— Я-то спокоен, а вот твое спокойствие мне не очень нравится. Главное поле сражения впереди. Когда работа будет полностью закончена и результаты экспериментов опубликованы в печати, это несомненно вызовет большой резонанс, вот тогда-то число твоих оппонентов значительно возрастет. Вполне возможно, что тебе придется сразиться с учеными, которые будут куда авторитетнее нынешних твоих противников…

— Я не боюсь, профессор! Помните поговорку? Сорока знает: умный в нее стрелять не станет, а глупый промахнется.

Густые, с проседью брови Гамзаева сдвинулись, и он с откровенным неудовольствием посмотрел на Вугара: «Очень уж самонадеян! Как быстро меняются люди».

Глухо прозвенел звонок, возвещавший перерыв на обед. Гамзаев поднялся, в больном желудке начало покалывать. Если он хоть немного нарушит режим и вовремя не поест, боль усилится. Он поспешил закончить разговор:

— Проект готов, мы послали его для ознакомления на наш опытный завод: производственники лучше знают технологию. Сегодня, когда ты вошел в кабинет, мы говорили с директором завода товарищем Мохсумовым…

— По вашему разговору мне показалось, что директор чем-то недоволен.

— Обычное дело! Каждый раз с этим сталкиваемся. Результаты, полученные на бумаге, в оптимальных лабораторных условиях, не дают желаемого эффекта на больших установках, во время заводских испытаний. Приходится вносить изменения, добавления. Словом, бери машину — и на завод! Мохсумов ждет тебя.

Но Вугар не тронулся с места. Не спеша расстегнул пиджак и, достав из внутреннего кармана смятую, с загнутыми углами тетрадочку, протянул Гамзаеву.

— Что это?

— Раскройте, прочитайте, и вам станет ясно.

Гамзаев неохотно полистал тетрадку и пожал плечами:

— Может, сам объяснишь?

— Это результаты дней, проведенных в деревне, профессор.

— Ты что же, вел дневник? — насмешливо спросил Гамзаев.

— Нет, — непонятная гордость звучала в словах Вугара. — Это поправки к моей работе!

— Поправки? — вскинул брови Гамзаев.

— Именно! Я все продумал и нашел новое решение. По этой-то причине и задержался.

— А-а… — протянул Гамзаев и о чем-то задумался. Он пододвинул кресло вплотную к столу и, нагнувшись над тетрадкой, погрузился в химические расчеты. Постепенно мягкость исчезала с лица, оно становилось суровым и твердым. — Значит, ты добавил новые компоненты к катализатору… Зачем?

— Там все объясняется, чуть ниже…

Гамзаев снова сосредоточился, пальцы, поглаживающие серебристую щетину на давно не бритых щеках, вдруг замерли и, медленно скользнув, остановились на остром подбородке.

— Любопытно!.. — не отрывая от рукописи задумчивых глаз, прошептал он. — Итак, ты берешь окиси меди, хрома и алюминия в синтезе?..

— Да, профессор.

— Ас какой целью?

— Мне кажется, этот способ полностью обезвреживает ядовитые выхлопные газы автомобилей, работающих в настоящее время на бензине и дизельном топливе.

— Научные доказательства? Доводы?

— Вот, — Вугар указательным пальцем перевернул несколько страниц в тетрадке. — Взгляните. Этот катализатор активно вступает в реакцию с углеводами, органическими кислотами и альдегидами, полностью их окисляя.

— И таким образом очищает выхлопные газы?

— Да, — решительно ответил Вугар. — Здесь имеется еще одно практическое преимущество, профессор. В производственном процессе катализатор может сохранять свою активность примерно до двух тысяч часов…

Гамзаев снова задумался.

— Что ж, возможно! — соглашаясь, проговорил он. — Давай-ка проверим еще раз.

Торопливо достав лист бумаги и ручку, он долго писал и считал, что-то бормоча себе под нос. Заканчивал одну формулу и переходил к другой. Напряженная деловая тишина глотала минуту за минутой. И обеденный перерыв, и покалывания в желудке — все было начисто забыто.

