Чувствуя себя на перепутье, Вугар то соглашался с доводами Бадирбейли и готов был, мысленно подняв руки, сдаться, то, уже через секунду, со всей страстью кидался в защиту своих позиций. Ох как трудно! Словно в нем самом боролись два человека. Один требовал спокойной, счастливой жизни, и это значило пойти на поводу у Бадирбейли. Согласись Вугар с ним, и мирное благополучие немедленно явится к нему. Он молод, — что скрывать, ему хочется радостей, достатка… А другой, изобретатель, исследователь, влюбленный в науку, твердил о том, какая широкая дорога откроется перед ним, если он доведет до победного конца свое открытие. Пусть это будет путь, исполненный борьбы и поражений, трудный путь, но именно он ведет к истинной победе. А значит, нет пути прекраснее…
У Вугара защемило сердце. Он вспомнил обеты, обещания, данные Арзу, и первый раз в жизни пожалел, что судьба свела их. Не будь Арзу, он сейчас чувствовал бы себя свободным, независимым. И насколько легче было бы принести все в жертву своим идеалам! Море было бы ему по колено! Он бы скорее погиб, чем поступился мельчайшей долей истины…
Арзу, Арзу, как он соскучился по ней! Работать ему, как видно, сегодня все равно не удастся, завтра — воскресенье, так почему же хоть на день не выбраться из города, не отдохнуть? Может, нервы немного придут в порядок… Он вышел в соседнюю комнату и решительно направился к телефону. Испугавшись, что передумает, Вугар быстро набрал номер, и — о удача! Агариза снял трубку. Если бы телефон сразу не ответил, Вугар, верно, не стал бы звонить во второй раз.
— Алло, кто говорит? — услышал Вугар ласковый, приветливый голос старика и, как всегда, обрадовался и смутился.
— Салам алейкум! — робко ответил он.
— Ах, вот это кто! — Узнав Вугара, Агариза стал еще ласковее: — Как здоровье, сынок? Как переносишь страшную жару?
— Спасибо, спасибо, я чувствую себя хорошо! — торопливо отвечал Вугар.
Зная застенчивость юноши, Агариза, предупреждая его, сказал:
— Кстати ты позвонил! Я целый час бьюсь как рыба об лед, ума не приложу, как тебя найти. Завтра воскресенье, с утра собираюсь на дачу, хотел взять тебя с собой. Одному с женщинами скучно. Поедем, сынок, в нарды партию-другую сыграем, побеседуем. Мужская беседа — дело особое. Устанем на берегу поваляемся, а потом по рюмочке… джейранова молочка, а? Как, устраивает тебя мое предложение?
Радости Вугара не было предела. Сам он никогда не решился бы сказать о своем желании поехать к ним на дачу. Дышать стало легче, но он сказал осторожно, стесняясь открыто высказать свою радость:
— Как скажете, так и будет!
— Это меня вполне устраивает! Значит, едем! Есть у тебя время?
— На денек смогу вырваться…
— Вот и прекрасно! В таком случае давай договоримся… Я только вернулся с Нефтяных Камней. Должен выполнить поручения Ширинбаджи и сходить на базар. Да заодно предусмотреть все, чтобы на даче мы ни в чем не знали нужды… Утром встанем пораньше — и в путь-дорогу! Ты как, часов этак в шесть можешь проснуться?
— Конечно!
— Что-то я не слышу твердости в твоем голосе. В семь часов встретимся у кассы Сабунчинского вокзала. Не забудешь?
— Ну что вы!
— Вот и отлично!
Глава четвертая
Несмотря на ранний час, у вокзальных касс толпилось много народу. Кого тут только не было! Парни и девушки, наспех причесанные, с рюкзаками за плечами, с корзинами и сумками, в спортивных костюмах и ярких платьях, старики, женщины, дети — люди всех возрастов и профессий. Казалось, целый город собрался здесь, чтобы устремиться на берег моря, отдохнуть от городской суеты и жары, погулять, искупаться…
Среди пестрой шумной толпы Вугар с трудом отыскал Агариза-киши. Старик невозмутимо стоял у кассы в светлом, наглухо застегнутом чесучовом костюме и в соломенной шляпе с загнутыми полями, надвинутой, как папаха, до самых бровей. Смуглое, обожженное солнцем лицо блестело, в каждой руке он держал по тяжелой корзине. Ни духота, ни толкотня, царившие на вокзале, не могли нарушить его спокойствия и бодрости. Увидев Вугара, он приветливо поздоровался и протянул ему одну корзину.
