189. ИСКУССТВО Венера! Здравствуй! Сквозь разлуки, Сквозь лабиринты старины Ты мне протягиваешь руки, Что лишь художнику видны. Вот локоть, пальцы, тонкий ноготь, Совсем такой, как наяву… Несуществующее трогать Я всех товарищей зову. Сквозь отрочество, сквозь разлуки, Сквозь разъяренный динамит Мечта протягивает руки И пальчиками шевелит. Зовет: «Иди ко мне поближе, Ты не раскаешься, родной! Тебя с собой я рядом вижу На фотографии одной — На красном фоне канонады, На черном — прожитых ночей И на зеленом фоне сада В огне оранжевых лучей. Давай с тобою вместе будем! Сквозь кутерьму идущих лет Давай с тобой докажем людям, Что есть мечта и есть поэт!» 1957 190. ПЕРВЫЙ КРАСНОГВАРДЕЕЦ Я вижу снова, как и прежде,— Над взбаламученной Невой В старинной дедовской одежде Стоит озябший часовой. Стоит он, изредка зевая, Он слишком ровно держит штык; Стоит он, не подозревая, Что он — не прост, что он — велик. Стоит, а подрастают дети, И смолк отгрохотавший бой… Смотри-ка: сквозь сорокалетье Несется спутник над тобой. Россия выдержала бурю, Перешагнула все огни!.. Дай, я у штаба подежурю, Пойди немного отдохни!.. Идет студентка над Невою, Застенчива, мила, проста, Она моложе ровно вдвое Красногвардейского поста. Далекие красногвардейцы! Мы с вами вроде старики… Погрейся, дорогой, погрейся У этой тлеющей строки! Висит над нами мирозданье, Посеребренное зимой… Мы расстаемся. До свиданья! Тебе — в легенду. Мне — домой. 1957 191. МОЯ ПОЭЗИЯ Нет! Жизнь моя не стала ржавой, Не оскудело бытие… Поэзия — моя держава, Я вечный подданный ее. Не только в строчках воспаленных Я дань эпохе приношу, — Пишу для будущих влюбленных И для расставшихся пишу. О, сколько мной уже забыто, Пока я шел издалека! Уже на юности прибита Мемориальная доска. Но всё ж дела не так уж плохи, Но я читателю знаком — Шагал я долго по эпохе И в обуви, и босиком. Отдался я судьбе на милость, Накапливал свои дела, Но вот Поэзия явилась, Меня за шиворот взяла. Взяла и выбросила в гущу Людей, что мне всегда сродни: — Ты объясни, что́ — день грядущий, Что́ — день прошедший, — объясни! Ни от кого не обособясь, Себя друзьями окружай. Садись, мой миленький, в автобус И с населеньем поезжай. Ты с ним живи и с ним работай, И подними в грядущий год Людей взаимные заботы До поэтических высот. И станет всё тебе понятно, И ты научишься смотреть, И, если есть на солнце пятна, Ты попытайся их стереть. Недалеко, у самой двери, Совсем, совсем недалеко События рычат, как звери. Их укротить не так легко! Желание вошло в привычку — Для взрослых и для детворы Так хочется последней спичкой Зажечь высокие костры! И, жаждою тепла влекомы, К стихотворенью на ночлег Приходят все — и мне знакомый И незнакомый человек. В полярных льдах, в кругу черешен, И в мирной жизни, и в бою Утешить тех, кто не утешен, Зову Поэзию свою. Не постепенно, не в рассрочку Я современникам своим Плачу серебряною строчкой, Но с ободочком золотым… Вставайте над землей, рассветы, Струись над нами, утра свет!.. Гляжу на дальние планеты — Там ни одной березы нет! Мне это деревцо простое Преподнесла природа в дар… Скажите мне — ну, что вам стоит! — Что я еще совсем не стар, Что жизнь, несущаяся быстро, Не загнала меня в постель И что Поэзия, как выстрел, Гремела, била точно в цель! 1957 192. ЦВЕТЫ
Чтоб воздух наш не был им тяжек, Чтоб им не страдать от ветров, Мы сняли сто тысяч фуражек, Накрыли сто тысяч цветов. Мальчишка простор озирает — Равнины пред ним широки. Под солнышком так и играют Блестящие козырьки. Одну приподнял он фуражку, Он видит — цветок не увял. Мальчишка погладил ромашку. «Порядок», — мальчишка сказал. За эти родные просторы, С военной порой разлучась, Свои головные уборы Мы сняли в торжественный час. И пусть, наших дней непрерывней, На строй обнаженных голов Летят беспощадные ливни И падают горы снегов,— Мы нашим мечтам не изменим, Мы все остаемся в строю, И внук мой с благоговеньем Поднимет фуражку мою. И, мною навек защищенный, Цветок перед ним расцветет, Как будто не дедом взращенный, Как будто родился вот-вот! 1957 |
