— Благодати Килах — поздоровался Нарис, так и не разглядев нигде продавца.

— Благодати всем его детям — старческий голос прозвучал откуда-то из-под прилавка.

Затем над ним показался владелец голоса. Сухонький старичок, с цепким взглядом.

— Что хотел, сан? — спросил его ювелир, после пристального осмотра. Особое внимание получил знак адепта на плече.

— Видишь ли сан, я лечил одного матроса, и он расплатился со мной вот этим. — изложил заготовленную версию Нарис и достав сверток развернул его — Я бы хотел узнать какова их стоимость.

— Ты хочешь продать их? — спросил ювелир, доставая кристаллическое стекло и внимательно рассматривая украшения.

— Не знаю, еще не решил — ответил целитель.

— Тонкая работа — проговорил ювелир. Потом резко вскинул голову, проморгался и снова склонился над стеклом.

— Так что, меня обманули? Это подделка? — нетерпеливо поинтересовался Нарис, стараясь играть свою роль хорошо.

— Они сделаны без магии — восхищенно произнес старик.

— И что это значит?

— Признаться, я еще не встречал украшения, выполненные без магии. Это требует намного больше сил, времени, терпения… Откуда был тот моряк? — заинтересованно спросил старец.

— Мы его долгое время не понимали, а когда надели амулет и поговорили…точно не знаю…но вполне вероятно, что он с Туманной Земли.

— Неужели возможно такое?!!! — воскликнул старый ювелир — Очень давно я слышал про человека с той Земли, и слышал, что у них нет магии… Но я в это мало верил. Как возможно так жить… Но если то, что говоришь, правда…

— Тот матрос тоже говорил, что у них нет магии — согласно кивая, сказал Нарис.

— О Килах! Если бы наши корабли могли туда добраться… — с сожалением произнес старик.

— Да, до сих пор не смогли… Так что там с моей оплатой, обманул он меня или нет? — с нетерпением в голосе спросил его клиент.

— Да, да. — старик возвратился из своих мыслей — Нет тебя не обманули. Камни неплохи, и огранены очень тонко. Даже не знал, что без магии так можно — любовно поглаживая сапфиры в кольце, ответил ювелир. — я не знаю от чего ты его лечил, но этот комплект можно оценить в 2 золотых, самое меньшее в полторы… Если ты намерен продать продай мне — пристально посмотрев ему в глаза предложил хозяин лавки.

— Я думаю продать их в Ларосе или в столице — намекнул Нарис.

— Возможно, тебе таких денег там не дадут, камни ведь не больно крупны. Могу накинуть еще пять серебряных. Итого два с половиной золотых. Это окончательная цена. И плачу я ее не за камни и золото, а только за то, они необычны. Это последнее слово — выпрямившись, твердо сказал ювелир.

— Хорошо. Слово. — ответил Нарис, предварительно сделав вид, что раздумывает над предложением. Хотя еще с той секунды как озвучили сумму в два золотых, он уже готов был расцеловать старичка. Он никогда не держал в руках драгоценности и ничего о них не знал. Но на эту сумму точно не рассчитывал.

Они быстро завершили сделку и Нарис, довольный сыгранной ролью, отправился на рынок. Закупив все необходимое и разузнав про направляющихся в Ларосу, он направился на опушку леса, где его ждали.

Темнонильный лес располагался недалеко от Тираса. Если выйти из городских ворот и пройти немного, то дорога делала небольшой поворот у леса. Именно там, у поворота, где их не могли заметить с городских стен и встретились Нарис и Эллина.

Ожидание, как известно, очень тяжелое испытание. Когда проходит десять минут, а ты готов голову прозакладывать, утверждая, что прошел целый час. В таком ногтегрызочном состоянии Эллине пришлось провести несколько часов. Мнились всякие ужасы, в которых злой колдун требовал у Нариса рассказать, где прячется попаданка…

Но как говорится все проходит. Появившийся Нарис принес все, чтобы превратить ее в статистическую жительницу мира Алетан(название мира и материка). После инструкции что, как и на что одевают, Эллина удалилась переодеваться. А Нарис со стоном опустился на траву. Он, конечно, не будет рассказывать, каких трудов ему стоило покупка женской одежды. Эти бесконечные описывания руками: высоты, размеров груди, бёдер, длины рук, ног… Он подумал, что оказывается не так уж это и тяжело лазить в гнездо к гадюке… Уж куда как проще, чем покупать одежду девушке, смущаясь от вопросов лавочницы, краснея от двусмысленных комментарий соседних продавщиц… Никогда больше, поклялся он себе.