— А теперь надо поспешить! — сказал он. — Наш поезд отправляется.
Вагон был набит до отказа. Люди стояли, тесно прижавшись друг к другу, вспотевшие, красные, как свежий бурак. В воздухе мелькали веера, сложенные вчетверо газеты, шляпы, платки, — пассажиры обмахивались чем попало, лишь бы немного освежиться. Но вот вагон дрогнул, качнулся… В окна, открытые с двух сторон, ворвался ветер, блаженная прохлада прошла по вагону, опустились шляпы, сникли газеты и веера, в них больше не было нужды.
Когда Вугар и Агариза-киши добрались до Мардакян и подошли к даче, Вугар испытал чувство разочарования. «Вот так сад!» — невольно подумал он, с трудом удержав насмешливую улыбку. На открытом солнцу дворе росли лишь два тутовых дерева. Виноградные лозы причудливо ползли по земле, а среди них на песке поблескивали янтарные кисти. Возле высокого каменного забора несколько инжирных деревьев с увядшими, пожелтевшими листьями.
Навстречу вышла Ширинбаджи, босая, в открытом платье. Она пополнела, загорела, и Вугару показалось, что помолодела на несколько лет.
— Как ты похорошела, Ширин, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить! воскликнул Агариза, выражая мысли Вугара. — Ох, боюсь, как бы мне снова не влюбиться!
Ширинбаджи расплылась в счастливой улыбке.
— Умерь свою прыть, а то и вправду сглазишь, — смеясь, сказала она и поздоровалась сначала с Вугаром, а потом с мужем. Внимательно оглядев гостя, она добавила: — А ты исхудал… Страшна наша бакинская жара!
— Похудеешь тут! — отвечал за него Агариза-киши в своей привычной шутливой манере. — В таком зное легко ли работать? А почему на меня не смотришь? Или не видишь, что от жары и от тоски по тебе стал я как выжатый лимон? Брюки сползают, исхудал…
— Что ты себя с Вугаром сравниваешь? Его работа измотала, а ты давно усох! — шуткой ответила Ширинбаджи на шутку мужа. И тут же заботливо продолжала: — Сказать по правде, ты тоже исхудал, в прошлый приезд лучше выглядел.
Агаризе понравилась откровенность жены, и он с улыбкой обратился к Вугару:
— Недаром говорят, женщина — украшение нашей жизни. Хорошая жена из мужа кровь высосет, но кости собакам не бросит, сбережет.
На пороге показалась Арзу. Громкий разговор и смех привлекли ее внимание. Как она поправилась, как похорошела! Бронзовый загар покрыл лицо, шею, руки. Вот что значит купанье и морской воздух! Еще издали Вугар почувствовал на себе ее ласкающий взгляд. Она быстро подбежала к ним, обняла и поцеловала отца, церемонно протянула руку Вугару, — как могла поздороваться иначе в присутствии стариков? Но в глазах ее горели радостные и приветливые огоньки, яркий румянец залил загорелые щеки.
Агариза пригласил гостя в дом:
— Заходи, сынок, умойся с дороги, разуйся. Обязательно разуйся! По песку надо ходить босиком, это своего рода лекарство.
Чтобы показать пример гостю, Агариза тоже стал разуваться. Он закатал брюки, и обнажились волосатые, сухие, напоминавшие обгорелые поленья смуглые ноги. Они долго умывались, поливая друг другу, с наслаждением плескали в лицо студеной водой.
— А теперь пойдем, я покажу тебе наш сад! — с гордостью сказал Агариза. — Отведай виноград, инжир, а Ширинбаджи тем временем приготовит закуску. Позавтракаем, тогда будем думать, что делать дальше. Когда живот полон, голова лучше работает.
Солнце еще только поднималось из-за крыш соседних домов, а песок уже нагрелся, и Вугар с осторожностью переставлял ноги, ему казалось, что он ступает по мелким раскаленным уголькам. Они вошли в тень инжирных деревьев, и разом забылись трудности пути. Вот уж поистине райский уголок! Вугар неожиданно ощутил голод и начал с жадностью поедать спелые инжирные ягоды.
— Не торопись, сынок, — сказал Агариза. — Выбирай только самые спелые! Не то испортишь аппетит на весь день.
Вугар смутился, и рука его стала реже тянуться за ягодами. Нагнувшись, Агариза сорвал спелую виноградную кисть и протянул Вугару:
