Возможно, это были не два разных чувства, а одно; порочные желания выдавливали из Питера рассудок, как сок из лимона. Питер страстно желал все забыть — и столь же страстно желал получить еще больше. Связующий их с Диной мост вины был выстроен из ненадежного крошащегося камня; он потихоньку рушился, но все же это был каменный мост.

— Возможно, тебе следует сначала прочесть текст, — проговорил Питер в конце концов, одолев-таки свои желания.

Затворив входную дверь, Питер прислушался к гудению лифта, который уносил Дину прочь. Затем он закрыл замок на предохранитель и ударился лбом о косяк. Еще раз и еще. Так и остался стоять, прижавшись к крашеной деревяшке — побитой жизнью, изрядно расщепленной, с торчащими острыми заусенцами. Как будто грубая рука скребла по лбу ногтями. Питер жалел о том, что боль недостаточно сильна.

Возвратившись в кабинет, он уселся к столу и уставился в экран, на заглавную страницу своей новой книги:

Чем черт не шутит, вдруг Дина поможет? Найдет неожиданный ключик, откроет какую-нибудь тайну Анжелы, до которой он сам еще не додумался. Или подтолкнет его в нужном направлении. Или намекнет на те его тайные устремления, которые он сам еще полностью не осознал. А может быть, Дина просто-напросто заскучает над рукописью, ее одержимость пройдет, она перестанет воображать себя Анжелой, и Питер наконец отделается от них обеих.

— И кого я пытаюсь обмануть? — прошептал он, взглянув на витраж.

Дева Мария смотрела с неодобрением, как будто считала, что Питер отдал Дине рукопись единственно для того, чтобы Дина подольше была рядом с ним. Хотя бы на то время, пока читает роман.

Он был высокого роста, в куртке с низко надвинутым капюшоном, под которым не видно лица, в темных очках. Оглушенный, в крови, он цеплялся за фонарный столб на углу. Пальцы со всей силы впивались в этот самый столб, а человек лежал на асфальте. Затем он потряс головой, резко откинул ее назад, странным движением поднялся, словно какая-то внешняя сила вознесла его в воздух и поставила вертикально, — и пошел спиной вперед, на подгибающихся ногах, неловко, но настойчиво.

Как будто убегая от кого-то задом наперед.

Это был сверкающий новый небоскреб на Мэдисон-авеню, его зеркальные стены пронзали небо, вздымаясь чуть ли не до самых облаков. В стороне виднелись башни собора Святого Патрика, и, если прищуриться, можно было разглядеть статую Атласа, который держал на своих плечах мир. На первом этаже небоскреба находился дорогой магазин кожаных изделий, рядом — крупнейший в мире магазин сластей.

Питер на лифте поднялся на восемнадцатый этаж. Офис его литературного агента располагался слева, а напротив — маленькое издательство, которое специализировалось на публикации кулинарных книг.

Двойные стеклянные двери с внушительной надписью золотом «Литературное агентство Левина» вели в маленькую приемную с жесткими кожаными диванами; на столиках были разложены журналы, посвященные издательскому делу.

Когда Питер вошел, на него подняла глаза блондинка — лет двадцати пяти, высокая, аппетитная, в кофточке с не слишком глубоким вырезом, в котором виднелась лишь верхняя часть ложбинки на груди. Спустя мгновение она признала Питера и встала, просияв.

— Питер? — воскликнула она радостно. — Ой, господи, кто пришел!

— Сандра, — ответил он ей в тон — во всяком случае, постарался.

— Как вы?

— У меня все хорошо, — сказал он, а сам подумал: «Да интересно ли ей, как я?» И спросил: — А вы как?

— Ну вы же знаете, — Сандра выразительно поглядела на дверь в кабинет шефа. — Тут у нас ничего не меняется.

— Это хорошо?

— Смотря по обстоятельствам, — отозвалась она, и в тоне звучало нечто более значительное, чем пустые слова. — По-моему, все мы не очень-то справляемся с переменами.

Питер согласно кивнул. Уж кому-кому, но не ему оспаривать это утверждение.

— Он у себя?

