Колдуна я увидел сразу. Он окружил себя кучкой выживших, в основном офицерским составом, и помогал им сражаться, отдавая приказы. Я остановился, словно налетел на невидимую стену.

– Винтори! – я был ошеломлен.

– Ты его знаешь? – Ботис остановился рядом со мной.

– Да… он…

– Кинсорис! – Вин указал на меня пальцем. – Ты мой!

В этот же миг пираты бросились на нас, и маг был среди них.

Я поднырнул под руку первого нападавшего и увернулся от второго, не отрывая взгляда от перекошенного от злобы лица бывшего друга. Я предоставил Ботису самому разбираться с остатками вражеской команды.

Мы столкнулись в центре корабля. Я принял на ятаган его меч – только искры посыпались.

– Ты с ума сошел, Вин! – я оттолкнул его от себя. Он сделал выпад в мою сторону, но я парировал.

– Я убью тебя, выродок! – еще выпад.

– За что? – я отскочил. Он крутанул рукоятью меча в мою сторону, но достать меня не смог.

– И ты еще спрашиваешь? – он был крайне возмущен и разгневан. – Из-за тебя я лишился ее!

– Кого? – я остановился.

– Ты уже смог ее забыть, несчастный?! Конечно же, такому как ты это сделать просто. У тебя нет ни дома, ни друзей, ни чести! – он обрушил на меня очередной удар.

Я вновь отскочил в сторону, отбив его клинок. Он зарычал и шепнул пару слов. В его руке зажегся огненный пульсар.

– Я искал тебя по всему миру. В Султанате, у варваров и даже в городе гуннов. Кто же мог подумать, что ты засядешь у меня под носом, в лесу, словно крыса? – он метнул в меня пульсар.

Я бросился на колени, и он просвистел у меня над головой. Сзади кто-то вскрикнул, но к счастью, голос не был женским. Она сражалась в нескольких десятках шагов от нас, появившись на палубе после того, как я вступил в бой с Винтори – я слышал как Ботис сто-то спросил у нее, но из-за пелены ярости перед глазами, маг этого не замечал.

– И вот, когда я все же тебя обнаружил, то послал отряд отборных рыцарей для доставки тебя в императорский дворец, а сам выехал навстречу. Но тебе повезло. Явились эти пираты! – он снова метнул в меня огненный сгусток, на этот раз метя по ногам, на уровне бедер. – Моему ученику пришлось спасаться бегством, ибо я строго-настрого приказал ему не трогать тебя!

Я неловко отпрыгнул, ударившись о мачтовые крепления спиной и левым боком.

– Мои разведчики потеряли тебя из виду, но я-то знал, что рано или поздно каждый пиратский корабль причаливает на Лакосфани. Осталось только вновь послать своего ученика навстречу. Но тебе и тут улыбнулась удача! – он на время вернулся к своему оружию, поняв, что пульсары цели не достигают.

Так вот, кто все время следил за мной и вставлял палки в колеса! Удивительно, какая власть доступна императорскому магу, и как бездарно он ее использует. Неужели он всю жизнь прожил, красочно представляя то, как он будет меня убивать?

– И тебе пришлось плыть самому. А кто же сдал меня там, в лесу?

– Один очень болтливый корчмарь и веселый купец, – он улыбнулся.

– Ну, Амолстис! И этот, как его… Попадетесь вы еще мне!

– Слишком поздно. Я убью тебя сегодня и отомщу за смерть Оленсис! – он кинулся на меня в новом приступе ярости.

– Да… она… жива! – я наконец-то смог это сказать. Честно признаться, он довольно хорошо подготовился ко встрече со мной. Провел много тренировок и заставил меня изрядно побегать.

– Что? – он так резко остановил свой клинок, что мой ятаган по инерции прошел сквозь его защиту и глубоко врезался ему под ребра. От неожиданности я вскрикнул и отпустил рукоять.

Он стоял, пошатываясь, и смотрел перед собой, но не на меня, а туда, где Оленсис и Ботис приканчивали капитана судна. Похоже, что он только теперь увидел ее. Но было уже слишком поздно.

Он упал на палубу, как подкошенный и лужа крови, текшая из раны, стала стремительно расползаться. Я бросился на колени и взял его за руку.

Оленсис и Ботис, разгоряченные и раскрасневшиеся, подбежали ко мне и остановились.

