Всё по честному. За честный труд — честная оплата. Но что для нас самое главное — люди у нас работают сво-бод-ны-е, — по слогам тихо повторил он. — И всех купленных рабов мы перед тем ос-во-бо-ди-ли. И никто к нам никаких претензий по поддержке работорговли и использованию труда рабов в личных целях предъявить не сможет. Даже наоборот. Мы делаем благое дело. Мы освобождаем людей, делаем их свободными. Мы вообще — белые и пушистые.

Вот, где-то так. И всему этому есть документальное подтверждение. И показываешь все надлежащим образом оформленные документы: один на покупку, другой на освобождение, а третий — договор найма свободного человека на свободный труд, контракт то есть.

Согласен — вперёд. Не согласен — расстаёмся. И так с каждым индивидуально.

Вот и всё.

— Зачем тебе столько бумаг? — растерялся Ван.

— Зачем? Затем, что если выкупленный тобою товарищ от тебя всё-таки сбежит, не согласный пахать на тебя такой срок, то на руках у тебя будут документально подтверждённые свидетельства. Что, во-первых, на тебя работает действительно свободный человек по договору найма, и к работорговле ты не имеешь никакого отношения, а, во-вторых, что данная беглая особь не отработала оговоренный в контракте срок, им же самим и подписанный. И в соответствии со всеми законами, данная особь должна быть поймана и препровождена к месту отработки, со всеми вытекающими из факта побега штрафными санкциями.

И он не раб, а этот, как его — твой должник.

— А если он не согласен, и получив свободу, сразу пошлёт тебя куда подальше.

— А вот это — самый тонкий момент, — недовольно поморщился Сидор. — Самый, можно сказать, непроработанный. Вкратце, не согласен — тут же камень на шею и в воду.

— Сам придумал?

— Сам.

— Оно и видно, — буркнул Ван.

— Что не так?

— Всё.

— Самое главное. Ты на фиг никому не сдался с восстановлением своего замка. И твоя угроза с камнем на шею сработает против тебя. На словах согласятся, но как только ты освободишь первую партию бывших рабов, они тут же от тебя дружно побегут. Никто работать на тебя не станет. Если только считанные единицы, которым действительно податься некуда. Да и то недолго, пока не накопят достаточно средств, чтобы свалить из города при первом удобном случае. И ты опять возвращаешься к тому же с чего и начали — некому будет работать.

— Только ты уже будешь без денег, которые просто выкинешь на ветер. Благородно, конечно освобождать людей от рабства, только вот нам-то с того каков прибыток? Ответ — никакого.

— Не вижу проблем, — пожал Сидор плечами. — Организовываем ГУЛАГ.

— Охрана, вышки, пулемёты. Обязательно колючую проволоку поверх столбов внешнего ограждения пустить и сирену заиметь на случай побега.

И назовём всё это хозяйство — СЛОН — Солёный Лагерь Особого Назначения. И имеем уже не рабский труд, а всего лишь труд заключённых, отрабатывающих контракт.

Зк Васильев, Петров зк…, — негромко гнусавя себе под нос, хрипло пропел Сидор.

И охраняем не рабочих от побега, а свой дом от нападения. И правило простое здешнего общежития. Без письменного разрешения в город никого не впускать, никого не выпускать.

Все нужды удовлетворять из лагерных ларьков. Продукты, вещи, вино, табак и всё остальное, что необходимо любому мыслящему существу для нормальной жизни, будем предоставлять по своим, лагерным ценам. Ещё и заработаем на этом.

— Чувствуется, у тебя был опыт в подобном деле, — ящер уже более заинтересованно глядел на Сидора.

— Книжки умные в своё время читал. Разные, — глухо проговорил Сидор, мрачно уставившись на Вана. — Это, так сказать, примеры из исторического опыта моей Родины.

Только пока всё не устаканится, придётся именно твоим ящерам поработать охранниками. Делать из своих егерей вертухаев я не желаю, да и сами парни вряд ли загорятся подобным желанием. Так что, пусть бывшие рабы сами себя охраняют. Системой доносов друг на друга или ещё как. Надо будет нам всем хорошенько подумать над этим. Пусть внутренний периметр будет твоя задача — обеспечить охрану лагеря наших рабочих, чтобы не разбежались. А уж защитить их с внешней стороны, чтоб к нам никто из местных не пролез, это будем моя задача.

