Но вот в зале приглушили освещение…

Полилась тихая музыка…

Все устремили взгляд на сцену, забыв о своих проблемах и заботах…

Вот Нарис, например…

Вчера в Ларосу прибыли последние ксан-целители… И теперь у него уже почти не осталось сомнений, что все их пациенты вернутся к ним. А ему и его друзьям в терсе остается лечить бедняков за медяки. Одно хорошо — лекарства, которые могут долго храниться, расхватываются как горячий хлеб утром. Это позволяет оставаться в Среднем городе, но хватит ли этого, чтобы обеспечить привычный образ жизни для Мелары?

Правда, сейчас все это было вытеснено печальной музыкой, которая заставляла плакать и сострадать…

А вот Лаир…

У него хорошее настроение. Кажется, он уже объяснился с Лианией…

Но у него другие проблемы.

Он был лучшим адептом в Академии. Он много учился и узнавал. Именно это помогло ему сделать то, что никто еще не делал. Накопители, которые выпускали необходимую энергию необходимой силы. Он просидел почти декаду в лаборатории. Ел перекусами, спал урывками, но сделал то, к чему подтолкнула его пришелица с Туманной Земли. Но он понимал, если и не любой артефактник, то уж магистры точно, смогут разгадать формулу настройки кристалла… И тогда он уже не будет единственным… Он будет одним из многих…

Но когда рыдающая дева умоляла Килах вернуть ей возлюбленного с ратного поля, этим мыслям не осталось места, ни в голове, ни в сердце.

Эрик… Когда он сегодня пришел, он первым делом обнял Эллину и тихо поблагодарил. И хотя он не распространялся, она поняла, что это — за кресло-каталку.

Эрик очень изменился. Он чаще улыбался. А перестал он улыбаться с того дня как ему сказали о смерти отца. Отчаяние, которое он прятал глубоко внутри себя, ушло. Его место заняла надежда. Он перестал выглядеть потрепанным и нищим.

Его семья перебралась в Средний город и теперь они были представителями среднего класса. Как когда-то…, когда еще не случилась главная трагедия их жизни.

У его среднего брата Эрана, был дар алхимика. Это грело душу. Ему пока только двенадцать, но когда он поступит и закончит Академию, его дар поможет семье прокормиться. А пока он был на подхвате у алхимика Эллины, Орила.

Да теперь у него почти все хорошо…

Но было кое-что… Ему нужны были металлы… Любые. Хоть немного.

Когда-то он был уверен, что сходит с ума или его забирает Тьма. Каждую ночь ему снились сны, в которых что-то крутилось, вертелось, что-то за что-то цеплялось и вертело, а это в свою очередь вертело другое. Каждую ночь, просыпаясь после такого сна, он молился, чтобы то, что должно с ним произойти, случилось позже. Если я сойду с ума или умру, что будет с моей семьей вопрошал он небеса и молил об отсрочке, пока не подрастет брат-алхимик. И только когда появилась в его жизни посланница Килах, он понял то, что снилось ему не проклятие, а благо. Все что он видел во снах, были механизмы. И когда перед ним ставили задачу что-то изобрести, ему даже не приходилось задумываться над этим. Это все у него уже было в голове.

Это все было прекрасно… Но он ничего не мог создать из-за металлов. Точнее из-за их отсутствия. Или дороговизны. После рассказов Эллины о своей родине у него появилось столько задумок…, но все бесполезно, когда отсутствует материал. Правда Эллина посоветовала по возможности заменять металлы на другие материалы. Но это все не то… Например, петли на дверцах шкафов, которые он сделал из более жесткой части Чунара. Они слишком хрупкие и их приходится часто менять. В Ристаларе вообще не делали шкафов с дверцами. Это был каприз Эллины, которая заявила, что у нее они будут именно такими… Даже если каждый день придется менять петли… Меняли их, конечно, не каждый день… И все таки это было не то…

А вот если бы у него был бы металл, он создал бы многое из того о чем рассказывала его подруга с раскосыми глазами.

Вот только думать об этом, когда на сцене шло воссоединение влюбленных, не удавалось…

Все были заворожены тем, что происходило перед их глазами…

Все.

