VIII Рассвет. И все исчезло со стола. Но смертник сыт. По горло сыт. Его мечта куда-то унесла. Он как во сне. С ним Завтра говорит. Луч солнца по решетке заскользил, И капля дождевая заблистала. Нет, смерть над ним уже невластной стала. А день — Он наступил. ПЕСНЯ РОДИНЫ
Песенка-жужжанье, Тихий разговор, Как листвы дрожанье, Как далекий хор. Душу раздирая, Сердце леденя, Песнь родного края Мучает меня. С песнею печальной Захотелось мне Поклониться дальной, Милой стороне. Звуки песни льются, Проникая в грудь… «Сможешь ли вернуться Ты когда-нибудь?» Словно раскололась Темнота кругом, Пел и плакал голос Только об одном. И в ответ звенело Сердце, как струна… Эту песню спела Мне моя страна. ДОРОГА НА КЕМПТЕН Дорога вверх. Один сплошной порыв Ввысь, в синеву. Деревья, луговины, Земля парит, как птица, в воздух взмыв. А если доберешься до вершины, Какое диво: сколько тут расселин, Однако прочен кряжистый кристалл, Весь в царство света, весь в лазурь нацелен, Чтоб водопад из толщи грохотал. Как дорасти до этого прозренья, Чтобы к моим высотам рвался взор? Устойчивость и гордое паренье Я сочетал бы, рос бы выше гор. И звезды бы меня сопровождали. И видел бы я дали, дали, дали! КУФШТЕЙН О, как чудесно: арки, а кругом — Громады гор, блистающих на зное! Быть подле гор, венчанных вечным льдом, С чьей высоты ты видишь все земное. И тут же — пестрой репой и морковью, Гуляя, любоваться меж аркад, И вдруг задеть щекою виноград, Чья сладость общей почтена любовью. Все видеть сразу: и базар кипучий, И карусель, и праздничный народ На улицах, и снеговые кручи, И этот синий-синий небосвод. И много я б назвал еще иного. Так приобщаюсь к родине я снова. В. Б Ты — часть той лучшей, той прекрасной силы, Что к новой жизни устремляет нас. Тебя враги швырнули в мрак унылый, Как вдруг твоя рука приподнялась, И, отбивая такт, как дирижер, Услышал ты орган и перезвоны, И над тобою в ясном небе хор Вознесся: «Обнимитесь, миллионы!» И как борец впервые познает Всю мощь свою, когда настал черед Сражаться и ему во имя жизни, Так стал и ты в ту силу вырастать, Что нам назначит день, когда опять Вернуться сможем мы к своей Отчизне. ТО, ЧЕГО НЕЛЬЗЯ ПРОСТИТЬ Что я блуждал в потемках, что порой, Дорожные приметы забывая, Путем окольным шел, не по прямой, Препятствия с трудом одолевая, Что находил не сразу верный путь — Простится это мне когда-нибудь. Что на любовь порой не отвечал Вниманьем должным, что удар кому-то Нанес, что слез твоих не замечал И что тебя в тяжелую минуту Я оставлял с бедой наедине — И это, может быть, простится мне. Что сам себе несчастье я принес — За это ль должен я просить прощенье? Не настрадался ль я? Не лил ли слез?… Пусть люди в благородном возмущенье, Качая головой, меня костят… И это, знаю, тоже мне простят. Но если бы однажды — пусть шутя — Я б время клял и ощущал, как бремя, И, хоть на миг, я- времени дитя — Вздохнул: чего ищу в такое время? Я знаю, в беспощадной тишине Вовеки б это не простилось мне. И если бы, однажды скрывшись в тень, Я стал бы жить в самодовольстве сытом И пользоваться всем бы всякий день — Всем, силами народными добытым, А сам бежал от всякого труда, — Мне б это не простилось никогда. И если б я лишь раз, и то во сне, Спросил: дождется ли земля расцвета? А сам, бесстрастно стоя в стороне, Стал равнодушно бы взирать на это, Ни ликовать не мог бы, ни грустить, — Такого б жизнь мне не смогла простить!.. БЛИЗОСТЬ Я ближе к вам из моего далека, Чем сами вы друг к другу, чем сосед К соседу. Здесь, где вас со мною нет И где тоска грызет меня жестоко, Я вижу то, чего не видел прежде, Когда смотрел на вас вблизи в упор; Теперь умеет различить мой взор И скорбь, и радость, и порыв к надежде. Когда вблизи мы смотрим на картину, Нередко искажается она, — Мы видим лишь мазки, лишь руку, спину, И взгляду недоступна глубина. Мой легкокрылый взгляд из дальней дали Объемлет все — и радость и печали. НЕСРАВНЕННОЕ Сравню ли с чем-нибудь тебя, мой них? С потоком ли, кипящим неустанно? Но, устремленный только к океану, Он, цель увидев, присмирел, затих. Иль, может быть, сравнить тебя с грозою, Которая стремится к одному: Смести с лица земного все гнилое И блеском молний уничтожить тьму… Сравню ли с чем-нибудь тебя, мой стих? Быть может, ты горишь, как в сердце пламя, И, полыхая, растопляешь вмиг Все косное, нависшее над нами. Иль, может быть, сравню тебя, мой стих, С грядущих дней возвышенным приветом, Со светом звезд, который нас достиг, Неугасимым и бессмертным светом? Буди народ, открой ему глаза, Ему, который ныне дремлет, пленный, — Тогда ничто — ни пламя, ни гроза С тобою не сравнится во вселенной. Ты будешь несравненен, так высоко Поднявшись, выше всех стихий земных, Могущественней бурь, грозней потока… Тогда ты будешь несравним, мой стих. |
