Вот увидишь, ещё больше будут брать.

— Хорошо видно, — задумчиво отозвался Димон. — А я всё понять не мог, чего это караул у нас в мансарде, стал таким престижным. Народ аж дерётся за право нести там дежурство.

И где ты тут порт видел, — снова душераздирающе зевнул Димон, поспешно возвращаясь к разговору под сердитым взглядом Сидора. — Две трети залива — мелководная, заросшая камышом и рогозом лужа, где при желании пешком можно гулять. Остальная треть, или даже половина — нам практически неподвластна, есть свои хозяева, несмотря на то, что юридически владелец как бы ты. Но де юре не де факто. Это разные вещи, как ты, надеюсь, ещё помнишь. Пока в порядок не приведём, считай, что порта у нас нет.

— Так и что? — хмыкнул Сидор. — Не получится здесь, найдём другое место. Зря что ли ты мотаешься вдоль всего побережья. Таких удобных заливов здесь на побережье должно быть полно. С хозяевами — договоримся. А дирижабль у нас уже будет. Учитывая фактор времени, нам стоит в это дело с дирижаблем ввязаться. Получится, не получится — это мы дальше посмотрим, но начать стоит. Иль я не прав?

— Чем бы дитятко ни тешилось…., — опять зевнул Димон.

— Да прекрати ты зевать, — разозлился Сидор. — Тут важные дела решаются, а ты раззевался.

— Ляжешь поздно, как я, сам зевать будешь, — благодушно отмахнулся Димон. — Особенно когда такие как ты будят не вовремя.

— Я даю добро, — накинул он себе на голову одеяло, снова укладываясь досыпать недобранное. — А ты от меня отстань. В конце концов, всё упирается в деньги. Нет — то и говорить не о чем. А если есть, то почему бы и не дать любимой женщине пару миллионов, пусть тешится.

— Хм, — бросил Сидор косой взгляд на уже снова сонно посапывающего Димона. — Может ты и прав. Деньги будут, так почему бы и не дать, хоть миллион, хоть два. Ладно, так и поступим. Чем бы бабонька не тешилась — лишь бы не плакала. Пусть строит свой дирижабль, раз охота есть. А там — посмотрим, что из того выйдет.

Главное сейчас ящеров на бабки раскрутить, чтоб купили хоть пару из этих чёртовых изумрудов, а остальное там дальше видно будет.

Сказать, что Сидор был озадачен — ничего не сказать. Он был в полной растерянности. Правда, вида старался не показывать.

— Пополнение, значит, — глубокомысленно заключил он итог своих недолгих размышлений. — Четырнадцать душ.

Громкий детский плач прервал его речь.

— Из них больше половины младенцы, — мстительно уточнил он. — Восемь штук. Интересно, кто такой производительный оказался, — с хорошо слышимыми нотками издёвки в голосе задумчиво поинтересовался он.

— Кто старший.

— Старшая.

— Не пререкаться! Кто старший, выйти из строя.

— Так-так-так, — лениво растягивая слова, медленно проговорил Сидор.

Демонстративно заложив руки за спину, он медленно, не спеша прошёлся перед вышедшей из короткого строя высокой стройной девицей.

— Мог бы и не спрашивать, — с едва прикрытым ехидством хмыкнул он. — Узнал-узнал. Самая вздорная и шебутная девчонка из всего состава отряда, бывшего здесь за всё прошедшее время. Молодец Марфа! Всё успела. И у нас повоевать, и замуж выскочить, и дитё родить, и обратно вернуться, торопыжка ты наша.

— Я не торопыжка, я десятник Марфа Подсосенка, — раздался в ответ звонкий девичий голос.

— Молчать!

А что ж тебе Марфа дома-то не сиделось, с дитём? Тут же у нас не курорт, тут война идёт. И под каждым кустом смерть неосторожного дожидается. А у тебя дитё! Убьют тебя и что?

— А-а-а! — раздражённо взмахом руки заткнул он попытавшуюся что-то сказать бабёнку. — Через пять минут список вновь прибывших ко мне в кабинет. Будем с каждой разбираться отдельно. И не думайте, что вас здесь встретят с распростёртыми объятиями, лишь потому, что нам катастрофически людей не хватает. Вы не люди, вы мамаши. Обуза!

