так, что выступили скулы на его смуглом, костистом лице, дон Альфонсо слегка склонил голову и жестом показал на застывших по краям помоста арбалетчиков.

— Вы позволите пройти? Как я понимаю, нам здесь больше не место.

— Конечно, конечно, — согласно закивал головой Сидор. — Никто вам чинить никаких препятствий не будет. Как можно?! Вы можете хоть сейчас же забрать свои вещи и немедленно переселиться в места более достойные столь благородных господ, чем эта сирая юдоль печали, — тяжело вздохнул Сидор, широким жестом обводя невзрачный местный интерьер.

— Вы здесь человек новый, господин барон, многого не знающий. Хотите добрый совет. Я бы на вашем месте не стал ссориться с местным обществом, — тихо проговорил дон Альфонсо, с искренним интересом глядя как очищающие зал егеря за ноги тащат к двери какого-то извивающегося и брыкающегося бродяжку, прятавшегося до того под столом.

— Ну что вы. Я и не ссорюсь, — равнодушно возразил Сидор, глядя на ту же сцену. — Я вообще предпочитаю ни с кем не ссориться и жить в дружбе, как вы только что могли это и сами заметить, — посмотрел он ему в глаза чистым, невинным взглядом.

Вы извините дон Альфонсо, что я вас так вот безцеремонно выселяю, но у нас действительно крайне тяжёлые обстоятельства, — грустно вздохнул он, снова с сожалением разводя руками. — Нам негде жить. Мой дом, на который мы так рассчитывали, совершенная развалина и для жилья непригоден. Территория замка загажена до такой степени, что находиться на ней практически невозможно. Поэтому пришлось пойти на столь радикальные, непопулярные меры. Поверьте барон, я сам искренне огорчён. И постараюсь в кратчайшие сроки провести здесь ремонт, чтобы место было достойно прошлого великолепия. И уж точно без этой вонючей рвани, — кивнул он в сторону двери. — Вот тогда с удовольствием позову вас в гости.

— Ну что ж, желаю вам счастливо оставаться в этой уверенности, — с холодной насмешкой заметил дон Альфонсо. — А мы уж пойдём собираться. Надеюсь, никто нам в этом не помешает? — внимательно глянул он на него своими холодными, льдистыми глазами.

Отступив на несколько шагов в сторону, как бы освобождая проход, Сидор пропустил испанца с его охранниками вперёд, в сторону неброской внутренней двери, виднеющейся в боковой стене зала. Выделяющаяся на блеклом фоне стены какими-то размытыми, неясными барельефами, она только сейчас стала заметна Сидору, лишний раз подтвердив то что тот и так знал. Сегодня был не его день и сегодня ночью он был что-то непозволительно рассеян.

Зацепив взглядом Вана, задумчиво провожавшего внимательно настороженным взглядом удалявшихся дворян, он лёгким, едва заметным кивком головы послал его следом.

Проводив взглядом скрывшуюся за дверью группу единственных посетителей, не вышвырнутых просто за порог, Сидор с тяжёлым вздохом поднялся на подиум и, пододвинув столешницу вплотную к стене, под виднеющееся высоко под потолком небольшое оконце, со стуком поставил на неё какой-то стоящий рядом кособокий, грубого вида табурет.

С тяжёлым вздохом забравшись на шаткую конструкцию, он с натужным скрипом распахнул расшатанные створки рассохшегося цокольного оконца, чтобы хоть немного проветрить помещение от застоявшегося в ней густого, тяжёлого запаха, и мерзкой вони от давно не мытых тел прежних посетителей.

— Ну вот, — довольный констатировал он. — Так хоть как-то проветрится.

— Утро красит нежным цветом

— Стены древнего-о-о-го-го кремля…

— Я-я…, — фыркнул Сидор, тряся головой от попавшей в ухо воды. — Я-я-я…

Весело разбрызгивая холодную воду, Сидор яростно пофыркивая умывался из стоящего возле лошадиной поилки кожаного ведра. Бодрая весёлая песенка так и просилась наружу. Жаль только из всего текста Сидор помнил лишь первые четыре строчки. Впрочем и их ему не дали спеть, резко оборвав его радостное утреннее настроение.

