Воздух со свистом вылетел у меня из груди, и я целую вечность не мог наполнить свои легкие. Кислород просто отказывался в них проталкиваться, застревая где-то на уровне гортани. Каждая попытка вдохнуть, обжигала грудь и горло. Наконец, при очередном рефлекторном движении грудной клетки, воздух прошел внутрь и разлился там драконовым огнем. Я взревел и вместе с этим вскочил на ноги и кинулся на старпома снова.

Он встретил меня полубоком и, схватив на этот раз за рубаху, перебросил через бедро. Ткань треснула и порвалась. Я по инерции проехал по палубе и врезался головой в борт. Из глаз посыпались искры, а голова тут же затрещала так, что я даже охнул. В глазах потемнело.

– Хватит? Или еще проучить?

Я тяжело поднялся и оперся о перила.

– Это я должен был тебя проучить, – я тряхнул головой, но она только сильнее заболела. – Подонок.

– Вот еще новости, – он удивился. – Ты кидаешься на меня с кулаками, а я же еще и подонок?

Я огляделся. Число нежелательных зрителей неукоснительно росло. Впрочем, судя по их спокойным ухмыляющимся рожам, они и так были в курсе, из-за чего конфликт и хотели просто посмотреть, чем все кончится. А вот почему Ботис строит из себя саму невинность?

– У тебя слишком длинный язык.

– А ты слишком глуп, чтобы понять, что если девушка тебе нравится, то не убегать надо, а настойчиво идти к своей цели.

– Много ты понимаешь!

– Да уж побольше тебя! И живем мы с ней на одном корабле уже семь лет.

Я поднялся на ноги и медленно подошел к нему. Он расслабленно, но внимательно следил за мной. Я остановился только тогда, когда между нами осталось не больше шага.

– Мы не сработаемся с тобой, старший помощник, если ты будешь трепаться на каждом углу о том, что видишь или слышишь, и что тебя совершенно не касается, – я говорил тихо, чтобы меня слышал только он.

– Интересно, что же ты сделаешь? Побить меня ты не можешь.

– Я зарежу тебя во сне, – я кивнул в подтверждении своих слов, хотя это был чистой воды блеф.

Он промолчал и нахмурился. Я развернулся и ушел в трюм, ни разу не обернувшись и не посмотрев ни на одного из матросов, провожавших меня взглядами и так и стоявшими без дела. Меня изрядно качало, и поэтому путь мой был извилист и труден.

Я еще не обзавелся друзьями на корабле, но уже приобрел недоброжелателя из офицерского состава. Отлично, неплохо поработал!

– О! селедка морская, кто это тебя так разукрасил? – Югри уже чистил за меня оставшуюся картошку. Он сразу приметил мою общую потрепанность, шишку на голове, и разорванный ворот рубахи.

– С лестницы упал… – буркнул я, отбирая у него нож. Внутренняя злость, прежде всего на себя, требовала выхода. Монотонная работа для этого подходила идеально.

– А это не Ботис тебя оттуда скинул? – он безропотно отдал мне орудие труда и освободил место.

– Какая тебе-то разница? Тоже пойдешь всем трепать? – я зло посмотрел на него, усаживаясь на стул.

– Зря ты так, – он покачал головой. – Я тебе еще ничего плохого не сделал.

Он отошел от меня к плите и начал помешивать варево. И хоть по голосу он был спокоен и бесстрастен, вся его поза излучала немой укор в мой адрес.

– Извини. Жмырк бы побрал эту посудину! Жмырк бы побрал эту команду, этого старпома и это море! И что меня сюда потянуло…

– Вестимо что, – он улыбнулся. – Только ты поосторожней с Ботисом. Он тебе не по зубам. В свое время он очень ловко таких как ты об колено ломал, чтобы наверх выбраться. Он ведь начинал простым матросом.

– А теперь что? – я кисло ухмыльнулся. – Стар стал и хватку потерял?

– Нет, строптивцы кончились.

Я промолчал. Если посмотреть правде в глаза, на этом бриге меня ничего не держало, но и сойти я мог только в порту Лакосфани. Причем, наняться матросом на другой корабль или заплатить за доставку меня к другому берегу моря, у меня практически не было шансов. Пассажир никому не нужен, потому что, как мне сказала Оленсис, пираты стараются не подходить к тому берегу в последнее время. Император ужесточил наказание за пиратство и увеличил в десятки раз награду за схваченные корабли или людей. Это подстегнуло войска патрулировать береговую линию с особым тщанием. Дальше они совались редко, ибо их могли подкараулить и побить, а им этого совсем не хотелось.

