– Солнце зашло, и день окончен. Тьма пожелала овладеть мной, но Охотничья Луна прогнала её, возвращая надежду. И прежде, чем я упаду, чтобы никогда не встать, слушайте меня, лакота. Пусть Вакан Танка бледнолицых сейчас сильнее духа лакота, но пока дух мой в теле моём, дым моего дыхания всегда будет направлен к Атэ народа моего. Я и до сей поры, и впредь верен ему!

– Глупцы, – зло прошипел Степной Конь, – вы пожалеете об этом!

– Я так не думаю, – произнёс на лакота странно шелестящий голос, похожий на шелест ветра в траве, и перед вождями из тьмы вигвама вышел к костру молодой мужчина, одетый в чёрную наглухо закрытую накидку. Огненного цвета длинные волосы вольно рассыпались по плечам, а его белоснежное лицо было спокойно и прекрасно. Молодой мужчина нежно обнял Красное Облако за плечи. – Я знаю о твоей верности, мой рано состарившийся краснокожий сын. Пойдёшь ли ты служить мне в другое место, примешь ли ты ответственно мощь мою и оружие моё?

– До самой смерти, – заплакал от восторга старик, когда Атэ бережно усадил его на место.

– Самозванец! – Степной Конь громко закричал и, выхватив револьвер, несколько раз выстрелил в тёмную фигуру почти в упор. Того, что произошло после, не ожидал никто.

Вокруг фигуры вспыхнуло голубоватое сияние, в котором пули потеряли свою убойную силу, беспомощно упав между камнями очага; молнии яростно сверкнули, ударив по револьверу, который выпал под ноги Степного Коня, и он страшно закричал, потрясая ещё дымящейся обугленной правой рукой; две страшные фигуры полулюдей-полуживотных, одна с головой волка, другая – с головой орла, шагнули из темноты, резкими ударами странных копий обезвредив ворвавшихся в вигвам на звуки выстрелов стражей. Третья фигура с таким же копьём, ещё более страшная, поскольку на человеческих плечах сверкала огненными глазами голова змеи, выступила из темноты и стала позади и справа от Атэ, наведя своё копьё на плачущего от нестерпимой боли и умирающего от ужаса Степного Коня. Бойся Медведя и Большой Нож, скуля, отползли в стороны, оставив у костра лишь Красное Облако, на плечо которого небрежно опирался…Атэ.

Да, это он, Он! Непостижимо, невозможно!

– Кто-нибудь из вас знает этого человека, дети мои? – Атэ мягко спросил, указывая на Степного Коня.

– Нам неизвестен этот… – хором ответили Нож и Медведь, с ненавистью глядя на Коня, -…предатель!

– А вы, – обратился Атэ к лежащим ничком стражам, – разве не известно вам, что нельзя врываться в вигвам, когда там проходит Совет Вождей?

– Прости, Всеотец, – провыли стражи, захлёбываясь от смешанного с ужасом восторга, одновременно краем глаз пытаясь получше рассмотреть полузверей с головами орла и волка, уткнувших им в затылки странные копья, опасно переливающиеся солнечным светом.

– Пусть поднимутся, – Атэ милостиво махнул рукой своим спутникам, – как ваши имена, воины?

– Маленький Бобр.

– Полосатый Хвост.

– Возьмите эту падаль, Хвост и Бобр, – Атэ жестом указал на скрюченного Коня, – и выкиньте прочь из вигвама. Да, и пригласите сюда Птицу, – Атэ ещё одним жестом пояснил, где её искать, – ей неудобно подслушивать из-за толщины шкур.

Визжащего от позора, боли и ужаса Степного Коня выволокли прочь, а ещё мгновение спустя в вигвам после лёгкого толчка влетела Красная Птица. Ей не дал упасть воин с головой орла, глаза которого вспыхнули синим светом, а женщина едва не лишилась чувств.

