ПИСЬМО Мы с утра занимаем окоп, Кочку каждую оберегая… Я далёко, и ты далеко… Что ты скажешь, моя дорогая? Много смерти И много огня Посреди необъятного поля… Ты навряд ли увидишь меня… Как ты думаешь, милая Поля? Ты уйми свое девичье горе, Ты пойми, что, поднявшись в атаку, Твой любимый Петренко Григорий Не хотел, чтобы кто-нибудь плакал. Пусть я буду убит наповал, Вспоминай о гвардейце без плача. Он любимою родину звал И тебя называл не иначе. Сколько в республике нашей Раздолья! И сколько похожей на нас Молодежи! На север до полюса (Похоже на «Поля»), На запад до Польши (Тоже похоже!) Протянулось пространство Далеко на восток (Каждой речки изгиб — Будто твой локоток). Над Воронежем, думаю, Падает снег (Там, где девичий твой Приготовлен ночлег). А южнее небось Очень много тепла (Будто ты там жила Или только была)… Вот склонился к плечу моему Сенгирбаев — сподвижник мой старый… (Я никак не пойму, почему Воевали с Россией татары!) И вот мы лежим — Все двадцать восемь, Будто погибает Одна семья… Помни о нас — Мы тебя очень просим, Кровь моя! Любовь моя! Дорогая моя! Гвардейцы, в атаку! Прощай… Некогда… Запомни навек Политрука слова: — Велика Россия, а отступать некуда: Позади — Москва! Проходит ночь. Шум боя стих. К утру бойцы оцепенели. Заря окутывает их Своей сияющей шинелью. САЛЮТ К утру огонь пулеметов ослаб И гул минометов стих… Горе мое проникает в штаб, Минуя всех часовых. Командный пункт. Пустой блиндаж. Глухой коридор земли Безмолвен… Скажи, часовой: куда ж, Куда же они ушли? Черной стеной стоят леса, Снежный лежит простор… Ушел батальон, ушел комиссар, Ушел генерал-майор. И это молчание, выйдя в бой, Дивизии опередив, Взорвется над вражеской головой, Как ненависти разрыв. Мы в этих складках сомкнутых губ Такую месть храним, Такую боль, что не хватит труб, Когда мы заговорим! И в залп троекратный бойцы сольют Ненависть, месть и боль… Товарищ начальник! В общий салют И этим стихам позволь! Чтобы песня вперед устремилась, Лобовою атакой гремела, Чтобы всё, что на мне, — задымилось, Чтобы всё, что во мне, — закипело! ЗАКЛЮЧЕНИЕ Мир наступит, землю согревая, Унося артиллерийский дым… Всё, что мы сейчас переживаем, Мы воспоминаньям отдадим. Мы пойдем путем подразделений За воспоминаниями вслед, Вспомним горечь первых отступлений, Сладость завоеванных побед. По минуте каждой повторится Наш сегодняшний военный день, И мгновенно память озарится Пламенем горящих деревень. И сквозь годы память, как начальник, Снова поведет нас за собой, Пробираясь темными ночами Темной партизанскою тропой. Вспомним, как мы время измеряли По движенью пулеметных лент, Как в бою друг друга не теряли Комиссар, боец, корреспондент. Как стихи писали, как на месте Останавливалось перо В ожиданье утренних известий От Советского информбюро. Как в окопе боевые сутки Проводили взводом сообща, Как шипящий круглый репродуктор Имена героев сообщал. В этом гуле пушечных раскатов Никогда не забывайте их, Навсегда на сердце отпечатав Имена погибших и живых. И чтоб лучше видеть это время, Всё пространство пройденных путей, Соберите молодое племя, Поднимите на руки детей, Чтоб они, войдя веселым строем В нами завоеванные дни, Научились подражать героям, Поступали так же, как они! 1942 153. ИЗ СТИХОВ О ЛИЗЕ ЧАЙКИНОЙ 1 В заснеженном русском пространстве Далекая точка видна — Идет деревенская девочка По зимней дороге одна. Зажмурив глаза, против ветра Идет она через поля, Шажками все три километра На мелкие части деля. Ее провожают березы И ясень встречает в пути… Такого серьезного взгляда У взрослых людей не найти. Идет деревенская девочка Сквозь рощу, сквозь русский пейзаж В неполную среднюю школу, В единственный гордый этаж. А ветер и сверху и снизу Несется, поземкой пыля… — Как звать тебя, девочка? — Лиза! — Фамилия? — Чайкина я! И снова сквозь поле, сквозь рощу — Своим неизменным путем — Идет деревенская девочка… Давайте с ней рядом пойдем! Пройдем через молодость эту, Вживемся в ее бытиё — От парты, от первых отметок До смертного часа ее. От азбучной первой картинки, От хохота детских забав Пройдем партизанской тропинкой К безмолвью ночных переправ. Мы вспомним при первой тревоге Избушки родного села, Как девочка шла по дороге, Как Чайкина наша жила, Смеялась и пела… А ныне Салюта приглушенный гром: Мы тело своей героини Сегодня земле предаем. Над Лизой над нашей — над нею Встает невысокий курган… И есть ли печаль тяжелее, Чем тяжкая скорбь партизан? Не счесть наших долгих лишений, Бессонные ночи не счесть, Но нет ничего драгоценней, Чем наша священная месть! Мы ливнем огня и металла Всю линию фронта зальем За то, что она намечтала В девическом сердце своем… Пойдем, деревенская девочка! Идем, дорогая, идем! |