Кроме Эллины…

У нее все силы уходили на то чтобы не рассмеяться…

Нет, актеры играли превосходно. Она не зря обегала всю Ларосу, чтобы найти таких… Это была семья. И они прекрасно дополняли друг друга. Отец, он же и хозяин бродячего театра, играл на всех известных инструментах и немного сочинял. Его жена, обладая даром иллюзии, создавала костюмы для актеров. Иллюзорные. Потому что денег на сверхдорогие цветные ткани естественно не было. Эти двое иногда играли второстепенные роли. Их девятнадцатилетняя дочь играла все главные женские роли. Не обладая броской красотой, она, тем не менее, так преображалась на сцене, что могла сыграть любых красавиц. Был с ними и парень, которого они когда-то приютили. Этот симпатяшка тоже был прекрасным актером. Парень и девушка были влюблены друг в друга, так что любовные сцены им даже не приходилось играть. Станиславский бы сказал «Верю!»

В общем актерская работа была на высоте. Не придерешься.

Но вот картины создаваемые «свечками»!!! Все было неплохо… Если не считать батальных сцен.

Поскольку «свечки» могли показывать только то, что видели, то войну, драки, убийства, с которыми они никогда не сталкивались, они изображали, задействовав все свое воображение…

Выглядело это до того комично, что Эллина хрюкала уткнувшись в ладони. Военные сцены перемежались со сценами, где героиня мужественно противостояла всем невзгодам. В этих промежутках Эллина вытирала выступившие слезы, успокаивалась и обещала себе, что больше не будет смеяться. Но как только декорации сменялись, и начиналась войнушка, в которых персонажи как в школьных спектаклях картинно и нелепо падали или по-дурацки умирали, в королевской ложе кое-кто начинал давиться от смеха.

Сама себе она объясняла это нервами…, реакцией на стресс. Но предположила, что такое объяснение вряд ли устроит участников спектакля.

В итоге, боясь обидеть своих ребят, Эллина просто сбежала…

— Ты смеялась! — возмущенно восклицал Лаир.

— Да нет, что ты — не очень уверенно отпиралась Эллина. — А как у тебя дела с Лианией? Вы уже помирились?

— Не пытайся поменять тему — недовольно прикрикнул на нее Лаир — Как такое вообще возможно? Над чем именно ты смеялась? — от сдерживаемых эмоций у него заходили желваки на лице.

Представление уже закончилось, и друзья собрались в ресторане за столом, укрытым ширмой.

Сюда же направился почти весь бомонд, который был в театре и трапезничал в данный момент.

Эллина шикала на разбушевавшегося Лаира, показывая глазами на окружающих. На что ей прошипели, что здесь установлен амулет, и их никто не слышит. Но видеть-то, как ты бушуешь — продолжают, меланхолично подумалось девушке.

Нарис и Эрик спокойно ужинали, не обращая внимания на жестикулирующего барона.

А тот возмущенно продолжал, не давая попаданке нормально поужинать:

— Нет, ты мне объясни, где нужно было смеяться? А то я этот момент как-то пропустил. Это наша культура, наше наследие, а ты ухмылялась… Да тебя за это отодра…

— Барон Баникер, я понимаю, ваше трущобное прошлое позволяет вам обходить некоторые правила этикета, но мой долг предостеречь, что сейчас вы переходите границы — все буквально вздрогнули, увидев рядом со столом герцога Кириона. Никто не заметил, как он очутился так близко.

— Вы по самонадеянности решили, что вот это — на стол положили что-то круглое — поможет оградить сидящих здесь от прослушивания. А вы, между прочим, даже не заметили, когда его сняли. Я накрыл этот стол и ширму Пологом, так что отныне окружающие будут слышать только упоминания о погоде и расспросы о здоровье. И, кстати, если с ним попытаются сделать хоть что-то, я буду это знать, где бы я не находился. Но, несмотря на это я бы попросил вас — тут герцог оглядел всех ребят — относится к суве Эллине со всем уважением. Она прибыла к нам из другого мира. Она иномирянка — иномирянка ахнула, а Раенар невозмутимо продолжал — И как представитель своего мира она получает статус посла. Но даже если бы она была с Туманной Земли, как тут некоторые думают, даже в этом случае к ней должно относиться как к послу, со всем уважением. Вас Баникер должны были этому научить. Я уверен ваша бабушка приложила все силы, чтобы сделать вас воспитанным и образованным. Несмотря на так лелеемые вами обиды на прошлое…