Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Бехер Иоганнес Роберт > Стихотворения. Прощание. Трижды содрогнувшаяся земля > Стр.32
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
31
32
33
...
160
VI
Он многим дал ответ на все вопросы,
Он жил, казалось, в городе любом.
Погонщики ослов и водоносы
Канцоны пели под его окном…
Окончен век, и суд над ним свершился,
И приговор над ним произнесен.
В крови и муках новый мир родился,
И он стоял в его начале, он —
Предтеча, завершитель и поэт,
Чей лик изваян как бы из гранита
Скалы, что поднялась у края лет,
Ветрам и бурям вечности открыта…
Флоренция не сбросила оков,
Однако дали знать ему тираны,
Что он, славнейший из ее сынов,
Вернуться в город может невозбранно.
Но он сказал в ответ на эти вести:
«Не ждите моего возврата. Я
Не удостою вас подобной чести,
Мои достопочтенные друзья».
Флоренция, не там она была,
Где воцарились гнет и запустенье!
Нетленная Флоренция жила
В его гробнице и его творенье.

ЛЕОНАРДО ДА ВИНЧИ

В искусстве тесно. И в искусствах тоже.
В науке теснота. Как мал шатер,
В котором полководцу стелют ложе.
Как мало света! Как тоскует взор!
Что дружба? Тесный круг. Любовь — стесненье!
Что слава? Зависть и дурная спесь.
Что век? Для вечности одно мгновенье.
А бог? Надежд и суеверий смесь.
И необъятным циркулем, который
Кружит миры, вонзаясь в звездный стан,
Он измеряет вечные просторы
И чертит будущего ясный план:
Над мирозданьем человек царит,
Мир изменяет и его творит.

МИКЕЛАНДЖЕЛО

Вот глыба камня. Сильными руками
Я высекаю человека в ней,
И оживает камень перед нами,
Сверкая теплым мрамором очей,
Он не обманет лживыми словами,
Он вызван к жизни волею моей…
Но раз искусство властно над камнями,
Оно способно изменять людей.
Нет, подлинные люди не могли бы
Свой мир построить из камней немых!
Не для того в горах нависли глыбы,
Чтоб новый мир я стал ваять из них!
Пусть человеку скажет камень твердый:
«Взгляни! Во мне раскрыт твой образ гордый!»

СЕРВАНТЕС

У врат эпохи он стоит на страже,
Встречая грудью прошлые страданья.
Он смехом отражает натиск вражий,
Чтоб легче было с прошлым расставанье.
Столь тягостно подобное признанье!
Невмоготу и сердцу и уму.
Он должен смехом подавлять рыданья,
И нечего завидовать ему.
Он смех завоевал не для потехи.
Он прорывался к новым временам.
Какая боль в задорном этом смехе!
«Со мною смейтесь!» — он взывает к нам.
Избыть он рад бы прошлые страданья.
Наш нужен смех ему для расставанья.

ГАНС БОГЕЙМ

(около 1476 г.)

Я, Богейм Ганс, плясун и запевала.
Побасок всяких много сплел я вам.
Но вот пришла Мария и сказала
(Я в темноте внимал ее словам):
«Свихнувшись, мир бредет напропалую.
Ганс, помоги мне выправить изъян!
Сложи для бедных песню плясовую.
Ты слышишь, Ганс?
Плясать заставь крестьян!»
И в день святого Килиана вдруг
Весь Вюрцбург заплясал, и все вокруг.
Везде и всюду пляска бушевала.
Настало время вновь пуститься в пляс.
Кто там для вас поет в столь поздний час?
Я — Богейм Ганс, плясун и запевала!

ИОСС ФРИЦ

(около 1512 г.)

На Книбисе ночами он стоял,
И ветер мчал его живое слово;
А в это время, сквозь дунайский вал,
Кто нес благую весть родному крову?
На ярмарках, бывало, он не раз
У майских деревец стоял с толпою,
Сидел в корчме, вел лошадь к водопою
И падал, весь молитва и экстаз.
Он пленным утешение без страха
Несет сквозь стены, над провалом рва,
И мужику, ведомому на плаху,
Он говорит напутствия слова.
Он держит знамя. Сам укрыт туманом,
Он весь пылает в знамени багряном!

РИМЕНШНЕЙДЕР

Он увидал крестьянина в селенье, —
Зияли дыры выколотых глаз.
И он сказал: «Тебе верну я зренье».
И лик его, чтоб он глядел на нас,
Воссоздал из простого матерьяла,
Из дерева, — и каждая черта
Мужицким горем и нуждой дышала,
И горькой складкой голод лег у рта.
Он выполнил для алтаря свой труд.
Чтоб обвинял он, сын тот человечий,
Страдальцу крест он возложил на плечи,
Как знамя, что вовек не отберут.
И правду возвестил мужик, смотря
Прозревшими глазами с алтаря.

РЕМБРАНДТ

Он подошел к мольберту, и черта
Легла на холст уверенно и гибко.
И вот лицо возникло, и улыбка
Уже в углах испуганного рта.
Лицо живет. Но слишком темен взор.
В зрачки он бросит по пылинке света.
И это все. Глаза глядят с портрета.
Он все сказал. Он вынес приговор.
Еще сосредоточенный и злой,
Положит мастер лака тонкий слой, —
Он знает: так приятнее для зренья.
И отойдет на шаг от полотна,
Чтоб оценить, какая глубина
В глазах его творенья.
32
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"246907","o":1}