ФРАНЦ ФЮМАН НИБЕЛУНГИ Уложены штабелем грубым, что стал их последним ночлегом, червивые, вшивые трупы чернели, краснели под снегом. Гниющая, темная масса, обкарканная вороньем, выклевывающим мясо и снег, что тает на нем. И где их родные дали? Там, на краю земли. Чего они здесь не видали? Они за князем пошли. Вожди им сладко пели, что будет любой награжден, на Рейне – их колыбели, и вот их кладбище – Дон. За ними мосты взорвали, в полях ни былинки нет, виселицы с развалинами прочерчивают их след. О верности, славе, чести развеяны ветром слова, и ничего, кроме мести, не остается для вас. Слова, словеса, витийство. Иссякли запасы лжи. А ваши дела – убийство, мучительство, грабежи. Верны кресту и Валгалле, вы начинали резню, а тех, кто с вами шагали, вы предавали огню. Огнем опалившие страны, ныне жертвы воды. О Нибелунги, тираны, династия зла и беды! Вырваны ваши главы из мифов, преданий, книг. Убийцы не знают славы. Люди забудут о них. Срастаются раны луга, опять зеленеет лес, сиренью пахнет округа, а запах крови исчез. Народы дышать начинают, убийцы сгорели дотла, и гром голосов проклинает Нибелунгов дела. ДОМА ИЗ СТАРИННЫХ СКАЗОК Дома из старинных сказок… Вот он – дом для голодных, со стенами из булок и крышей из пряников. В окнах – окорока. Приветливый голос зовет подойти поближе, приглашает наесться досыта. Но что это?… Жирный дым выползает из брашен огромных. Добела накалились колосники, дверь заскрипела на петлях только что отворенной клетки. И чей-то отчаянный крик замирает, Вот он – дом для невест. Спешились женихи с горячих коней, и сердца их бьются в могучем утесе груди, и они клянутся в вечной любви. Но что это?… Женихи омывают кровавые руки в ручье. В тачках увозят горы колец золотых и роют ямы для бочек - тяжелых бочек, набитых телами. А вот он – дом красотой опьяненных. В прекраснейшем замке земли поэты хвалу воздают прекраснейшей из королев, чью красоту даже зеркало громко поет… Но что это?… Охотник приносит блюдо, на нем горячее сердце дымится. Он поведал о смерти крестьянской девушки, что превзошла красотой королеву. Дома из старинных сказок. Но что это?… ДЕТИ НА ВЗМОРЬЕ Взморье – простор для работы, к работе рвется рука. Можно строить без счета из мокрого песка: мосты, ворота, дороги, замок, вал крепостной, горы, холмы, отроги, а рядом кипит прибой. Хороша такая забава: с водою смешать песок, понастроить слева и справа много мостов и дорог, вот и озеро заблестело, вот колодец, а вот дворец - играя, ведет свое дело ребячливый творец. Но вскоре вода нахлынет, прорывая дамбы заслон, и громада горная сгинет, и замок будет сметен, с волной уплывает в море все, что выстроил ты с трудом, ни следа не останется вскоре от шедевров на пляже пустом. Но чудо свершается снова, созиданию нет конца; волны ушли – и готовы трудиться руки творца, замки, валы, бастионы возводить с великим трудом, вновь победит побежденный на побережье морском. И ты осознал уже что-то неизбежное для души, и снова строить охота, и будут опять хороши горы, мосты, ворота, замок, вал крепостной, ты зачарован работой, а рядом кипит прибой. ПАУЛЬ ВИНС
ВРЕМЯ МЕЧТАТЬ Над башнями бронеплатформ веет ветер мечтаний. Мечта – безветрие в шторм, в штиль – зов штормовых скитаний. Утонет в крови и опять средь битвы вспорхнет беспечно. Есть ли время мечтать? Его нет. И оно вечно. МАЯКОВСКОМУ Лилипутов-прохожих песнь, а не лесть тебе, великану московскому, Владимиру Маяковскому. Жизней тебе – тысяч десять! Пусть мертвых на дне могилы холод лижет и гложет - голоса твоего революционная сила холодом стать не может. По рельсам подземным – огней поток; новых морей на земле рожденье; дожди; победа над притяженьем - в ритме твоих строк. Взора за горы отвага. Семимильного сердца бой, Слушай печатанье шага миллионного за тобой. И если юным планета от полюса к полюсу кликнет зов, раскатится эхом ответа твое двадцатидвухлетнее: «Я готов!» |