— Для вас — разумеется. — Сандра взялась за телефон, чтобы предупредить шефа.

— Не надо, — остановил ее Питер. — Пусть это будет сюрпризом.

— Майк сюрпризов не любит, — серьезно возразила секретарша.

— А вы? — Питер сам не ожидал от себя такого вопроса.

Она коротко, негромко засмеялась. Кажется, Питер удивил ее не меньше, чем себя. Сандра поглядела на него как-то иначе, другим взглядом, и ответила с нотками в голосе, которых ему прежде не доводилось слышать:

— А вы как полагаете?

Мгновение Питер смотрел ей в глаза. Припомнил времена, когда увидел Сандру впервые, около четырех лет назад; она только что окончила колледж и получила степень бакалавра по специальности «Литература двадцатого века». «Смышленая малышка», — однажды отозвался о ней Майк. Сандра всегда улыбалась, неизменно заставляя мужчин чувствовать, что они ей симпатичны, что у них есть шанс на успех. Каждый нормальный писатель, входивший сюда, надолго оставался под впечатлением. Питер был совершенно уверен, что именно поэтому Сандра и занимает свое место в агентстве.

— Ну ладно, идите, — сдалась она. — Пускай он меня увольняет.

— А то будто это случится, — сказал Питер, ни минуты не сомневаясь, что смышленая малышка вкатит Майку здоровенный иск о сексуальных домогательствах, вздумай он с ней расстаться вопреки ее желанию.

Возможно, поэтому-то Сандра Питеру и нравилась.

— У тебя есть минутка?

Он сидел спиной к двери и разговаривал по телефону; говорил отрывисто и нелюбезно, точно лаял. Услышав голос, мгновенно развернулся вместе с креслом. Майк Левин, с ног до головы одетый дорого и элегантно, жадный до денег, готов был порвать глотку наглому посетителю и задать Сандре заслуженную взбучку, чтобы не смела пускать народ без предупреждения. И тут он узнал Питера.

— Я вам перезвоню, — сказал он в трубку и дал отбой, затем встал из кресла — с широкой улыбкой, раскинув руки, словно готовый заключить Питера в дружеские объятия. — Я вижу чертово привидение? Или это и впрямь ты?

Питер пожал Майку руку. Слегка потерявшись, он не знал что сказать: слова вдруг странным образом смешались и разбежались куда-то. Последний раз они с Майком виделись с год назад — а может, и больше. Питер не стремился общаться. Он не был готов, книга не была закончена. А о чем еще беседовать с литературным агентом?

— Ты хорошо выглядишь, — сказал Майк.

— Я, э-э… да. Я хорошо себя чувствую, — ответил Питер и подумал, что это лишнее: ему некогда разговоры разговаривать, надо заканчивать книгу. — Я рассудил, что мне стоит с тобой повидаться.

Хохотнув, Майк снова уселся в кресло и скрестил ноги, не забыв поправить брючину, чтобы не морщила. Питер припомнил, как важен Майку внешний лоск. Чего стоила та эпопея с фотографией автора на обложке! Майк забраковал любительское фото, которое сделала Джулианна, и организовал фотосессию. Пригласил профессионала из Англии — у того уже было напечатано не меньше сотни фотографий в журнале «Вог», и его часто приглашали на телевизионные реалити-шоу с участием разных моделей. Майк лично стоял позади фотографа и демонстрировал начинающему автору, как надо позировать. Питеру совершенно не нравилось фото, что получилось в итоге.

— Это не я, — заявил он жене, когда получил макет обложки.

— Может, и не ты, — ответила тогда Джулианна, желая его утешить, — но этот парень чертовски симпатичный.

Майк приглашающим жестом указал на два кресла для посетителей. Питер сел в то, что стояло ближе к двери.

— Итак, — сказал агент.

— Ну вот.

— Ты готов двигаться дальше?

— Несомненно, — отозвался Питер. — Это было… — Он замялся, подыскивая нужное слово, но на ум пришло лишь одно: — Трудно.

— Трудности — моя специальность. Или надо тебе напомнить, как ни один издатель не желал публиковать «Анжелу»?