‹1913› ПРИЗЫВ К ВЕСНЕ Ты приди, весна желанная, Приди! Песней жизни, песней воли Загуди! На пригорки, на ложбиночки Взгляни, Сон тревожный, сон тяжелый Разгони. Ты нам силушку и радость Подари, Нашу темень вековую Скорей, Обласкай теплом несчастных, Обогрей. Нашу жизнь и долю трудную Узнай, Буйным дождичком над нивой Просверкай. Прогреми в бездольной выси Голубой, Принеси дары чудесные С собой. Осчастливь посевом добрым Бедный край, На приволье с нами дружно Запевай. Струны сердца всколыхни, весна, Живей, Чтоб на свете жить нам стало Веселей. Ты иди скорей, желанная, Иди, Раскачай ты нашу дрему, Разбуди! ‹1913› НОВОМУ ГОДУ Кто нам скажет, кто ответит, Чем грядущий год нас встретит, Что в подарок принесет? Год минувший не удался, Трясся мир, и содрогался Закопченный небосвод. Нажитое стало прахом, Беспощадным, страшным взмахом Смерть коснулася земли. На сиротских наших нивах На места снопов счастливых Кости грудами легли. Вышли в поле батареи И снаряды, не жалея, Щедро сеяли весь год. Отмечая путь крестами, Разбегался, со слезами, С мест насиженных народ. В белорусские пределы Злое горе залетело, Край родной опустошен. Чем же год нас встретит новый? Кончит с бурею суровой? Что несет с собою он? ‹29 декабря 1915 г.› ПОЛЕ Не видать межи в полыни, Травы буйные кругом, Поутру хозяин ныне Не идет в поля с конем. Пахота — не бабье дело, Поцарапали едва, И в сиротские наделы Глубоко вросла трава. Третье лето миновало, А хозяев нет и нет, Голоса-то их, бывало, Далеко слышны чуть свет. Где ж вы, где, селяне-братцы? Вас не слышно, что стряслось? Межи тихие боятся, Не ответят на вопрос. Смотрит поле сиротою, Сорняки цветут везде. От вопроса нет покоя: «Где хозяева-то, где?» Шелестит в полях тревога, Пашни тихо шепчут мне: «И калек, и пленных много, И убитых на войне». ‹27 августа 1916 г.›
ГУСИ Гуси, гуси, стая вольных! Грустен крик ваш, гуси: Вас уводит путь раздольный Прочь из Беларуси. Запечалятся болота: Отшумело лето; И проплачут отчего-то Лозы до рассвета. Бобыль-ветер раным-рано Зло в полях засвищет. Что, бездомный, за курганом В голом поле ищет? Вы ж за облаком высоким Крыльями взмахнете, Чтоб не видеть, как осоку Ветер гнет в болоте. Что ж, летите! Крылья служат Смелым для свободы. Осень… осень… Дали тужат, Грустно стынут воды, И горюет сиротливый Лес, в багрец одетый… Ой вы, гуси! Унесли вы Солнечное лето! ‹22 сентября 1916 г.› ВРАГАМ Зачем же кровь лилась людская? Зачем губили мирный люд? И все добро родного края, И поколений многих труд? Народ, как от чумы, помчался, Себя не помня, в белый свет, И горький дым столбом поднялся, И все кресты росли вослед. А сколько наших деток милых У тех дорог войны лежит! Тиха земля на их могилах, И разоренный край молчит. Теперь же вы, убийцы, каты, Не прочь о мире поболтать, Но кто же в вас решится брата, Скажите, каины, признать? Теперь иссякли ваши силы В войне, что сами вы зажгли, Руины вас страшат, могилы, Неудержимый крах земли. Народов праздник — день расплаты! Пожар войны не вам залить. Так руки прочь, убийцы, каты! Не вам о мире говорить! ‹2 декабря 1916 г.› ПОЛЕСЬЕ Край лесов, край болот И туманов гнилых, Хоть ты беден и глух И хоть в лозах твоих Ветер осенью злобно шумит, — Все же мил ты мне. Чем? Я не знаю и сам, Но твой образ моим Пригляделся глазам И к тебе мое сердце лежит. Я люблю твой простор И болота твои, Где шуршат тростники, Где бубнят бугаи И где травы, как море, легли. Если лес там — так лес! В десять дней не пройдешь. А простор — так простор! И конца не найдешь, Не охватишь и взглядом земли. Я люблю твой покой, Ясность тихих деньков, Золотистый убор И полей и лесов, Что под солнцем осенним горит. Я теперь далеко От полесских равнин, Но люблю я тот край, Я родной его сын, И о нем мое сердце болит. |
