Жена потянулась к нему и поцеловала, а довольная Кимберли так и висела, прижатая к отцовской груди.

— Что вы тут делаете? — спросил Питер.

Проходивший мимо человек бросил на него неприязненный взгляд, словно ему было известно о том, как Питер провинился.

— Да вот, решили тебя удивить, — ответила Джулианна.

Он отсутствовал всего ничего, однако ее голос показался далеким, таинственным, почти чужим. Возможно, сказывалось его чувство вины. Или же им вообще не следовало разлучаться ни на день.

— Удивили, — он с трудом растянул губы в улыбке. — Очень приятный сюрприз.

— Персональное обслуживание: личное такси из аэропорта домой, — проговорила Джулианна с игривым блеском в глазах.

— Насколько личное? — заинтересовался он.

Она улыбнулась и издала горловой, очень сексуальный звук.

— Мама, — укоризненно проговорила Кимберли своим звонким голосом, и Питер с Джулианной засмеялись, отлично зная, что последует дальше: хотя всего шести лет от роду, Кимберли уже порой стеснялась своих родителей, — тебя люди слышат!

Они пересекли площадку для парковки автомобилей; площадка была почти пуста, а их машина сиротливо приютилась в дальнем углу, как будто иного места не нашлось, когда Джулианна ее ставила. Это был старый «Сааб-900», в основном красный, кое-где проржавелый, купленный прежде, чем сменился внешний дизайн, — когда автомобиль еще походил на черепаху из мультфильма, что придавало ему определенное очарование.

Джулианна передала мужу ключи, он открыл заднюю дверцу и выпустил из салона Гручо. Желтый пес (помесь золотистого лабрадора неизвестно с кем) был счастлив видеть хозяина после разлуки: он отчаянно вилял хвостом, подпрыгивал, припадал к земле, бегал кругами. И наконец прижался к ногам, когда обожаемый хозяин сел на корточки и приласкал его:

— Привет, Гручо. Как дела, парень? Скучал без папы?

Пес издал радостный вой и с новой силой замолотил хвостом, вся задняя половина его тела заходила ходуном.

Питер засмеялся. Он так рад был видеть семью! Даже если Гручо знал о случившемся в Мэдисоне, он простил хозяина. Или не обратил внимания на его проступок. Ну еще бы: ведь не его же предали.

Питер поднял глаза и встретил взгляд Джулианны.

— Будем считать, что Гручо ответил: «Скучал», — проговорил он, поднимаясь.

— Ты просто чаще меня балуешь его вкусненьким, — ответила жена.

Открыв багажник, Питер аккуратно поставил в него чемодан. Загородив чемодан своим телом, расстегнул «молнию» и вытащил припасенный гостинец. Не показывая его, обернулся к Кимберли.

— Ты мне подарок привез? — спросила дочка.

— А ты как думаешь?

— Привез. Какой?

— Закрой глаза — узнаешь.

— Ну папа! — Она состроила недовольную гримасу, однако зажмурилась.

Подмигнув Джулианне, Питер достал из-за спины нечто, больше всего похожее на здоровенный ломоть желтого сыра. Кусок пенопласта с выемкой для головы — в самом деле, точь-в-точь аппетитный сыр. Питер надел подарок Кимберли на макушку.

Во взгляде Джулианны читалось: «Ты спятил!»

— Мило, — промолвила она. Явно солгала — дурацкая шляпа в виде сыра ей не понравилась, однако Джулианна едва сдерживала смех.

Открыв глаза, Кимберли стащила подарок с головы, чтобы рассмотреть.

— Ух, здорово! — Она повертела «сыр» в руках и снова водрузила на макушку. — Спасибо! Такая здоровская штука!

Питер открыл дверцу, приглашая дочь с собакой забираться на заднее сиденье.

— Вот видишь, — сказал он жене.

Удивленно качнув головой, Джулианна еще раз его поцеловала — на этот раз чуть дольше предыдущего — и ответила:

— Ты всегда знаешь, что нравится девушкам.

— Угм, — согласился он, еще переживая упоительный поцелуй, и хотел вернуть ей ключи от машины.

— Нет уж, — жена открыла дверцу со стороны пассажирского сиденья.

— Эй, а как же персональное обслуживание?

— Это позже, — ответила Джулианна с намеком на нечто большее, чем шоферские услуги.

