«Я покидаю сна густую сень…» Перевод Э. Линецкой Я покидаю сна густую сень, Тебя оставив неохотно, Под сводами листвы, беззвучной и дремотной, Куда не проникает буйный день. Пришла пора цвести и мальвам, и пионам, Но я иду, не глядя на цветы, Мечтая о стихах прозрачной чистоты С кристально-ясным звоном. Потом я вдруг бегу домой С таким волненьем и такой тоской, Что мысль моя, желанием гонима, Опередив меня, летит неудержимо, Чтоб ветки сна раздвинуть, разомкнуть И разбудить тебя, опять к себе вернуть. И вот он, наконец, наш дом уютный, Где тишина и сумрак смутный, И щедро, горячо целуя грудь твою, Я словно песню в честь зари пою. Вечерние часы «Касаньем старых рук откинув прядь седую..» Перевод А. Гатова Касаньем старых рук откинув прядь седую Со лба, когда ты спишь и черен наш очаг, Я трепет, что всегда живет в твоих очах И под ресницами теперь, целую. О, нежность без конца в часы заката! Прожитых лет перед глазами круг. И ты, прекрасная, в нем возникаешь вдруг, И трепетом моя душа объята. И как во времена, когда нас обручили, Склониться я хочу перед тобой И сердце нежное почувствовать рукой — Душой и пальцами светлее белых лилий. «Когда мои глаза закроешь ты навек…» Перевод А. Гатова Когда мои глаза закроешь ты навек, Коснись их долгим-долгим поцелуем — Тебе расскажет взгляд последний, чем волнуем Безмерно любящий пред смертью человек. И светит надо мной пусть факел гробовой. Склони твои черты печальные. Нет силы, Чтоб их стереть во мне. И в сумраке могилы Я в сердце сохраню прекрасный образ твой. И я хочу пред тем, как заколотят гроб, С тобою быть, клонясь к подушкам белым. И ты в последний раз прильнешь ко мне всем телом И поцелуешь мой усталый лоб. И после, отойдя в далекие концы, Я унесу с собой любовь живую, И даже через лед, через кору земную Почувствуют огонь другие мертвецы. «Нет, жить тобой душа не уставала…» Перевод А. Гатова Нет, жить тобой душа не уставала! Ты некогда в июне мне сказала: «Когда бы, друг, однажды я узнала, Что я тебе мешаю, тяжела, — С печалью в сердце, тихом и усталом, Куда неведомо, но я б ушла». И тихо лбом к моим губам припала. «Дарит разлука радости живые, И нужды нет в сцепленье золотом, Что свяжет, как у пристани, кольцом Две наши тихие ладьи земные». И слезы у тебя я увидал впервые. И ты сказала, Ты еще сказала: «Расстанемся во что бы то ни стало! Так лучше, чем спускаться с вышины Туда, где будням мы обречены». И убегала ты, и убегала, И вновь в моих объятьях трепетала. Нет, жить тобой душа не уставала. Волнующиеся нивы
{42} Покойник Перевод М. Донского Усопших к месту погребенья Всегда проносят вдоль селенья. Уже мальчишки тут как тут: «Гляди, покойника несут!» Глаза рукой прикрыв от солнца, Старуха смотрит из оконца. Столяр бросает свой верстак: В гробах он смыслит как-никак. А лавочник расставил ноги И курит трубку на пороге. От взоров досками укрыт, Покойник в ящике лежит. Без тюфяка он, без подушки, — Под ним солома лишь да стружки, А гроб из четырех досок Не в меру узок и высок. Носильщики идут не в ногу, Кляня разбитую дорогу. Злой ветер возле «Трех дубов» Срывает гробовой покров. Шершавым доскам будто стыдно, Что всем теперь их стало видно. Холодный ветер валит с ног; Все думают: «Мертвец продрог». Все знают: спит он, бездыханный, В одной рубахе домотканной. И в день, когда своих рабов Господь поднимет из гробов, Дрожа, в смущении великом, Он будет наг пред божьим ликом. Процессии дать надо крюк, Чтоб обогнуть общинный луг. По той полоске, рядом с лугом, Покойный шел весной за плугом. Он тут в погожий летний день Косил пшеницу и ячмень. Всем сердцем был он в жизни трудной Привязан к этой почве скудной. Под вечер, выбившись из сил, Он с ней любовно говорил. Вон там, где тянется тропинка, Он комья подбирал суглинка, И после трудового дня, С соседом сидя у огня, Он землю в пальцах мял, смекая, Какого ждать им урожая. Вот кладбище; как свечки, в ряд Три кипариса там стоят. Сплеча могильщик бородатый Орудует своей лопатой: Его, не побоясь греха, Забыла разбудить сноха, — Вон гроб уже у поворота, А не закончена работа. На мертвеца могильщик зол За то, что тот его подвел, — Нашел же времечко, постылый, — И он плюет на дно могилы. А гроб все близится, и вот — Он у кладбищенских ворот. Толпа в ограду повалила, Перед покойником — могила. Неистов ветер, даль черна, Как эта яма холодна! Могильщик с силой и сноровкой Подхватывает гроб веревкой, И скрип ее о край доски — Как одинокий стон тоски. Безмолвна скорбь, и сухи веки. Гроб опускается навеки В глухую темень забытья, В объятия небытия. |
