— Нас губит бездействие.

— Вернемся в Оппидомань!

Ле Бре. Эно договорился до глупостей. Он обвинил нас в отсутствии смелости. Но не является ли доказательством героизма одно наше присутствие на этой горе? С минуты на минуту нас могут атаковать и перебить.

Эно. Берегитесь — вы их напугаете!

Ле Бре (смотрит на Эно, пожимает плечами и продолжает). Не следует обращать друг на друга ненависть, которая всецело должна обрушиться на Оппидомань. Всего лишь неделю живем мы вместе, а распри, зависть и злоба, сомнения одних и безумие других уже подрывают наш союз, несмотря на все клятвы и уверения, которыми, казалось был он скреплен. К счастью, есть хорошие вести. Правительство уполномочило Эреньена прийти к нам сюда, на Авентин. (Показывает письмо.) Он извещает меня об этом письмом.

Толпа (возгласы со всех сторон). Эреньен во всем разберется. Он успокоит нашу тревогу.

— Он знает, что надо делать.

— Он вдохнет в нас мужество. Протестующий. Опять призывают его же? Другой. Мы отдаемся, как женщины.

Ле Бре. Такими речами вы смущаете народ.

Протестующий. Мы открываем ему глаза; мы предостерегаем его против него же.

Ле Бре. Толпа боготворит Эреньена. Она верит в его энтузиазм.

Протестующий. Эреньен не бог. Почему в вечер стачки он покинул Оппидомань?

Ле Бре. Его отец умирал.

Протестующий. Его уход был скрытым бегством. Эреньен купил вас, оттого вы и защищаете его.

Ле Бре. Купи он меня — вы давно были бы куплены мной. У вас низменная душа, и души возвышенные вам непонятны.

Кто-то из толпы. Надо дождаться Эреньена.

Молодой человек. Я буду следовать за ним по пятам — и смерть ему, если он нас обманет.

Ле Бре. Я отвечаю за него, как ты за себя. Эреньен необходим нам. Мы уверены в нем. Посмотрите туда.

Он приближается. Только его сила может объединить и спасти нас.

Эреньен. Наконец я с вами! И вы и я — мы живем неполной жизнью в разлуке. В деревне, где умирал мой отец, я узнал о вашем уходе на эту гору. Я думал о временах Рима, о гордости, решимости, о мужестве, о красоте великих народов. Что бы ни случилось, этот потрясающе смелый поступок возвысит вас в глазах всего мира. Вы показали свою дружную решимость, вы проявили храбрость, не знающую сомнений. Те, кто вам, солдаты, урезал жалованье и вам, граждане, отказал в правосудии, из боязни, как бы вы не стали требовать того и другого, — эти люди потерпели поражение. Значит, средство, к которому вы прибегли, было превосходно. Но годится ли оно в дальнейшем? Вооруженное нападение на Оппидомань было бы несчастьем. Пока вы избежали его. И прочность вашего союза достойна восхищения. Я утверждаю всенародно, что ваша совместная жизнь протекала дружно лишь благодаря твердому желанию и доброй воле, объединявшей вас. Вы поняли, что будущее зависит от вашего поведения. Это хорошо!

Но сохраните ли вы такое единение, когда вас начнут здесь терзать нищета и голод?

(Резко меняя тон.) Я признаю, вы были в ужасном положении. С высоты этой горы смерти вы, конечно, господствовали над теми, кто ненавидит вас. Но вы тосковали по жилищу и очагу, по вашим женам, сыновьям и дочерям. Правительство, нетерпеливо ожидая минуты, когда оно сможет их задушить, держало свои жертвы в руках. Ах, это была бесконечная вереница черных часов, долгое томление души, терзаемой несчетными тревогами! Но, к счастью, все может измениться. Правительство нам предлагает мир.

Эно. Мы никогда не вступим в переговоры с правительством.

Эреньен. Если мы откажемся вести переговоры, произойдет побоище. Как! Мы, горсть энтузиастов, поступки которых решат судьбу народа, мы накануне огромной победы согласимся погибнуть, как дичь в силках.

Эно. Все предложения правительства должны быть отвергнуты без разбора.

Эреньен. Нет, надо обсудить все его предложения, чтобы извлечь из них пользу. Не беда, если средства опасны! На то я человек, чтобы мне служила и молния.

Эно. Вы нас хотите одурачить.

Эреньен. Что понимаете вы в моих намерениях, надеждах, в моей жизни? Вы разрушаете, я созидаю. Кто идет за вами, тот истощает свои силы в подозрениях, заговорах, терроре. Вы свирепствуете в течение недели и добились лишь гибельных раздоров. Я пришел сюда и вижу, как ничтожно все, сделанное вами. Мне стыдно за вас.

Эно. Я не хочу, чтобы воцарился тиран.

Эреньен. Если бы я вам позволил действовать дальше, вы сами превратились бы в тирана.

Эно. Вы хотите свергнуть правительство только для того, чтобы занять его место!

Эреньен. Его место! Я бы мог занять его, но пренебрегу им.

Эно. Вы соглашаетесь на самые подозрительные сделки, вы ведете торг…

Эреньен. Замолчите!.. Замолчите!.. Молчать! Не смейте сводить этот спор на личности! (Обращается непосредственно к толпе.) Я так ненавижу наши власти, что даже не указываю вам условий мира. Вы сами предъявите их правительству. Говорите.

Голос из толпы. Мы хотим, чтобы с нами обращались как с людьми. Устроив стачку, мы только воспользовались нашим правом.

Эреньен. Отлично!

Второй. Мы хотим, чтобы нам возвратили наше имущество.

Эреньен. Обещаю.

Третий. Мы хотим, чтобы рабочим уплатили задержанное жалованье.

Эреньен. Правительство обязуется это сделать.

Четвертый. Мы хотим вернуться в город с оружием.

Эреньен. Можете. Я прибавлю: если в ваше отсутствие были произведены конфискации, их отменят. Ни один приговор не будет приведен в исполнение. Над теми, кто вас судил, вы сами будете судьями.

Теперь, когда мы пришли к соглашению, скажите мне: не чудовищным ли преступлением была бы взаимная резня между людьми одной страны? Там, на лихорадящих улицах старых кварталов, среди пожаров и порохового дыма даже колеблющиеся умы спасаются надеждой на великое обновление. Все чаще спорят о наших программах, толкуют наши речи, ловят наши мысли. Даже армию волнуют наши мечты. Все недовольные, все оскорбленные, все обойденные, все угнетенные, все рабы подымают свой еще ни разу не звучавший голос, чтобы заставить себя слушать! Наши правители ненавидят друг друга. Их сила иссякла. Их подчиненные повинуются призраку.

У неприятеля тот же беспорядок, те же слабости. Среди солдат появляются мятежники. Бунтуют против жестокости начальников, против ужаса и безумия войны. Ненависть раздувает бурю. На грани отчаяния, в нужде и в безмерном страхе люди жаждут объединения человечества. Люди стыдятся быть убийцами. Поверьте мне, если пожар, раздуваемый темными страстями, погаснет, если те, кто нас осаждает, почуют в нас братские души, если внезапным соглашением мы теперь же, хотя бы частично, осуществим великую мечту человечества, — Оппидомани простят весь ее позор, все безумие, все преступления; она станет тем местом на земле, где свершилось одно из великих, священных событий. С этой мыслью должны вы следовать за мною туда, вниз, к вашим детям.