Ветер Перевод Г. Шенгели Над бесконечной вересковой чащей Вот ветер, в медный рог трубящий, Вот ветер, над осенней чащей Летящий. Он в клочья рвет себя среди полей, Его дыханья бьются в зданья И в скалы, — Вот ветер одичалый, Свирепый ветер Ноябрей. И над колодцами у ферм Железные бадьи и блоки Звенят; Над водоемами у ферм Бадьи и блоки Скрежещут и кричат, Вещая смерти шаг далекий. Свирепый ветер вдоль полей Листы опавшие метет; Свирепый ветер Ноябрей, Исполнен злобы, С деревьев птичьи гнезда рвет, Вдали сугробы Железным гребешком скребет; Вот ветер старый Зимы неистовой и ярой, Свирепый ветер Ноябрей. На крышах, в нишах Разбитых слуховых окон Безумно треплет он Лохмотья тряпок и бумаги, Свирепый ветер Ноябрей. А на холме, что сторожит овраги, В которых притаилась мгла, Вверх-вниз, вверх-вниз свистящие крыла Тяжелых мельниц косят ветер, Зловещий ветер, Ветер, Свирепый ветер Ноябрей. На корточки присели домы Вкруг колоколен и церквей, С их крыш слетают вороха соломы, Навесы и столбы Кричат под тяжестью борьбы С жестоким ветром, С безумным ветром Ноябрей. На тесных брошенных кладбищах Кресты, как руки старых нищих, Простертые с мольбой, Вдруг падают с могилы ледяной. Свирепый ветер Ноябрей, Свирепый ветер, — Встречался ль вам безумный ветер На перекрестках тысячи дорог, Летящий темною громадой, Трубящий с тяжкою надсадой В свой рог? Встречался ль вам безумный ветер, Все уничтоживший, что мог? Видали вы, как в эту ночь Луну он сбросил прочь, Когда, терпеть не в силах боле Свой страх, деревни выли в поле, Как волчья стая, Взыванью бури отвечая? Там, средь полей, Над вересковой чащей, Вот он — летящий, Вот ветер, в медный рог трубящий, Свирепый ветер Ноябрей. Пылающие стога Перевод Г. Шенгели В вечерней глубине пылает вся равнина, Набат со всех сторон прыжками мечет звон В багровый небосклон. По колеям дорог бежит толпа, И в деревнях стоит толпа, слепа, И во дворах псы лают у столба. Огонь ревет, охватывая крыши, Солому рвет и мчится выше, Потом, извилист и хитер, Как волосы пурпурные, змеится, И припадает, и таится, — И вновь взметается костер, В безумье золотом и пьяном, Под небо черное — султаном. — Вот стог другой мгновенно загорелся! — Огонь огромен, — вихрем красным, Где вьются гроздья серных змей, Он все быстрей летит в простор полей, На хижины, где в беге страстном Слепит все окна светом красным. Поля? Они простерлись в страхе; Листва лесов трепещет в дымном прахе Над ширью пашен и болот; Дыбятся жеребцы с остервенелым ржаньем, И птицы мечутся и сразу с содроганьем Валятся в уголья, — и тяжкий стон встает С земли, — и это смерть, Смерть, обожженная в безумии пожара, Смерть, с пламенем и дымом, яро Взлетающая в твердь. На миг безмолвие, но вот внезапно там, В усталых далях, смел и прям, Взрыв новый пламени в глубь сумерек взлетает. На перекрестках сумрачные люди В смятенье, в страхе молятся о чуде, Кричат и плачут, дети, старики Стремят бессильный взмах руки К знаменам пламени и дыма, А там, вдали, стоят неколебимо Умалишенные и тупо смотрят ввысь. Весь воздух красен; небосклон Зловещим светом озарен, И звезды — как глаза слепые; А ветер огненных знамен Колеблет гроздья золотые. Огонь гудит, огонь ревет, Ему из дали вторит эхо, Реки далекий поворот Облекся в медь чудесного доспеха. Равнина? Вся — огонь и бред, Вся — кровь и золото, — и бурей Уносится смертельный свет Там, в обезумевшей лазури. Лозы моей стены
{13} На север Перевод М. Волошина С темными бурями споря Возле утесистых стен, Два моряка возвращались на север Из Средиземного моря С семьею сирен. Меркнул закат бледно-алый. Плыли они, вдохновенны и горды. Ветер попутный, сырой и усталый, Гнал их в родные фиорды. Там уж толпа в ожиданье С берега молча глядела… В море, сквозь сумерки синие, Что-то горело, алело, Сыпались белые розы, И извивались, как лозы, Линии Женского тела. В бледном мерцанье тумана Шел к ним корабль, как рог изобилья, Вставший со дна океана. Золото, пурпур и тело… Море шумело… Ширились белые крылья Царственной пены… И пели сирены, Запутаны в снасти, Об юге, о страсти… Мерцали их лиры. А сумерки были и тусклы и сыры. Синели зубчатые стены. Вкруг мачт обвивались сирены. Как пламя дрожали Высокие груди… Но в море глядевшие люди Их не видали… И мимо прошел торжествующий сон, Корабли, подобные лилиям, Потому что он не был похож На старую ложь, Которую с детства твердили им. |
