И Сербия переменилась, но сливы,

но старые сливы по-прежнему живы.

Она плодородна, чиста, благородна,

и помыслы Сербии трудолюбивы.

Плавные нивы… зеленые травы

со дна поднялись над военными рвами.

Черные галки умолкли – и правы.

И полотнам болот спится в плотном бурьяне.

И птичьи гнезда не только птицам

нужны сегодня, дыша соблазном

в лицо дошкольникам бронзолицым,

в глаза дошкольницам сероглазым.

О, сербские сливы, о, белые шествия,

мне дали возможность счастливые силы

на вас наглядеться, лелея и пестуя

новую жизнь и старые сливы.

С веток свисают белые росы,

руку подставишь – капелька брызнет,

лезет из кожицы зернышко проса,

и крик его слышится – хочется жизни,

ходит младенец – ноженьки босы,

снег расцветает – вплетается в косы,

с веток свисают белые росы,

у белого света – так много света!

Люблю говор вод, неумолчный, вечный,

и чистых источников лепетанье,

и белых садов убор подвенечный,

и сливовых синих ветвей бормотанье.

Если ж со злобой придет кто-либо

и чистый родник превратится в омут,

стану я твердой, суровой глыбой,

под коей кости прадедов стонут.

Губители жизни раздуют пламя,-

в их бойне я не приму участья.

Хочу под сливовыми ветвями детей

обучать науке счастья.

Немного надо нам: цветок

В глаза заглянет, как живой

И словно тысячи дорог

Открылись вдруг перед тобой.

И жизнь приветлива опять,

И возрождается любовь

В твоей душе, как благодать,

И грубый камень ожил вновь

И снова кажется, что зло

Ничтожно, потому что есть

Добра огромное число,

Оно во всем, его не счесть.

И лишь добру благодаря

Блестят, прекрасны и нежны,

Глаза, как синие моря,

И звезды в них отражены.

И я, который до сих пор

Был тише всех земных гостей

Вдруг обнимаю весь простор

Душой разросшейся своей.

И жить иначе не могу,

Мстить не могу и помнить зло.

Спасибо малому цветку:

Так вдруг от сердца отлегло.

Есть ветер такой что волос не растреплет

Не шевельнет даже листьев

А просто вдруг налетит неизвестно откуда

И заставит подумать внезапно

Прошелестев на рассвете:

Что-то от нас далекое

Существует на свете.

Все думаю: не закончено.

Что-то еще родится, когда вылезает трава.

Будет еще синева

С первым небом весенним -

Та, что всему улыбнется

И отразится в воде.

Все думаю: не закончено.

Не могут цветы отцвести,

пока существуют глаза

Которые нас встречают,

Как две росистых ромашки,

И долго потом еще, долго

Мы счастливы светом их.

Все думаю: не закончено.

И хочется мне вглядеться в конечную форму всего

И хочется убедиться,

Что все однажды пойму я,

Пойму когда-то однажды

С какого-нибудь холма…

Тихо иди – ночью улице спится.

Не разбуди этой сказочной глуби.

Кто ж виноват,

Если в груди твоей прячется птица?

Только притронься рукою -

Слышишь, стучит, словно дятел в дуплистом дубе.

Улица спит, погруженная в зыбкую дымку.

Люди во сне как растения под водою.

Кто ж виноват,

Если тайком натянул ты струну-невидимку

Для одного небывалого звука,

Чтобы в сердца он проник силою молодою?

Тихо пройди – ночью улице спится.

Не разбуди и во мраке исчезни.

Кто ж виноват,

Если в груди твоей прячется птица?

Может быть, спящие бродят неслышно

В том же краю, где твоя рождается песня.

Двери в ночь отвори пусть укроются ветви деревьев густые

Пусть войдут полевые цветы в эти вазы пустые

Двери в ночь отвори кто-то ждет в этой темной дубраве

Он слова тебе самые горькие скажет он вправе

Двери в ночь отвори эти стены сломай что к тебе не пускали

Горький мир в темноте он все ждет чтоб его приласкали.