Мархамат-ханум сама провожала гостя. Она даже вышла на лестничную площадку и в знак особого благорасположения крепко пожала руку Вугара.

— Пусть ваше посещение не будет последним. Приходите в любой день, в любой час, мы всегда вам рады…

Вугар не заметил, как спустился по извилистой лестнице. Опомнился он лишь на первом этаже. Остановился, перевел дыхание. Только сейчас почувствовав, как туго у него завязан галстук, освободил узелок и с облегчением глубоко вздохнул. Потом расстегнул ворот. Рубаха была мокрая от пота.

Вугар снял пиджак, тщательно сложил его, перекинул через левую руку, так же аккуратно достал из кармана платок и, медленно развернув, долго вытирал лоб и щеки. На губах бродила блаженная улыбка.

— Радуйся, сирота Вугар! — прошептал он. — Какие двери распахнулись перед тобой! Счастье ждет тебя на пороге!

Улыбка все шире плыла по лицу, глаза весело блестели. — А ведь это только цветочки, ягодки-то впереди… Пройдут годы, и ты тоже станешь жить в одном из самых красивых домов, на Твоих дверях будет так же поблескивать медная дощечка: «Профессор…» Будешь ты жить в почете, все станут тебя уважать… Вот что ждет тебя, Вугар!

Он запрокинул голову и посмотрел наверх, где высоко-высоко в пролете лестницы виднелся расписной потолок.

Радость переполняла его сердце. Он почувствовал себя легким, как птица, и не выбежал, а выпорхнул на улицу.

Вугар шел быстрым упругим шагом, гордо поглядывая на раскидистые зеленые кроны чинар.

Вечерний сумрак спустился на землю. Вспыхнувшие электрические огни перемигивались с бесчисленными звездами, бледными как, застенчивые невесты. Синее-синее небо весенним дыханием сверило огромный город. Наступал, может быть, один из самых прекрасных вечеров на апшеронской земле…

Но Вугар не замечал ничего — ни прохладного ветра, ни бледных звезд» ни мерцаний огней. Ему необходимо было немедленно поделиться с кем-нибудь своей радостью. Она переполнила его, как заливает берега разбушевавшееся море. Он шел, ничего не видя перед собой, все ускоряя шаг. Свернув в переулок, хотел перейти на другую сторону, но грозный окрик, неожиданный, как разорвавшаяся бомба, заставил его очнуться:

— Ослеп, что ли?! Куда твои глаза глядят?

Вугар не сразу понял, что произошло, — так чувствует себя человек, разбуженный от крепкого и сладкого сна. Что случилось? Он оглядывался, растерянно моргая.

Перед ним неподвижно, словно вкопанная, стояла разгневанная женщина. Глаза ее метали молнии.

— Вы… Это вы мне говорите? — недоуменно спросил ее Вугар.

Поток брани обрушился на Вугара:

— Да, да, вам! Не умеете по улицам ходить!

Вугар все еще ничего не понимал. Наконец, опустив глаза, он увидел на мостовой, возле своих ног, опрокинутую корзинку. Картофель, лук и другие овощи раскатились по всему переулку. Вугар покраснел и, быстро набросив пиджак, кинулся их собирать. Тщательно все уложив, он поднял корзину и протянул пострадавшей.

— Простите… — смущенно пробормотал он.

Женщина окинула Вугара гневным взглядом и резким злым движением вырвала корзину из его рук.

— Глупец! — прошипела она, осуждающе покачав головой.

Вугар долго стоял, глядя вслед удаляющейся женщине, чувствуя свою вину и не зная, как искупить ее. И, лишь когда женщина скрылась за поворотом, двинулся дальше. А вот и телефонная будка. Сняв трубку, он набрал номер. На звонки долго никто не отвечал, и нетерпеливое раздражение стало побеждать радость.

— Алло! — кричал он, поднося мембрану к самым губам. — Алло!!!

Наконец-то! Нежный, мелодичный голос коснулся его слуха:

— Кто говорит?

Вугар тяжело задышал, язык заплетался, он словно потерял дар речи, казалось, на его губы повесили замок.

— Я… я… Арзу, до-обрый вечер — Голос в трубке стал приветливым и озабоченным:

— Добрый вечер, Вугар! Что-нибудь случилось?

Вугару хотелось разом выкрикнуть все, что накопилось в его груди, голос снова обрел силу.

