Встал на колени он перед рекой
И поклонился ей, сняв шлем походный,
Погладил воду ласково рукой —
И словно потеплел поток холодный.
И словно руку он реке пожал…
Пылал здесь мост, разбомбленный когда-то,
Был тот же самый отражен пожар
В речных глубинах и в глазах солдата.
Вот здесь тогда сражался батальон.
Солдата берег прикрывал тенистый.
И вот, вернувшись, обнял реку он,
К ее груди припавши материнской.
Он здесь родился. Здесь же в первый раз
Он боевое получил крещенье.
И он реке поведал без прикрас
Про отступленье. И просил прощенья.
И вдруг застыл, припомнив грозный год.
И так стоял, хоть под ногами топко,
Хоть, кажется, звала его вперед
Положенная на траву винтовка.
— Прости, река, прости меня, река,
Тебя покинул, светлую, в тот день я.
Казалось мне, что пронеслись века
Германского стального наважденья.
Твои страданья те же, что мои.
Я помню мертвый мост и трупы бревен.
Но мы вернемся, завершив бои,
И встанет новый мост, могуч и ровен.
И, кажется, винтовка поклялась,
Что так и будет, щелкнув вдруг затвором.
И, прозвенев: «Я верю!» — поднялась
Волна над ровным в этот час простором.
Тогда он шлемом воду зачерпнул
И пил. Потом плеснул в лицо струею,
И словно той струею зачеркнул
Былое и готов был снова к бою.
И силы возвратились вновь к нему.
И он сказал товарищам в волненье:
— Здесь, как от матери в родном дому,
Я принял от реки благословенье.
Бойцы из шлемов пыльных напились
И, глядя на окрестные руины,
Поклялись: «Песни вновь наполнят высь,
Начнется вновь цветенье Украины!
И за рекой возмездьем станет бой».
…В седом дыму окрестность потонула.
Сама винтовка словно за собой
Солдата через реку потянула.
Солдат в рыбацком стареньком челне
Поплыл туда, как свет навстречу мраку,
Сошел на берег, дрогнувший в огне,
И ринулся в победную атаку.