ПТИЦЫ Детских лет наставники первые («Будь свободен!»), друзья мои верные, горизонт мой собой заполнили - этих линий абстрактных молнии, сотни тысяч в полете – птицы, вечно юные мои птицы - научили дышать глубоко, научили глядеть далеко. Вашу скоропись я читаю. Сейсмография мыслей и чувств. Слов безмолвных молниеносность. (Тем страшней слова, если свет полыхает, а звука нет.) Это все понимал я когда-то - но сегодня еще в моих пальцах - все живет в моих пальцах написать на больших ваших вечных скрижалях, как ответ мой последний и как завещанье,- то, что стоит писать и сейчас - то, чему научился у вас. ЗОЛТАН ЗЕЛК
У МОГИЛЫ СОВЕТСКОГО СОЛДАТА Здесь, в Зугло, где таился ужас, на площади, где стынут лужи и разворочены дома, над не залеченного раной могильный этот холм багряный встал, как Уверенность сама. По-русски я не понимаю, стою, молчу, смотрю, гадаю: здесь погребенный где рожден? Он правнук Лермонтова или праправнук Пушкина? Могиле я говорю: ответь, кто он? Заводом, шахтой, – кем, не знаю,- был послан он, чтоб на Дунае бороться с варварской ордой, которая хотела солнце сорвать с небес и все колодцы наполнить мертвою водой. Кто он? И будто бы ответом горит на памятнике этом пятиконечная звезда. Смотри! Пятерка пальцев звездных к востоку, в мир полей колхозных, указывает нам туда! Какой простор! Поля, заводы, фабричных дымов хороводы… Стучат станки, поют ремни, комбайны и автомобили… О, не об этой ли могиле кричат они, поют они! О нем, о нем поют стихии, и через все поля земные всем небесам несется весть про воина, про человека… Он – слава молодого века. Победа – это он и есть! ДИАЛОГ – А будет новая война? – Отчизну строй. Растет она. Крепи отечество свое. Лелей цветы, сметай гнилье. Смотри, земля детьми полна! – А будет новая война? – Их смех ты слышишь? Так ручья звенит струя. Так бьет волна! – А будет новая война? – Иди с детьми и песни пой! Пойдем веселою тропой к вершине. Вот она. Видна! – А будет новая война? – Смотри, зовет издалека тропиночка! Она узка, едва заметна, а ведет до самых голубых высот. К вершинам гор ведет она. – А будет новая война? – Смотри, козленок проскакал там, у подножья горных скал. Плывут по небу облака. И женщины доят коров средь зеленеющих лугов. Ты слышишь: струи молока звенят о донышко ведра чистейшим звоном серебра! И вот летит издалека ночь в облике нетопыря, чтоб утром новая заря взошла на небо, весела, с небес прогнала и смела мрак нетопырева крыла. Ты видишь дней веселый бег через цветы и через снег! Прекрасны года времена! – А будет новая война? – Строй родину, растет она! Родимый край оберегай, свой разум, руки укрепи - удержишь зверя на цепи! КТО ЖДЕТ МЕНЯ НА СТАНЦИИ Обрывками веревки завязаны узлы. Осиным роем искры летают среди мглы. Резвится жеребенок. На дереве – орлан. И местность опаленная. И снежно по полям. На рельсах и на стрелках былых годов и дней мой малый мир качается под светом фонарей. Село со ртом разинутым, то, что считал своим, глазеющие горы, а не Париж и Рим. Куда нас пропустили, вы, семафоры лет? В какие дали, юность, купила ты билет? Какими крутизнами ты мчишься вдоль реки? В какие воды сброшены корзины и тюки? Где искры те летают, в какой шипят воде? Столбы где телеграфные, где зимы, весны где? Где жеребенок носится и где орлан парит? И на какой планете гармошка говорит? Качавшиеся с нами где наши поезда? Кто ждет меня иа станции? Доеду я когда? И если только в памяти мой сад и дом родной, то все равно не в прошлое уйду я, а домой! МИКЛОШ РАДНОТИ
ВЧЕРА И СЕГОДНЯ Дождик моросил вчера, и из куста, словно на колени павшего перед нами, вылезли на луг влюбленные и шли с распустившимися, как цветы, губами. А сегодня к нам ползут с откоса пушки, липкие вертя колеса, шлемами солдат прикрыты лбы. Густо запахи летят за ними - стяги тяжкие мужской судьбы. (Детство русое, тебя давно уж нет! Старость снежная, ты не придешь, седая! До колен в крови стоит поэт, песню каждую последней называя.) |
