1802 Немецкая муза Перевод А. Кочеткова [332] Века Августа блистанье, Гордых Медичей вниманье Не пришлось на долю ей: Не обласкана приветом, Распустилась пышным цветом Не от княжеских лучей. Ей из отческого лона, Ей от Фридрихова трона Не курился фимиам. Может сердце гордо биться, Может немец возгордиться: Он искусство создал сам. Вот и льнет к дуге небесной, Вот и бьет волной чудесной Наших песен вольный взлет; И в своем же изобилье Песнь от сердца без усилья Разбивает правил гнет. 1802
Юноша у ручья Перевод К. Фофанова У ручья красавец юный Вил цветы, печали полн, И глядел, как, увлекая, Гнал их ветер в плеске волн. «Дни мои текут и мчатся, Словно волны в ручейке, И моя поблекла юность, Как цветы в моем венке! Но спросите: почему я Грустен юною душой В дни, когда все улыбнулось С новорожденной весной. Эти тысячи созвучий. Пробуждаясь по весне, Пробуждают, грудь волнуя, Грусть тяжелую во мне. Утешение и радость Мне не даст весна, пока Та, которую люблю я, И близка и далека… К ней простер, тоскуя, руки — Но исчез мой сладкий бред… Ах, не здесь мое блаженство — И покоя в сердце нет! О, покинь же, дорогая, Гордый замок над горой! Устелю твой путь цветами, Подаренными весной. При тебе ручей яснее, Слышны песни в высоте, — В тесной хижине просторно Очарованной чете». 1803 Путешественник Перевод В. Жуковского Дней моих еще весною Отчий дом покинул я; Все забыто было мною — И семейство и друзья. В ризе странника убогой, С детской в сердце простотой, Я пошел путем-дорогой — Вера был вожатый мой. И в надежде, в уверенье Путь казался недалек. «Странник, — слышалось, — терпенье! Прямо, прямо на восток. Ты увидишь храм чудесный; Ты в святилище войдешь; Там в нетленности небесной Все земное обретешь». Утро вечером сменялось, Вечер утру уступал; Неизвестное скрывалось; Я искал — не обретал. Там встречались мне пучины; Здесь высоких гор хребты; Я взбирался на стремнины; Чрез потоки стлал мосты. Вдруг река передо мною — Вод склоненье на восток; Вижу зыблемый струею Подле берега челнок. Я в надежде, я в смятенье; Предаю себя волнам, Счастье вижу в отдаленье; Все, что мило, — мнится — там! Ах! В безвестном океане Очутился мой челнок; Даль по-прежнему в тумане, Брег невидим и далек. И вовеки надо мною Не сольется, как поднесь, Небо светлое с землею… Там не будет вечно здесь. 1803 Торжество победителей Перевод В. Жуковского [333] Пал Приамов град священный, Грудой пепла стал Пергам; И, победой насыщенны, К острогрудым кораблям Собрались эллины — тризну В честь минувшего свершить И в желанную отчизну, К берегам Эллады плыть. Пойте, пойте гимн согласной: Корабли обращены От враждебной стороны К нашей Греции прекрасной. Брегом шла толпа густая Илионских дев и жен: Из отеческого края Их вели в далекий плен. И с победной песнью дикой Их сливался тихий стон По тебе, святой, великой, Невозвратный Илион: «Вы, родные холмы, нивы, Нам вас боле не видать; Будем в рабстве увядать… О, сколь мертвые счастливы!» И с предведеньем во взгляде Жертву сам Калхас [334]заклал: «Грады зиждущей Палладе [335] И губящей (он воззвал), Буреносцу Посейдону, Воздымателю валов, И носящему Горгону, Богу смертных и богов!» [336] Суд окончен, спор решился, Прекратилася борьба; Все исполнила Судьба: Град великий сокрушился. Царь народов, сын Атрея [337], Обозрел полков число, Вслед за ним на брег Сигея [338] Много, много их пришло… И внезапный мрак печали Отуманил царский взгляд: Благороднейшие пали… Мало с ним пойдет назад. «Счастлив тот, кому сиянье Бытия сохранено, Тот, кому вкусить дано С милой родиной свиданье! И не всякий насладится Миром, в свой пришедши дом: Часто злобный ков таится За домашним алтарем; Часто Марсом пощаженный Погибает от друзей (Рек, Палладой вдохновенный, Хитроумный Одиссей). Счастлив тот, чей дом украшен Скромной верностью жены! Жены алчут новизны: Постоянный мир им страшен». И стоящий близ Елены Менелай тогда сказал: «Плод губительной измены — Ею сам изменник пал; И погиб виной Парида [339] Отягченный Илион… Неизбежен суд Кронида, Все блюдет с Олимпа он. Злому злой конец бывает: Гибнет жертвой Эвменид, Кто безумно, как Парид, Право гостя оскверняет». «Пусть веселый взор счастливых Зрит в богах богов правдивых; Суд их часто слеп бывал: Скольких бодрых жизнь поблекла! Скольких низких рок щадит! Нет великого Патрокла [341]; Жив презрительный Терсит. Смертный, царь Зевес Фортуне Своенравной предал нас: Уловляй же быстрый час, Не тревожа сердца втуне. Лучших бой похитил ярый! [342] Вечно памятен нам будь Ты, мой брат, ты, под удары Подставлявший твердо грудь, Ты, который нас, пожаром Осажденных, защитил… Но коварнейшему даром Щит и меч Ахиллов был. Мир тебе во тьме Эрева [343]! Жизнь твою не враг отнял: Ты своею силой пал, Жертва гибельного гнева». «О Ахилл! О мой родитель (Возгласил