— Не больно то разбрызгивай, — раздался из-за спины недовольный голос Димона. — Я тут с вечера воды натаскаю, а ты, зараза такая, всю её утром на себя расходуешь. Который день пытаюсь встать пораньше тебя, умыться, да всё зря. Мне что, так и оставаться каждый Божий день неумытым?

— А кто тебе мешает принести больше? — с ехидцей подковырнул его Сидор. — Или помыться в лошадиной поилке, — захохотал он.

Откинув голову назад, сбрасывая заливающие глаза капли воды, он схватил обёрнутое вокруг бёдер длинное махровое полотенце и принялся яростно растираться.

— Два ведра вместо одного не мог прихватить? Или что, в обозе пустые вёдра кончились? Или лень лишнее ведро от колодца дотащить?

— Мог бы и сам себе принести утром водички для умывания, — сердито проворчал Димон, отстраняя Сидора в сторону. — Иди-иди, отседа, не хапай чужое.

Или своих лодырей вестовых сгонял бы за водичкой, всё б больше пользы от этих бездельников было.

— Не понял.

Удивлённый донельзя Сидор в растерянности замер с полотенцем в руках, от неожиданности даже прекратив вытираться.

— Это что, проблема какая-то? — недоумённо уставился он на сердитого Димона, ладонью зачёрпывающего из ведра остатки воды.

— Не проблема если ведро стоит полное. Проблема когда пустое, — сердито огрызнулся тот.

— Блин, — расстроился Сидор. — Ну сказал бы вчера, я б сразу смотался к колодцу и притащил бы тебе воды, мне не жалко.

— Мне тоже не жалко, — буркнул Димон, подымая ведро и выливая остатки воды себе на голову. — Мне тоже воды не жалко, — грустно повторил он, ладонью вытирая капли с лица. — Это я так пытаюсь до тебя донести, что у нас серьёзная проблема с питьевой водой.

— А как-нибудь попроще нельзя сказать было? — рассердился Сидор. — Обязательно надо было хорошее настроение с утра испортить. Вот, песню хорошую оборвал.

— Хрен тебе, а не хорошее настроение, — буркнул Димон, с тоской глядя в пустое ведро.

— Объяснись, — начал сердиться уже и Сидор. — Что у тебя за манера сначала портить людям настроение, а потом начинать что-либо ворчливо объяснять. Ворчун фигов.

— В колодец, откуда эти дятлы из трактира брали питьевую воду, какие-то "добрые люди" ночью бросили дохлую кошку. Видать, на прощание, — буркнул Димон, не глядя на него. — Хорошо что дежурные вовремя заметили, иначе б потравились все. А с расстроенным брюхом не больно то много навоюешь. И думаю, не обошлось здесь без нашего испанистого дона там какого-то. Альвареса, что ли.

Теперь мы опять без воды. Придётся опять тащиться на другой край площади к акведуку и опять цедить в час по чайной ложке.

— Альфонсо, — машинально поправил его Сидор.

— Да хоть дон Педро, — сердито покосился на него Димон, — После вчерашнего нам лучше лишний раз перебдеть, чем дать местным хоть малейшую зацепку, дающую им возможность выкинуть нас отсюда. Думаю, что после того, как мы потеснили из трактира пиратов, они нас в покое не оставят. И это первая ласточка.

— Ну, если не тронем их чайки, эти, как их, лоханки, что вытащены на берег и зимуют здесь до весны, думаю нам ничего не грозит, — хмуро возразил Сидор. — Они не пойдут с нами на открытый конфликт. Чай, всё ж мы тут хозяева. По крайней мере пока, пока не трогаем их шлюпки, баркасы и прочее движимое имущество. В общем, пока мы не трогаем их зимующие в заливе судёнышки, они не будут трогать нас. А трактир — ерунда. Это вообще натуральный свинарник и жалеть что тебя отсюда выкинули может лишь идиот. Идиотов среди них нет, а в городе за рекой полно места, где можно спокойно и с удобствами перезимовать. Там таких трактиров, а то и в десять раз получше — как грязи.