Матросом, со стажем работы меньше месяца, меня не возьмут. И даже если я смогу кое-как добыть нужные рекомендации, то остается еще Уфус. Сурхак на борту не нужен ни одному капитану. И то, что он вполне себе ест рыбу, а не матросов, никому не интересно.

– О чем задумался? Иди-ка лучше капсул принеси, – Югри махнул на меня половником. – И смотри, чтобы не как вчера.

– Как получится, – буркнул я и, подхватив ящик, вышел в коридор. Почти сразу же, я чуть не налетел на Ботиса.

– Подслушиваешь? – я вздрогнул от неожиданности, но постарался даже вида не подать.

– Пойдем со мной, – он развернулся и пошел вглубь коридора.

Я прислонил ящик к стене(хотя мне больше всего хотелось разломать его о чью-то голову!) и поплелся за ним. Спустя несколько шагов, у поворота, он остановился.

– Кин, ты должен понять одну простую истину. Если Оленсис нет на мостике, то я на корабле Император и Бог. Я командую экипажем и управляю судном. Это ясно?

– Вполне, – я не совсем понимал, к чему он клонит.

– А раз ясно, то запомни, что кидаться на меня с кулаками на открытом всем взорам пространстве, чревато для тебя тяжелыми травмами. Прав я или нет, это мы с тобой можем решить между собой. До того, как я выкину тебя за борт. Уяснил?

– Да, я понял, – я кивнул.

– Вот и отлично. Я признаю, что неправ. А теперь принимайся за работу.

– Отлично извинился, – я усмехнулся.

– Как сумел. Если ты не удовлетворен, скажи сейчас. Нет, значит, я считаю, что все в порядке.

– Жмырк тебя подери, ты даже извиняешься так, что хочется тебя ударить!

– Попробуй.

– Ну, уж нет. Я лучше сразу сам за борт прыгну. Считай, что ты прощен, – я качнул головой и пошел к оставленному ящику.

Ботис остался на месте, смотря мне в след, пристальным взглядом, который неприятно холодил лопатки. Жмырк с ним! Дыру не просверлит. Наверное…

Сегодня я опять закончил поздно. Посуды было много, так что я еще час гремел ею, после того, как Югри забрался в гамак. Несмотря на шум, он буквально через пять минут погрузился в крепкий и безмятежный сон, с похрапыванием и посвистыванием. Вот что значит, дисциплина.

Выйдя на палубу, я вдохнул полной грудью свежий морской воздух. За пределами скудно освещенного корабля уже плескалась тьма, создавая ощущение невесомости. Все паруса были развернуты, но это не помогало – на море был полный штиль. У штурвала стоял Гиприс и скучающе грыз яблоко, опершись на руль. Увидев меня, он махнул рукой и я кивнул в ответ.

Я направился прямо в капитанскую каюту. Постучал, услышал глухое: «Войдите» и открыл дверь. Оленсис сидела за столом и смотрела в окно. Я видел только ее спину. Она даже не обернулась, посмотреть кто вошел. Видимо догадалась.

– Тебе нездоровится? – я закрыл за собой дверь и замер на пороге.

– Все в порядке, – ее голос был тихим и бесцветным, намекая мне на то, что в порядке все было только на словах и только для меня. Я пошел к ней.

– Что произошло? Я не видел тебя утром наверху. А ведь была твоя смена.

– Мы разминулись. Я там была, – все тем же голосом. – Уходи, Кин.

Я не остановился, а наоборот, подошел к ней вплотную и положил свои руки ей на плечи.

Она тут же вскочила, сбрасывая их и обернулась ко мне. Я сделал шаг назад. Вокруг ее зеленых глаз залегли тени, а веки припухли. Похоже, что она плакала и не один час подряд.

– Убирайся! Как ты смеешь приходить сюда после вчерашнего? – она бросилась на меня с кулаками.

– Да что случилось? – я поймал ее руки в свои и притянул Оленсис к себе.

– И ты еще спрашиваешь? Ты, ты… – она попыталась меня пнуть, но не достала.

– Неужели я так плохо целуюсь? – я был уязвлен.