Громкий вопль какого-то младенца заставил Сидора снова недовольно поморщиться.

— Разойтись! И заткните вопли своих малых своими сиськами, а то они меня утомляют.

— И если вы думаете, что заявившись сюда группой, с группой я и буду разбираться, то вы ошибаетесь. Поддержки плеча друга не будет. Порядок нарушаете вместе, а разбираться с каждой будем по отдельности. И следующим же обозом всех отправлю домой.

Ибо не фиг! Тут вам не там. Через пять минут список ко мне в кабинет и первого кандидата на вылет вместе с ним.

Тебя, Марфа, в первую очередь это касается, — ткнул он пальцем в разулыбавшуюся молодуху. — Ты первый кандидат на вылет, пойдёшь паровозом. Потому что голову даю на отсечение, это твоя идея собрать эту шоблу и заявиться сюда всем вместе. Признавайся!

— Признаюсь!

— Что, вот так сразу, — изумился Сидор. — И даже по своему обычаю не будешь отбрёхиваться?

— Не буду. Вот так сразу. Я исправилась.

— Свежо предание, да серется с трудом, — едва слышно пробормотал Сидор себе под нос любимую поговорку.

— "Где ж их селить то, — мысленно взвыл он. — Казарма в трактире забита полностью, не продыхнуть. Другого какого здания, готового под заселение, нет. И что делать? Спешно приспосабливать под проживание первый попавшийся подвал?

Первый обоз обратно будет не ранее чем через неделю, если только специально не сформировать усечённый. Да нести финансовые потери из-за тупоголовых девиц, соскучившихся по своим мужикам, как-то нет желания. Им удовольствие, а мне потеря в деньгах. Вот уж фиг им, пусть углы выгораживают в казарме и возятся с мужьями за занавесочками. В другой раз думать будут, прежде чем соваться в разрушенный город очертя голову".

О том, что для проживания вновь прибывших в разрушенном замке есть ещё одно более-менее готовое под жильё здание — его Главный дом, Сидор совершенно не подумал. Он для себя давно решил, что там они с Димоном живут одни. Он так привык считать Главный дом полностью за собой, что о его заселении, пусть даже временном, молодыми мамашами ему и мысль в голову не пришла.

Ему! Не пришла! Зато весьма оперативно она поселилась в головах у вновь прибывших молодых мамаш, быстро сравнивших тесноту и толкотню в казарме трактира и кучу просторных и пустых, а главное свободных комнат в Главном Доме, занятыми из которых к тому ж были лишь три: дежурка охраны и две занятые Сидором с Димоном комнаты. Одна, одна из которых вообще была Сидоров рабочий кабинет.

Короче, этим же вечером наглые мамаши и ошарашили Сидора нежданной вестью, что жить они будут тут, у него под боком. Подальше, конечно, от его комнат, чтоб не мешать его работе плачем грудничков, но другого свободного места в замке, мол, всё равно нет. А тесниться молодым мамашам средь кучи чужих мужиков, невместно. Поэтому….

Поэтому слабая попытка Сидора поиграть в грозное начальство и показать, кто здесь главный с треском провалилась. Обоза, с которым наглых мамаш можно было бы немедленно безопасно отправить восвояси, в ближайшее время не предвиделось, а жить им где-то было надо. Вот и выторговали они у него разрешение на временное поселение.

Хотя слово выторговали, к предъявленному ему ультиматуму имело слабое отношение, точнее — никакое. Его просто ставили перед фактом, самовольно заселившись в свободные помещения.

В результате чего уже через час ругани с мамашами сердитый и раздражённый Сидор с обречённой тоской глядел, как "временно" заселяется его дом.

В отличие от самих временных заселенцев, он-то прекрасно знал, что нет ничего постояннее временного.

Ну в самом деле, не оставлять же молодых мамаш на улице или в казарме, пусть даже и пока, до того как им подберут и отремонтируют какое-нибудь более-менее прилично сохранившееся здание на территории замка. Тем более что уже в предварительном разговоре всплыла неприятная для Сидора весть. Возвращаться молодым мамашам фактически было некуда.

Все, как и ожидалось. Семьи парней не приняли к себе молодых девиц, нагулявших дитё с их сынами, как там выразились "под кустом".