— Случилось невероятное! Если бы ты знала, Арзу! — сбивчиво кричал он.

Арзу что-то отвечала, но Вугар не слышал, в трубке хрипело и трещало. Что было силы он дул в мембрану:

— Арзу, Арзу! Алло!

Наконец шум и треск прекратились, и Вугар снова услышал ласковый девичий голос, его собеседница явно была взволнована.

— Почему ты молчишь, Вугар? Что случилось? Ну, говори же… — в тревоге повторяла она.

Вугар ответил не сразу, прикрыв ладонью трубку:

— Не телефонный это разговор. Приходи, все расскажу. Куда? Встретимся где обычно… Жду тебя у музея Низами.

В трубке воцарилась тишина. Не желая терять времени, Вугар повесил трубку и быстро зашагал к месту свидания.

На стоянке такси, возле музея Низами, гордо и одиноко высящегося на перекрестке четырех улиц, как всегда, толпилось много людей. Вугар не пошел к стоянке. Остановившись чуть поодаль, он с нетерпением оглядывался, ожидая появления Арзу и перебирая в памяти посещение профессорского дома. В ушах еще звучали ласковые слова Мархамат-ханум: «Пусть ваше посещение не будет последним. Приходите в любой час, мы всегда вам рады…» Какая искренность, какая сердечность! Как много на свете хороших людей!..

Погруженный в столь приятные мысли, Вугар не заметил, сколько времени он простоял, как вдруг ощутил на своем лице теплое дыхание. Очнувшись, он увидел Арзу. Девушка глядела на него встревоженно и вопросительно, с трудом переводя дыхание после быстрой ходьбы.

— Арзу? Ты? Так скоро?

Она промолчала и положила руку на сердце, словно пытаясь унять его громкое биение. Вугар взглянул в ее побелевшее лицо и испугался:

— Что с тобой, Арзу? Что случилось?

Глубоко вздохнув и переждав, когда хоть немного успокоится сердце, Арзу с трудом выговорила:

— Со мной-то ничего не случилось… А что у тебя? Ты был так взволнован…

Вугар ласково посмотрел на нее и улыбнулся:

— И у меня ничего не случилось…

Арзу укоризненно посмотрела на него. Где-то в глубине ее черных зрачков вспыхнули мгновенные голубые искорки, вспыхнули и погасли, как на экране телевизора, когда его выключают.

— Ты так напугал меня! У тебя язык заплетался. Я решила, что с тобой приключилась беда, и бежала, словно на пожар…

Вугар схватил Арзу за обе руки, притянул к себе. Не зная, как отблагодарить за преданность, он хотел тут же, на улице, крепко обнять и расцеловать ее, но, оглянувшись по сторонам, раздумал, лишь пригнулся к ее уху и шепнул, сияя от радости:

— Ты права, дорогая, в моей жизни действительно случилось нечто. Только не беда, а радость…

Арзу с облегчением вздохнула, лицо ее осветила улыбка, но она продолжала испытующе глядеть на Вугара.

А Вугар уже рассказывал громко и восторженно:

— Я был у профессора Сохраба Гюнашли, руководителя нашего отделения… Если бы ты знала, как меня приняли в его доме! Нет, ты даже представить себе не можешь…

— Где уж мне представить!..

— Да что представить, ты даже предположить не можешь. Надо было быть там и видеть все своими глазами! Право же, никто никогда в жизни мне не оказывал такого внимания и уважения… А как была любезна его жена!

— Что ж, тебя пригласили или ты сам пошел?

— Сегодня меня никто не звал, но раньше профессор несколько раз приглашал, поэтому, когда в институте сказали, что он разыскивает меня, я осмелился пойти. Рабочий день кончился, в институте встретиться с ним я не мог…

Брови Арзу неожиданно дрогнули, соединившись в единую тоненькую черную черточку. Вугар запнулся, тень смущения пробежала по его лицу.

— Признаться, я очень волновался… А когда понял, что попал к обеду, и вовсе чуть не сгорел от стыда…

— Зачем было идти? Позвонил бы по телефону.

— Это не пришло мне в голову, — виновато ответил Вугар. — Да и потом, звонить профессору — как-то неуважительно…

— Что сделано, то сделано, — быстро проговорила Арзу. — Жалеть не надо, ничего предосудительного в этом нет. Ты же сам говоришь, что приняли тебя хорошо…