Пять лет прошло. Я снова в милом Устье,
В том уголке, что облюбован мной.
Где я когда-то отдыхал душой,
Где каждый кустик помню наизусть я.
На холмик устьинский я медленно шагаю…
Гвоздика белая, чабрец на нем…
Как старый дуб, что опален огнем,
Я никну головой, былое вспоминая.
Стою и молча вглядываюсь в дали,
Места родные нелегко узнать —
Здесь и деревьев поредела рать,
Как тех людей, что край мой украшали.
Безлюдье, тишь. Высокою травою
Знакомые усадьбы заросли,
И средь руин, меняя лик земли,
Шумит кустарник молодой листвою.
Тропинки той, что к речке Балачанке
Сбегала вниз, — теперь в помине нет;
Лишь в памяти моей оставив след,
Она исчезла с солнечной полянки.
И тех, с кем жил я дружною семьею,
Здесь не найдешь: кто выселился сам
К безрадостным, последним рубежам,
Где крест стоит над насыпью сырою;
Других война по свету разбросала.
Не все из них воротятся назад,
А скольких в рабстве мучил ворог-кат, —
Могилой их земля чужая стала.
И, ужасы войны напоминая,
На всем видны отметины ее,
Но с новой силой славит бытие
В лесах сожженных поросль молодая.
Растущих сил победное движенье
Не гитлерам унять, остановить.
Вновь жизнь снует за ниточкою нить
И миру ткет основу обновленья.
И знаю я: мы раны все залечим,
Из пепла край мой встанет, расцветет,
К высотам счастья вновь придет народ,
Наш светел путь, он солнцем правды мечен.