Питер обиженно поджал губы, и она засмеялась:

— Видишь ли, сейчас-то у нас «час пик».

Ну и медленно же они тащились!

Езда со скоростью десяти миль в час по Лонг-Айлендскому шоссе в «час пик» казалась чудом. Автомобили ползли как улитки, а чаще и вовсе стояли.

Питер крепко сжимал руль; пальцы стискивали обод куда сильней, чем требовалось. Он всегда нервничал, когда вел машину, и это была одна из причин, почему он поселился в центральной части Нью-Йорка. За баранку приходилось садиться нечасто. Лишь изредка он катался в любимый Джулианной магазин здорового питания в район Вест-Сайда или — совсем уж неподалеку — в «Икеа» за какой-нибудь очередной бытовой техникой, а однажды они всей семьей ездили в Бостон. Но обычно «Сааб» мирно стоял в гараже в полуквартале от дома, где они жили, а Питер, уж если куда выбирался, счастливо ездил подземкой.

— Ну и как оно тебе? — поинтересовалась Джулианна.

— Мм? — Он бросил на жену быстрый взгляд, не уверенный, о чем именно она спрашивает; чувство вины немедленно заявило о себе. Пробудилось, точно беспокойное живое существо.

— Как тебе Мэдисон? — пояснила жена. — И пьеса?

— А, ну… э-э… По большей части, пьеса была странная, — солгал он. — Я в жизни не представлял себе этот роман в виде спектакля.

— Только в виде блокбастера?

— Вот-вот. С Джулией Робертс в главной роли.

Это была шутка. Дело в том, что Питеру в свое время предлагали продать права на экранизацию. Сделка была на мази, а на главную роль действительно пригласили Джулию Робертс. Однако киношники неосторожно проболтались, что предполагают сделать Анжелу постарше: лет тридцати, а не пятнадцати. Вместо школьницы они собирались представить на экране разведенную мать двоих детей, которая торгует своим телом, чтобы оплачивать счета, но ее лишили родительских прав, когда она пристрастилась к героину, и теперь она стремится бросить наркотики и вернуть себе детей. Короче говоря, готовилось нечто вроде сильно запоздавшего сиквела «Красотки». Услышав о планируемом надругательстве, Питер вежливо поблагодарил кинопродюсера за потраченное время и тут же позвонил своему агенту Майку Левину и сказал, чтобы тот не продавал роман. Уж не настолько Питер нуждался в деньгах, чтобы позволить так уродовать книгу.

— Но актриса, игравшая Анжелу, была великолепна, — сообщил он жене.

— Ты ее такой и представлял?

Питер на мгновение задумался, представив себе не артистку театра, а Дину, когда она просила его подписать книгу. Вспомнил легкий румянец волнения на ее красивом лице.

Возможно, Дина с самого начала знала, что между ними произойдет.

А быть может, она всего лишь восхищалась романом.

— Да, — ответил он наконец. — Именно такой она мне и виделась.

— А как она в жизни? Мила?

Питер замялся:

— Да я с ней, в общем-то, и не разговаривал толком. — Он опасливо глянул на жену. Чувствует ли она, что он виноват? Вдруг она видит, как чувство вины сидит у него на плече, словно пьяный чертенок, и швыряет собственный кал ему в душу? — А что? — спросил Питер, скрывая смятение.

— Не знаю, — отозвалась Джулианна. — Я как-то всегда тревожилась: а ну как ты закрутишь роман с актрисой, которая сыграет Анжелу?

— С Джулией Робертс? — предположил Питер, пытаясь обратить в шутку то, о чем было известно лишь ему. Ему да Дине.

— Ну, необязательно с ней, но, видишь ли… Скажем, вот она — твоя героиня во плоти. Говорит слова, которые ты придумал. Играет… э-э… любовные сцены, которые ты…

— …написал, — подсказал Питер.

Джулианна повела плечами, соглашаясь, не подыскав лучшего слова, и закончила мысль:

— Разве ты смог бы устоять?

— Уму непостижимо: как ты можешь тревожиться, что я закручу с кем-то роман? — проговорил он, с грустью подумав, что жена знает его лучше, чем он сам.

— Тревога подступает, только если мне скучно, — Джулианна кончиками пальцев коснулась его щеки. Целебное касание. До чего полезное слово — «целебный». — А я ужасно скучала, пока тебя не было.