И начнём с повара, — мстительно пообещал он непонятно кому. — Ограничим его в деньгах, чтоб экономил. Пусть повертится. Пусть этому гаду будет плохо, как сейчас нам. Пусть мучается в муках творчества, пытаясь из одной перловки сотворить какое-нибудь царское блюдо.

А что? — глядя в потолок, предавался Сидор философическим изысканиям. — Должны же быть и у него трудности. Царь я или не царь?

— Слышь, ты, царь, — Димон лениво повернул в его сторону голову. — Мне перловка прежнего повара надоела. Учти это. Так что ты поосторожнее с экспериментами, а то сбежит опять к Катарине в обоз, к девкам молодым поближе, что жрать тогда будем. Опять клятую перловку, днём, утром и вечером? Не. Я больше такого не вынесу. Как вспомню прошлый год, так сразу страшно становится. Пусть лучше мне будет плохо, как счас, — вынес он окончательный вердикт, — чем…

— Подъём!

Хлипкая входная дверь с грохотом впечаталась в стену, явив лежащим на нарах страдальцам довольного, лучащегося счастьем огромного ящера.

— М-м-м-м! — донеслось одновременно из двух углов жалобный стон. — Пришло, зубатое чудовище. Уйди противный.

— Подъём! — входная дверь с грохотом захлопнулась за спиной ящера, сотрясся практически весь второй этаж.

Пройдя на середину комнаты, Ван с довольным видом огляделся. Хмыкнув, подцепил носком сапога стоящий в стороне табурет и подтащив к столу, грузно плюхнулся на него.

— Так мы идём или не идём?

— Идём, — уныло согласился Сидор, с трудом отдирая голову от своего скрученного в скатку зимнего тулупа, которым использовал вместо подушки. — Идем-идём, — зевнул он.

— Вот только умоюсь и пойдём. А может, завтра?

— Пошевеливайся, — поторопил его ящер.

— Иду-у-у, — простонал Сидор, с трудом подымаясь. — Нет, — устало привалился он к стене, тяжело переводя дух. — ТАК жрать нельзя!

— Подымайся, Димон, — уныло позвал он. — Вечер на дворе. А мы до акведука так и не добрались.

— Ты с нами? — повернулся он к нему, видя, что тот не шевелится.

— У-у-у, — донеслось из угла. — Куда ж я денусь. Идите, я вас догоню, только умоюсь.

Если б можно было никуда не ходить, никуда бы Сидор не пошёл. Вот ещё! На фига! А если б знал с каким трудом придётся пробираться через эти высящиеся кругом завалы мусора и битого щебня, точно б тогда никуда не пошёл. А если б хоть на миг заранее представил, как будет трудно, вот так, с битком набитым брюхом тащиться на другой край такой большой площади… Нет, точно бы, сегодня — никуда не пошёл.

По крайней мере, пока бы не переварил весь тот восхитительный, чудесный, тающий во рту ароматный плов, что умудрился САМ СДУРУ засунуть в себя.

Нет, всё-таки Димон был прав, повара надо казнить. Раз пять, а то и раз шесть…

Битый час они втроём с трудом преодолевали жалких каких-то метров пятьсот, терпя неимоверные трудности и лишения: Пока выбрались из комнаты, всё-таки решив не бросать Димона одного и не разделяться. Пока потом тащились долго-долго по территории замка, петляя среди каких-то руин и развалин. Потом еле-еле тащились по просторной площади, брезгливо обходя дальними кругами высящиеся так до конца ещё и не убранные кучи гниющих потрохов и прочей какой-то гадости.

Добрались, наконец-то….

И битый час стоят уже возле городского акведука перед каким-то жалким каменным фонтанчиком с истекающей откуда-то сверху тонкой струйкой воды, тупо пялясь в то место, где они последние дни обычно брали воду.

Наконец-то, после сколько то там времени такого тупого стояния, Сидор вместе с Димоном и, старающимся незаметно держаться за их спиной, ящером Ваном, созрели, чтоб что-то предпринять. Или хотя бы сдвинуться куда-нибудь в сторону, чтобы не мешать каким-то незнакомым людям, изредка набиравшим воду из фонтана.

