Дерево Перевод М. Донского Среди полей, Вздымаясь царственно громадой одинокой, В дни ласковой весны и в дни зимы жестокой, С жарой и холодом равно ведя борьбу, Оно всегда полно стремлением единым: Навязывать свою державную судьбу Равнинам. Уж сколько раз, пока над ним текут века, Зарею новою сменялся день вчерашний; Всё те же стелются вокруг луга и пашни. Давно ушедшие во тьму небытия Исчезнувшие поколенья Следили, как его сучков рождались звенья, Коры сплеталась чешуя. Крестьяне видели в его спокойной силе Оплот своих трудов; в тени его ветвей Полдневный отдых свой обычно проводили, И дети их под ним нередко находили Приют любви своей. В деревне по нему любой из стариков Предскажет — будет дождь иль ясная погода: Оно посвящено и в замыслы ветров, И в откровения восхода. Извечную печаль тоскующих полей Оно хранит в своей тяжелой древесине, Но лишь снега растают на равнине И сок в его стволе задвижется быстрей, — Мильоном пробужденных клеток, Губами почек и руками веток, Всем существом своим в грядущее оно Устремлено. Из солнечных лучей, из струй весенних ливней Оно плетет листвы живые кружева. К покорным небесам все выше, все призывней Вздымается его могучая глава; Его настойчивые пористые корни День ото дня жадней, год от году упорней, Всё ненасытнее из почвы сок сосут, Верша таинственный и исступленный труд. Но, чтоб в могуществе державном утвердиться, В какой свирепый бой Оно должно вступить с суровою зимой, Как с ураганами отчаянно сразиться! Повсюду ненависть, и ярость, и вражда; Метели севера и град востока Обрушиваются, казня его жестоко; Опилки инея, иголки льда Вонзаются в его кору глубоко, Но никогда, Ни на мгновенье Не прекращает дерево труда, Идя путем упорства и терпенья К поре прекрасного весеннего цветенья. И в октябре, когда в его листах блистало Густое золото и пурпур гордый рдел, Придя издалека, как пилигрим усталый, Светло и радостно я на него глядел. Оно своей листвы торжественное пламя Вздымало заревом огромным в небеса; Казалось, что оно живыми существами Населено и в нем слышны их голоса. И я ласкал его своим влюбленным взглядом, Завидя, как оно трепещет на ветру, Я подходил к нему и становился рядом И гладил пальцами шершавую кору. Я грудью припадал к его стволу, и грубо, Со страстью, с жадностью его я обнимал И прижимал к нему пылающие губы, И дивный ритм его мне в сердце проникал. Так я сливался с ним душой своей и телом, Был как бы ветвь его среди других ветвей, Примером вдохновлен блистательным и смелым, Я жизнь все преданней любил и горячей; Я твердость черпал в нем, и мощь, и постоянство, Былую легкость мышц я ощущал в себе, И был способен сжать в своих руках пространство, И не боялся вновь противостать судьбе. И восклицал я: «Сила — это благо. Благословенны мощь, и стойкость, и отвага! Пусть человечество их изберет как стяг: Сметет преграды грозный их кулак И нам откроет путь к земле обетованной». И жарко целовал я узловатый ствол… Когда же небосвод закатом алым цвел И вечер на поля сходил благоуханный, Я, светлым, радостным безумием объят, Стремительно шагал, куда глаза глядят. Завоевание
Перевод М. Волошина Земля дрожит раскатом поездов, Кипят моря под носом пароходов; На запад, на восток, на север и на юг Они бегут, Пронзительны и яростны, Зарю, и ночь, и вечер разрывая Свистками и сигналами. Их дымы стелются клубами средь туманов Безмерных городов; Пустыни, отмели и воды океанов Грохочут гулами осей и ободов; Глухое, жаркое, прерывное дыханье Моторов взмыленных и паровых котлов До самых недр глубинных потрясает Землю. Усилья мускулов и фейерверк ума, Работа рук и взлеты мыслей дерзких Запутались в петлях огромной паутины, Сплетенной огненным стремленьем поездов И кораблей сквозь пенное пространство. Здесь станция из стали и стекла — Там города из пламени и теней; Здесь гавани борьбы и сновидений, Мосты и молы, уголь, дымы, мгла — Там маяки, вертясь над морем бурным, Пронзают ночь, указывая мель; Здесь Гамбург, Киль, Антверпен и Марсель — А там Нью-Йорк с Калькуттой и Мельбурном. О, этих кораблей огромный караван! О, груз плодов и кож для неизвестных целей, Идущий сквозь моря самумов и метелей, Сквозь раскаленный штиль и гневный ураган! Леса, лежащие на дне глубоких трюмов, И недра гор на спинах поездов, И мраморы всех пятен и цветов, Как яды темные запекшиеся руды, Бочонки и тюки, товаров пестрых груды И надписи: Кап, Сахалин, Цейлон. А возле них, кипя со всех сторон, Взмывает, и бурлит, и бьется в исступленье Вся ярость золота!.. Палящее виденье! О, золото! Кровь беспощадной вседвижущей силы. Дивное, злое, преступное, жуткое золото! Золото тронов и гетто, золото скиний, Золото банков-пещер, подземное золото, Там оно грезит во тьме, прежде чем кинуться Вдоль по водам океанов, изрыскать все земли, Жечь, питать, разорять, возносить и мятежить Сердце толпы, — неиссчетное, страстное, красное. Некогда золото было богам посвященным, Пламенным духом, рождавшим их молнии. Храмы их поднимались из праха, нагие и белые, Золото крыш отражало собою их небо. Золото сказкою стало в эпоху русых героев: Зигфрид подходит к нему сквозь морские закаты, Видит во тьме ореолы мерцающей глыбы, Солнцем лежащей на дне зеленого Рейна. Ныне же золото дышит в самом человеке, В цепкой вере его и в жестоком законе, Бродит отсветом бледным в страстях его и безумье, Сердце его разъедает, гноит его душу, Тусклым бельмом застилает божественный взор. Если же вдруг разражается паника — золото Жжет, пепелит и кровавит, как войны, как мор, Рушит безмерные грезы ударами молота. Все же Золото раз навсегда в человеке вздыбило Волю к завоеванью безмерного. О, ослепительный блеск победителя-духа! Нити металла — носители быстрого слова — Сквозь сумасшедшие ветры, сквозь сумасшедшее море Тянут звенящие нервы одного сумасшедшего мозга. Все повинуется некоему новому строю. Кузня, в которой чеканят идеи, — Европа. Расы древних культур, расчлененные силы, Общие судьбы свои вы вяжете вместе с тех пор, Как золото жалит ваш мозг общим желаньем! Гавани, молы, покрытые дегтем и варом, Черные склады, кипящие штольни, гудящие домны, Ваша работа вяжет всё уже узлы паутины С тех пор, как золото здесь, на земле, Победило золото неба! Золото жизни иль золото смерти — страстное золото Азию тянет петлей, проливается в Африку; Золото — скиптр океанов, бродячее золото, С полюсов белых срывается к рыжим экваторам. Золото блещет в победах, в разгромах мерцает, Золото кружится в звездных орбитах веков, Золото властно ведет в державно намеченных планах Мачты своих кораблей, рельсы своих поездов Вдоль по пустыням земли, вдоль по водам океанов… |
