‹23 мая 1947 г.› РОДНОМУ КРАЮ И НАРОДУ Для тебя я когда-то слагал Много песен, отчизна родная! О судьбе твоей злой горевал, Лишь во сне твое счастье видал, Наяву повстречать не мечтая. Я в одном был уверен тогда, Жил, одно лишь уверенно зная: Не придет бог на помощь сюда, При царе не отхлынет беда, Жизнь при нем не начнется иная. Дни, как волны, катились во мгле, Жизнь давила нас черною стынью. Пановали паны на земле, На просторах родимых полей Только пырник шептался с полынью. Ой, ходило по свету, брело, Все в лохмотьях, сермяжное горе, И сквозь мутное в окнах стекло Людям горькие вести несло, Разливалося горе, как море. Но терпенье исчерпал народ, Зрела гнева могучая сила, Зрела дума про грозный поход, Чтобы буря свалила господ, Злую царскую свору спалила. И теперь, через тридцать годов, Боль ношу я, те дни вспоминая. Ты прости мне печаль тех ладов, Горечь горькую песенных слов, Край мой новый, отчизна родная. ‹14 ноября 1948 г.› РАССКАЗЫ В СТИХАХ ИГРИЩЕ 1 Звуки музыки лихие Из корчмы несутся ввысь. И откуда же такие Музыканты собрались? Как засыплют, защебечут, Не утерпит и больной! А скрипач и рвет и мечет, Как гонимый сатаной. Как шальной, смычок летает, Скрипка ж голосом поет. Ну и диво! Как живая, Речь задорную ведет: «Топай, топай, разгуляйся! Пропил грош — не огорчайся! Пропил деньги — не беда! Не везет нам никогда!» А другая — звонче пташки, Звук, таящийся в струне, Так трепещет, что мурашки Пробегают по спине: «Ти-ли-ли, ти-ли-ли, Веселиться все пошли. Выпивали, танцевали, На карачках уползли. На одной ноге сапог, На другой — лапоток, Эй, Сымон, Сымон, Сымон, Не вались ты на загон!» Контрабас же без запинки Знай рокочет на басах, Жар веселой вечеринки Отдается в головах; «Контрабас мой! Целый день Ты молчал, как в поле пень. А теперь ты дубом дуб. Тупу-тупу, тупу-туп! Хочешь, басом заревешь, Хочешь, струны перервешь. Ты послушай, Апанас, Что за струны, что за бас!» Свищет дудка, не сдается, Отдохнет и вновь начнет. Как зальется, как зальется, Прямо сердце всколыхнет: «Не прощу я, Не прощу я! Для чего ты Брал седую, И седую, И глухую! Негодую, Негодую!» Хлопцы ног жалеть не стали, «Гей, поддай, валяй, дружки!» И кружились и летали, Как ночные мотыльки. А девчата — маков цветик, Щеки розами цветут; Все отдашь за них на свете, Как глазами поведут! А запляшут- кровь от страсти Загорится, вспыхнет взгляд, И, хоть ты плясать не мастер, Пятки сами застучат! Кончат пляску, отдыхают. Музыканты вытрут пот, Хлопцы ж снегу поглотают, И сначала пляс идет. 2 Так в корчму глухой зимою Валом шел честной народ, Забавлялся сам собою Дни и ночи напролет. Молодежь игру затеет, Люди взрослые — за стол, А иной и просто шел Поторчать там ротозеем. Но зато каких же только Не насмотришься тут штук! Тут и вальсы, тут и польки, Смех и шутки, гул и гук. А когда пойдут вприсядку, Все толпою закричат, Всякий пляшет без оглядки, Веселится на свой лад. И не диво, что седого Черт смутил тут Базыля: «Отчего бы, право слово, Не сплясать нам «коваля»?» И толкает в бок Кондрата: «А что думаешь? Давай!» И Кондрат, плясун завзятчй, Крикнул: «Музыка, играй!» Все притихли на минуту, И замолкнул контрабас, Деды старостью согнуты, А взбодрились… В добрый час! Дед один, дед другой Вышли на средину, Затрясли бородой, Как хорошей метлой, Распрямили спину. Вышли два старика, Поводят плечами. Лук тугой — их рука, И крепка их нога, Глядят молодцами. Первым топнул Базыль И подался вправо, Козырек заломил, Замелькал, как мотыль, Заплясал на славу! И Кондрат ему в лад Ловко начинает, Армячок, рад не рад, То вперед, то назад Полы развевает. И пошли говорить, Удар за ударом, Ноги их во всю прыть, Ну, сдается, горит Их нутро пожаром! Ну и шум тут был, шум, Гул разноголосый! Хлопал сват, хлопал кум, И поднял шурум-бурум С радости Амбросий. Он взобрался на стол, Лаптями топочет, Крошит, ломит, как вол, Полы врозь развел, Танцевать сам хочет. Люди зрелых годов Лезли вон из кожи И на сотни ладов Величали дедов, На юнцов похожих. А они, скакуны, Хоть и употели, Той же прыти полны, Тем же пылом пьяны, Знай ногами мелют. То назад, то вперед, Кончат — начинают. Борода вихри вьет, И ладонь пятку бьет, Еще подпевают: «Ой ты, мой куманек. Лихорадка тебе в бок! Отчего меня не ждал? Где ты ночью пропадал? Был, наверно, у Татели, Иль у Текли, у Марцели, Или, может, у Югали? Черти где тебя гоняли?» «Ой, кума! — без долгих дум Почесал чуприну кум. — Краль таких нигде ведь нет, Как ты, кумушка, мой свет! Я к тебе уж разбежался, Да мой лапоть развязался. Подвязал бы я не скоро, Да мне бог послал Тадору. Ой, Тадора, ой, кума! Засушила б вас чума! Для чего ж над нашим братом Разводить поклеп дарма?» «Молодцы Базы ль с Кондратом!» — Загремела вся корчма. |