Впрочем, старающийся особо то и не высовываться Ван мог бы и не таиться. Если б кто сейчас и увидел его, слишком уж независимого для обычного "раба" поведения, вряд ли что смог бы кому-то рассказать, потому как, крайне озадаченная физиономия ящера пребывала в откровенном ступоре, изумлённо глядя на остатки былого роскошного облачения окрестных домов.

Оказывается, Ванька до этого момента вообще ни разу здесь не был, и представившееся ему былое великолепие окружающих домов ввергло того в откровенный ступор.

Это был небольшой, закрытый с трёх сторон, уютный внутренний дворик, какого-то невысокого в два этажа каменного дома, стоящего буквой "п", как-бы распахнутый двумя боковыми флигелями в сторону площади. С изящными резными балконами по верхним этажам. С выступающей прямо из лицевого фасада дома широкой и мощной опорой акведука, у подножия которого находился небольшой питьевой бассейн. И если им не изменяли глаза, то каменная чаша фонтана выполнена была из розового редчайшего поморского мрамора, увидеть который здесь, в этом свинарнике, было вообще что-то из области невероятного.

Из декоративной каменной маски в опоре акведука, прямо в середину каменной чаши бассейна била небольшая струя чистой, удивительно прозрачной воды, незаметно сливаясь из бассейна куда-то вниз.

Собственно это и был — самый обычный маленький питьевой фонтан. И предъявлять к нему какие-либо иные ещё требования, типа, напоить немалый табун обозных тяжеловозов, было просто глупо. Обычный питьевой фонтанчик, снабжавший чистой питьевой водой жителей окрестных домов, не более того. И на водопой большого табуна из их обоза — уж точно он не был рассчитан.

Все, приходящие за водой окрестные жители, из тех, кто, как оказалось, жил всё же здесь по соседству, ставили в бассейн свои бадьи и спокойно неторопясь набирали воду, платя местному смотрителю положенную мелкую плату.

Сверху массивной опоры акведука выделялся сильно выступающий за габариты опоры массивный эркер, украшенным по краям небольшими вставками резного белого известняка. Белое на красном придавало всей опоре какой-то удивительно изящный, утончённый вид. Словно это была не толстая каменная опора, горой возвышающегося над невысоким двухэтажным домиком массивного, тяжёлого акведука, а изящный резной столбик небольшой садовой беседки.

— Никак важного господина что-то заинтересовало? — неожиданно раздавшийся голос незаметно подошедшего к ним смотрителя, вывел Сидора из состояния задумчивого ступора, в котором тот пребывал последние пять минут.

Видать, заинтересовавшись слишком долгим стоянием незнакомцев возле его фонтана, местный смотритель не выдержал и решил наконец-то потревожить незнакомых посетителей.

— Да вот, хочу любопытствовать, — повернулся Сидор к смотрителю. — А не великоват ли бассейн у тебя там наверху, — кивнул он вверх. — Ведь этот выступ, что там наверху, как я понимаю накопительный бассейн?

— Может и бассейн, может и накопительный. А может, и нет. Может, великоват, а может и мал, — равнодушный смотритель безразлично пожал плечами. — Не я его строил, не с меня и спрашивайте.

— А заглянуть туда можно, — встрял в разговор Димон, достаточно уже выведенный из себя бессмысленным на его взгляд тупым стоянием подле какой-то сикалки.

— Можно, — усмехнулся смотритель. — Только вот ключик от дверцы лестницы, что туда ведёт, где-то затерялся, — лукаво посмотрел он на них.

— Полагаю, пара медных монеток, помогут найти пропавший ключик? — улыбнулся Сидор, сунув в услужливо подставленный карман смотрителя пару медяшек.

— Помогут! — важно кивнул головой тот, мгновенно преображаясь. — А ещё одна пара поможет заодно, и найти ключик от подвала, куда любопытный господин наверняка захочет заглянуть, раз уж он так заинтересовался моим фонтаном.

Если там покопаться, много можно найти чего интересного. И если важные господина интересуется седой стариной, — с лукавым прищуром склонил он голову к плечу, — то скромный местный смотритель готов всячески им в том посодействовать.

— Подвалы, как-нибудь в другой раз, — Сидор вежливо изобразил на лице холодную улыбку.