Внезапно, она вскрикнула. Упала на колени по другую сторону от его тела и приложила руки к его груди.

– Вин… Вин… – она заплакала.

– Олен… – он взял ее за руку и сжал мою.

– Как же это? – она посмотрела на меня.

– Я не хотел… – мне действительно было жаль его, несмотря на то, что он пытался меня убить.

– Н-е… нет. Это я… я прожил… свою жизнь… зря… я виновен…

– Прекрати, друг! – я сжал его слабеющую ладонь, в попытках остановить время.

– Друг… Кин… мы друзья… навсегда, – его глаза закрылись.

– Навсегда, – я склонил голову.

Оленсис рыдала на его груди, а я поднялся, кое-как вытащил свой клинок и шатающейся походкой пошел обратно на бриг. За мной потянулись матросы. Делать тут было больше нечего.

Все перед глазами было словно в тумане. Я шел вдоль корабельного борта и то и дело оскальзывался на лужах крови и спотыкался о тела.

Вин… Мои мысли все время возвращались к нему. Я видел его последний раз в ночь перед убийством кухарки. Тогда мы долго разговаривали. Он жаловался мне на своего учителя – магистра Упредж. Как типичный представитель народа варваров, учитель требовал от своего ученика не только углубленного изучения любимой Вином огненной стихии, но и всех остальных. Отчего измученный и обессиленный мой друг ежедневно приходил к полуночи и падал на свою кровать, не в состоянии пошевелиться.

– Я устал, Кин. Смертельно устал. Такое чувство, что учитель решил загнать меня в царство Охтоновис раньше времени.

– Я думаю, что это не так. Он просто хочет, чтобы ты узнал как можно больше.

– Да, конечно же, – он фыркнул. – Ему просто нравится смотреть, как я мучаюсь.

Я вздохнул.

– Вин, ты должен постараться выучить все, что говорит тебе магистр.

– Почему это? – он приподнял голову над подушкой и посмотрел на меня. Пляшущее пламя свечи заострило его черты.

– Для того чтобы стать полноправным магом. Тогда только мы сможем сбежать отсюда.

– Да… да… конечно же… – он снова откинулся на подушки. В его голосе сквозила неуверенность и только сейчас я начал догадываться, отчего она там появилась.

Скорее всего, уже тогда он понимал, как прочно нас держат дайны. Его в особенности. Они бы никогда не позволили бы ему сбежать и нашли бы его везде. Он был их тайным оружием, их надеждой. Только вот что за планы они лелеяли? Этого я уже никогда не узнаю.

А когда я сбежал, он окончательно убедился, что ему это не по силам – он меня возненавидел. Быть может, ему сказали, что Оленсис погибла по моей вине, что подлило еще больше масла в огонь, что грел его всю жизнь. Благодаря этой ненависти он учился. Добивался всего, работал и… умер молодым.

Я оперся о борт. Мне стало трудно дышать и я рванул ворот рубахи. Завязки остались у меня в руке и я просто стряхнул их на палубу.

Кто-то налетел на меня, хлопнул по плечу. Я услышал голос, но не мог разобрать ни единого слова.

Винтори был мне больше чем другом. Больше, чем братом. Он был для меня тем, что я пытался увидеть в Уфусе, но не мог. Он был всего лишь сурхаком. И не смог заменить мне Вина.

Я встретил его на улице Грязного Пса, когда сбежал из дома. Мне тогда было пять лет и меня не было ни будущего, ни прошлого. Мой отец зарубил мать топором, когда узнал, что у нее есть другой мужчина. Его ждала пьяная колода, меня – серебряные шахты, поэтому я и убежал.

Вин сидел на дырявой бочке и плакал. Он был в порванных штанах, в одном ботинке и обрывках рубашки, сшитой не по размеру. Длинные рукава ее покрылись темной грязью, но он все равно продолжал вытирать нос и глаза ими.

Я хотел пройти мимо, но шел ливень, и плачущий мальчик вызвал у меня жалость. Его мокрые волосы облепили голову, словно щупальца осьминога, а плечи вздрагивали, когда поток с крыши окатывал его.

Я уже был с месяц на улице и знал, где можно переждать дождь так, чтобы не помешать никому из горожан, или бездомных ребят постарше. Туда-то я его и повел.

А спустя всего пару дней я уже не мог себе представить, что жил без него.