…Бекташева, войдя в кабинет по срочному административному делу, в изумлении застыла на пороге. В комнате, где обычно царила такая тишина, что слышно, как муха пролетит, сейчас раздавались громкие голоса. Гамзаев и Вугар что-то с жаром говорили друг другу, беспрерывно передавая из рук в руки маленькую, величиной с ладонь, тетрадочку, тыкали в нее пальцами.

Бекташева издали прислушивалась к их разговору, старалась понять, спорят они или ссорятся. Было еще одно обстоятельство, которое повергло в изумление и даже немного покоробило эту строгую блюстительницу порядка и правил человеческого поведения. Они разговаривали как равные, посмотришь и подумаешь: товарищи, друзья.

Не сказав ни слова, она удивленно скривила губы, пожала плечами и, осторожно прикрыв за собой дверь, бесшумно удалилась.

Директор завода поначалу не понравился Вугару. В лоснящемся поношенном пиджаке и вылинявшей байковой рубашке, худой, чернявый, лет сорока — сорока пяти, он больше был похож на заведующего маленькой частной мастерской, чем на руководителя крупного завода.

У Вугара сразу испортилось настроение. О чем говорить с таким человеком? Какие соображения может он, рядовой производственник, высказать по серьезной научной проблеме?

Мохсумов встретил его приветливо. Отложив папку с деловыми бумагами, он встал и пошел к нему навстречу. Уважительно поздоровавшись, с почтением взял Вугара под руку и подвел к столу. Нажав кнопку звонка, распорядился принести чаю.

Но даже эта уважительная вежливость не вызвала у Вугара доверия. Он отнес ее за счет того, что Мохсумов хочет выслужиться перед профессором Гамзаевым, безукоризненно исполнив его поручение. Скучающим взглядом Вугар обвел кабинет. Выбеленные известкой голые стены, старые стулья, на окнах выгоревшие шторы из скучной одноцветной ткани. Над столом портрет Карла Маркса. И Вугар, взглянув на портрет, подумал: как, верно, скучно ему среди этой невзрачной обстановки.

Худенькая шустрая секретарша внесла на подносе чай и, кокетливо улыбнувшись Вугару, вышла.

— Вы, кажется, заскучали? — спросил Мохсумов.

— Не в скуке дело, времени у меня мало…

— А мы с утра вас ждали, здесь были члены технического совета. Только-только ушли на обед.

Вугар стал неохотно объяснять причину своего опоздания:

— Наш разговор с профессором Гамзаевым затянулся… — И, сдерживая раздражение, спросил: — Может, не будем дожидаться товарищей, начнем?

— Вы очень торопитесь?

— Мне необходимо как можно скорее вернуться в город.

— Постараемся не задержать вас, но товарищи хотели бы познакомиться с вами…

— Отложим знакомство до следующего раза!

— Вам виднее. Но… у них есть к вам некоторые предложения.

— Предложения или возражения?

— Мы выдвигаем только предложения.

— В таком случае вы сами можете изложить их.

— Я вправе излагать лишь собственные суждения.

— Слушаю вас…

Мохсумов помолчал немного.

— Мне кажется, — сказал он, — что активность полученного вами катализатора для данной цели мала.

— В чем же причина?

Мохсумов задумался, стараясь выразить свою мысль как можно яснее и четче.

— По-моему, у вашего катализатора слишком мелкие поры. Кокс, возникающий во время реакции, быстро забьет их, и таким образом понизится активность катализатора, а следовательно, нарушится нормальный ход всего процесса.

— Что вы предлагаете?

— Хорошо было бы предварительно очистить сырье от бесполезных элементов, содержащихся в его составе. Тогда и процент выхода повысится и октановое число окажется на желаемом уровне.

Дискуссию на этом можно было бы закончить, — к чему терять время на споры о проблеме, давно устаревшей? Но Вугару вдруг захотелось до конца выяснить позицию директора.

— У вас есть еще предложения? — спросил он.

— Я высказал свои пожелания, — сдержанно ответил Мохсумов. — А говорить о предложениях товарищей не уполномочен.

Вугару понравилась скромность этого безвкусно и неряшливо одетого человека, он начинал испытывать к нему невольную симпатию.