– Я недоволен тобой, Птица, – сурово, но с какой-то доброй усмешкой в голосе, прошелестел Атэ, – разве старики не учили тебя, что нельзя болтать о том, что выходит за пределы твоего разумения?

– Прости, Атэ, – опустилась перед ним на колени Птица, – Раймонд – муж мой, разве я могла утаить от него что-либо?

– Потому не наказываю тебя, дочь. Но такой муж тебе не нужен, – Атэ положил свою руку ей на голову, и Птица почувствовала резкое болезненное жжение. – Я забираю тебя…и твоего сына, Охайю, и дам тебе другого, достойного мужа. – А что скажете вы, вожди лакота?

– Я пойду за тобой, Атэ, – с фанатичным блеском в глазах вскочил Нож и, искоса посмотрев на людей-зверей, добавил, – до самой смерти!

– Моя верность принадлежит тебе, Атэ, до самой моей смерти, – подтвердил Бойся Медведя, и добавил вполголоса, – только не оставляй больше свой народ.

– Сегодня я заберу за собой Птицу с её сыном и Красное Облако. Завтра на это место ты, Большой Нож, приведёшь с собой сто самых старых воинов, которым нечего терять, и сто самых молодых и горячих, которые рвутся в бой и могут бесславно пропасть в мире бледнолицых. Через месяц я верну тебя, Большой Нож, и заберу Бойся Медведя с его воинами. Вам предстоит многому научиться, дети мои, чтобы воевать среди звёзд и охотиться на небесных бизонов!

Солнечная система, Земля, 10 октября 1908 года,

С.А.С.Ш., Ю. Дакота, Пайн-Ридж, немного раньше.

Раймонд Боннин, специальный уполномоченный Бюро по делам индейцев, нетерпеливо вслушивался в ночную тьму в ожидании сигнала от Степного Коня, а рядом с ним расположился полуэскадрон рейнджеров, выделенный начальством в Вашингтоне на это щекотливое дело. Стычки с индейцами были ещё слишком свежи в памяти, чтобы игнорировать возможность нового мятежа туземцев. Будучи сам на четверть дакота, взяв в жёны хорошенькую полукровку, Раймонд отчётливо осознавал, что политика Правительства – единственно правильная, и предоставляет аборигенам отличные шансы стать настоящими американцами. Для этого прикладывались немалые усилия, а уж льготы, положенные предприятиям с участием индейцев, могли заставить мечтательно задуматься о будущих барышах.

– Не волнуйтесь, сэр! Считайте, эти смутьяны уже у нас в руках, – с усмешкой подошёл к нему командир рейнджеров, – мои ребята своё дело знают!

– Я не об этом беспокоюсь, офицер. Видите: над нами Охотничья Луна?

– Светло как днём, сэр. Ни один мятежник не ускользнёт!

– У индейцев есть странные легенды об этой ночи, и их шаманы не рекомендуют выходить в лес без оберегов!

– Святой крест и томик Евангелия – лучшие обереги, сэр, – усмехнулся командир рейнджеров. – Доброму христианину нечего бояться…

Глухие отзвуки выстрелов заставили всех вскочить в сёдла. Рейнджеры уже были готовы сорваться с места, но команда на выдвижение застряла в горле Раймонда: из леса навстречу полуэскадрону вышел…медведь. Ох, скорее, чудовище, похожее на медведя, потому что офицер Боннин ни разу за свою жизнь не видел медведя размером с хороший двухэтажный дом, с когтями, длина которых могла соперничать с винтовкой,…его лапа по толщине превосходила туловище лошади, а в огромной распахнутой пасти могла уместиться она целиком вместе с всадником. Медведь низко и страшно зарычал, и Раймонд почувствовал, что обгадился, а по его ноге в сапог потекла горячая струйка. Обгадился, по-видимому, не только он, но и большинство рейнджеров отряда, если судить по их странно съёжившейся посадке,…обгадились лошади, пятящиеся прочь от чудовища на ослабевших ногах.