— Ну что ж, — развёл лапы в стороны ящер. — Согласен. Не хочешь своих на охране задействовать, поставлю свой молодняк. Мне не трудно. Даже интересно попробовать их в новом качестве. К тому ж, у нас нет тех моральных терзаний, что у вас у людей.

И всё равно мы возвращаемся к началу. Что делать если освобождённый откажется работать на нас? Многие, особенно из первой партии не поверят в серьёзность твоей угрозы и откажутся заключать контракт. Наверняка найдётся кто-то, пусть даже какой-то дурак, кто захочет проверить тебя на вшивость. Как с такими поступать?

— Как и сказал, камень на шею и в воду.

— Опиши. Как ты реально себе это представляешь? Кто, как, где? Поимённо. Вася, Петя, Дима берёт, держит, вяжет, толкает…. Опиши весь процесс с начала и до конца.

Сидор надолго задумался, периодически мрачно поглядывая на ящера.

— Да, не очень выходит, — совсем уж мрачно проворчал он. — Никто из наших возиться с этим не будет. И никому не прикажешь, пошлют. Может, твои?

— Мои, как и твои, тоже пошлют. Палачом работать нет желающих.

— Выход вижу тогда в следующем. Берём две палубные морские баржи и предлагаем всё тот же выбор. Тех, кто согласен и кто не согласен загоняем в трюмы. Согласен — направо, не согласен — налево. Потом согласных по заливу доставляем к замку, а несогласным — забиваем гвоздями крышку люка, вывозим в море и топим.

Пойми Ван, мы не можем показать слабость. Здесь слабых не потерпят. А отпуск несогласных на волю все именно как слабость и расценят. И у нас будут проблемы. Большие проблемы! Нас мало и нас тут же попытаются подмять под себя. Придётся снова и снова утверждаться в местной бандитской иерархии. И если сейчас у нас есть какое-то своё определённое место, пусть не самое главное, но всё ж, то после отпуска освобождённых на волю первый же встречный нас тут же попробует на зуб. Оно нам надо?

Да и смысла нет, кого-либо отпускать. Как только местные поймут, что появилась группа людей, за кем нет реальной военной силы — их тут же похолопят обратно. Это неизбежно, порядки здесь такие. Тут нет одиночек.

А на нас свалится ещё и обвинение в неявной, скрытой поддержке работорговли в Поморье. Будь уверен так и будет, можешь не сомневаться. Так уже было, когда ещё с мастером-каретником нас пытались в чём-то подобном обвинить. Еле отбрехались тогда.

Поэтому, выбора у нас нет.

— А деньги, какие ты им готов предложить?

— Ну-у-у, скажем, по пол золотого в месяц. Не на уровне местных зарплат, конечно, но вполне достойные деньги. К тому же обеспечим инструментом, рабочей одеждой и всё такое.

Честно изложим все условия найма и перспективы. Что там, на воле их ничего хорошего не ждёт, а у нас они будут пусть и не как сыр в масле кататься, но будут иметь вполне достойное житьё, питание и прочее. И чёткие перспективы в конце. Десять лет не такой уж и большой срок, особенно для того, кто попал в пожизненное рабство. И человек ли, ящер ли, сознательно сделает свой свободный выбор свободного человека.

Так что, если хотим долгой и спокойной жизни и нормальной работы, а не вечных разборок, у кого яйца круче, то выбора у нас нет — несогласного в трюм и в воду.

— С чем-то не согласен? Предложи своё.

— Предложил бы, кабы оно было.

— Судя по твоей кислой физиономии, я тебя так и не убедил. В чём проблема?

— Проблем несколько.

— Первая. При такой постановке вопроса согласятся все. И ты никогда не узнаешь, кто на самом деле не согласен. А потом в какой-то удобный момент они тебя предадут и попытаются убить, что вернее.

— Не понял. Да и на фига кому-то так рисковать? Да и зачем?

— Затем, что тут сразу всплывает вторая скрытая проблема — ты глава клана ящеров и ты человек. Будь иначе — не было бы проблем. Действительно, погрузить несогласных на баржу и потом утопить в море. Чистое решение.