Затем появилась Эллина и он с сожалением вздохнул. Одежда, что была на ней раньше, была красочной и необычной. А сейчас она похожа на сотни девушек, которых он встречал раньше. Хотя… Нет, обычной она не стала. Белая рубаха с длинными рукавами и круглым воротом, поверх нее бледно-голубой колет и рыжая юбка в пол. Да сотни девушек выглядят так… Но стоило посмотреть на ее лицо…особенно — глаза…что-то чуждое в них ощущалось. Никогда она не будет обычной. Может она и права, что так боится внимания к себе.

Эллина под его изучающим взглядом нахмурилась. Там в зарослях, она тщательно свернула свои блузку, юбку и сумку. После недолгих раздумий добавила к ним и туфли(во-первых могут увидеть необычную обувку, во-вторых в своем мире понадобятся). Тщательно замотав это все мешковиной, связала и запрятала в котомку, в которой Нарис принес обновки. Колготки она оставила. В сумке были запасные. Надела поверх темно-синего кружевного белья (на свидание собиралась тщательно, ыыы)рубаху, затем юбку, а поверх — колет. Ну, колет — это что-то вроде жакета из ткани, с рукавами три четверти и круглым воротом. И застегивался он длинными петлями на деревянные цилиндрические пуговицы. Колет не совсем сходился спереди. Слишком маленький с паникой подумала Эллина. Надев на ноги тоши(местную обувь, кусок кожи на лодыжке затягивается шнурок), она отправилась к другу.

— Этот колет маленький — обвинила она его, обидевшись на молчаливое разглядывание, показывая на пятисантиметровый зазор.

— Он и должен быть таким, чтобы рубаха виднелась — ответил Нарис.

— Тогда, что не так?

— Ты выглядишь как наши девушки — со вздохом ответил он — но все равно, ты необычная.

У нее опустились плечи.

— Что же делать — жалобно спросила она.

Нарис достал из котомки какую-то белую ткань и начал разворачивать.

— Знаешь, у нас есть болезнь, после которой теряют волосы. Женщины, чтобы скрыть это одевают вот это. Кортли. Когда я увидел твои короткие волосы, я подумал, что их нужно закрыть…у наших девушек волосы длинные. Просто боялся обидеть… Ты ведь не больна…и эээ…

— Ох, Нарис, о чем ты говоришь. Я же говорила, для меня главное, чтобы никто про меня ничего не заподозрил… Если я его надену, все подумают, что я больна? Прекрасно. Тогда ко мне точно никто не полезет — говоря все это, она забрала то, что он назвал котрли и начала рассматривать. Это было что-то вроде ободка для волос, к нему была пришита белая ткань, которая должна была покрывать всю голову. Разобравшись со всем, она надела ободок, разровняла ткань и посмотрела на Нариса, как бы спрашивая «Ну как?» Глаза, конечно, необычные, но это можно списать на болезнь. Он одобрительно улыбнулся. И она в очередной раз заметила, от его улыбки ей становится легче.

Затем Нарис отправился в заросли, чтобы переодеться. Выходя в люди обязательно надевают белую рубаху, объяснил он. Вернувшись, он был в белой рубахе, колет, как и у нее, не до конца сходился, и в зазоре видна рубаха.

Как волшебник, достав из котомки обед, он накормил и напоил ее. Она была готова расцеловать его за заботу и внимание.

Затем каждый из них помолился своему богу, попросили удачной дороги, и поглядев некоторое время в глаза друг другу они взявшись за руки вышли на дорогу. Это было начало долгой дороги домой.

Нарис объяснил, что им надо перейти на другую дорогу, ведущую в Ларосу. Эта вела к портовому городку. И пока они шли, он рассказал, как он продал ее украшения. Два золотых он гордо протянул ей. Остальные он потратил на одежду и еду. Обрадовавшись возможности вернуть долг, один золотой она его заставила взять. А второй…она все равно не знает здешних цен, за все расплачиваться ему, лучше, если деньги будут у него. Решив, таким образом, все финансовые вопросы, они добрались до тракта. Там они догнали подводу, везшую соленую оленину. Нарис не просто так расспрашивал о направляющихся в Ларосу. Заплатив немного меди, они получили место, чтобы ехать, а не идти пешком.