Неоптолем)! Быстрый мира посетитель, Жребий лучший взял ты в нем. Жить в любви племен делами — Благо верное земли; Будем вечны именами И сокрытые в пыли! Слава дней твоих нетленна, В песнях будет цвесть она: Жизнь живущих не верна, Жизнь отживших неизменна!» «Смерть велит умолкнуть злобе (Диомед [344]провозгласил): Слава Гектору во гробе! Он краса Пергама был; Он за край, где жили деды, Веледушно пролил кровь; Победившим — честь победы! Охранявшему — любовь! Кто, на суд явясь кровавый, Славно пал за отчий дом, Тот, почтенный и врагом, Будет жить в преданьях славы!» Нестор [345], жизнью убеленный, Нацедил вина фиал И Гекубе [346]сокрушенной Дружелюбно выпить дал. «Пей страданий утоленье: Добрый Вакхов дар — вино; И веселость и забвенье Проливает в нас оно. Пей, страдалица! печали Услаждаются вином: Боги жалостные в нем Подкрепленье сердцу дали. Вспомни матерь Ниобею [347]: Что изведала она! Сколь ужасная над нею Казнь была совершена! Но и с нею, безотрадной, Добрый Вакх недаром был: Он струею виноградной Вмиг тоску в ней усыпил. Если грудь вином согрета И в устах вино кипит: Скорби наши быстро мчит Их смывающая Лета». И вперила взор Кассандра, Вняв шепнувшим ей богам, На пустынный брег Скамандра [348], На дымящийся Пергам: «Все великое земное Разлетается, как дым: Ныне жребий выпал Трое, Завтра выпадет другим… Смертный, Силе, нас гнетущей, Покоряйся и терпи; Спящий в гробе мирно спи; Жизнью пользуйся живущий!» вернуться Немецкая муза. — Первый римский император Октавиан Август и итальянские князья эпохи Возрождения из династии Медичи покровительствовали литературе и искусству, в отличие от немецких монархов и, в частности, Фридриха II Прусского. Фридрих II писал по-французски, преклонялся перед французской литературой и презирал немецкую, не делая исключения даже для Гете. Шиллер считал, что от такого отношения немецких государей передовая немецкая литература только выиграла. вернуться Торжество победителей. — Победители — войско союза древнегреческих племен, десять лет осаждавшее Трою (Илион, или Пергам — по названию троянской городской крепости). На примере греков и троянцев Шиллер изображает победу и поражение как извечные явления человеческой жизни. Шиллер задумал эту балладу как песню для хора. Но хоровой эта баллада не стала, хотя она, бесспорно, является одним из лучших, наиболее глубоких и напевных шиллеровских произведений. В. Г. Белинский рассматривал «Торжество победителей» в тесной связи с двумя другими балладами Шиллера — «Жалоба Цереры» (1796) и «Элевзинский праздник» (1798). Он высказывается об этих трех «пьесах» Шиллера, разбирая переводы В. А. Жуковского: «…но если что составляет истинный ореол Жуковского как переводчика — это его перевод следующих трех пьес Шиллера: «Торжество победителей», «Жалоба Цереры» и «Элевзинский праздник». Если бы, кроме этих трех пьес, Жуковский ничего бы не написал, — и тогда бы его имя не было бы забыто в истории русской литературы». Далее Белинский пишет, что «Торжество победителей» — это «одно из величайших и благороднейших созданий Шиллера… Глубоко проник этот великий дух в тайну жизни древней Эллады, и много высоких вдохновений пробудила в нем эта дивная страна. Он так красноречиво оплакал падение ее богов, он с такой страстностью говорил о ее искусстве, ее гражданской доблести, ее мудрости, и нигде с такою полнотою и такою силою не выразил он, не воспроизвел он поэтического образа Эллады, как в «Торжестве победителей» ( Белинский.Соч. в 3-х томах, т. 3. М., 1948, с. 272). Жанр этого произведения Белинский метко определил как «высокую ораторию». Поэмой «великой красоты и силы» назвал Горький Шиллерово «Торжество победителей», указав при этом, что Жуковский перевел ее «великолепно, как это признано всеми» ( Горький.История русской литературы, 1939, с. 61). вернуться Калхас (греч. миф.) — жрец и прорицатель у греков во время осады Трои. вернуться Паллада (греч. миф.) — Афина Паллада, дочь Зевса, богиня мудрости и военного дела, хранительница городских стен и их разрушительница. вернуться И носящему Горгону Богу смертных и богов! — Имеется в виду Зевс (ниже Кронид), носящий эгиду (щит), а на ней голову Горгоны — чудовища со взором, окаменявшим врагов. вернуться Сын Атрея— Агамемнон, царь Микен, предводитель греков, сражавшихся при Трое. вернуться Парид,или Парис, — троянский царевич, похитивший Елену. вернуться Оилеев сын— Аякс Малый (ростом), один из двух Аяксов, героев Троянской воины, неразлучных друзей, сражавшихся вместе в греческом войске против троянцев. вернуться Патрокл— друг Ахилла, убитый Гектором, самым доблестным из сыновей троянского царя Приама. вернуться Лучших бой похитил ярый… — Это говорит Тевкр, сводный брат Аякса Теламонида, спасшего греческие корабли, подожженные троянцами. Аякс покончил с собой в припадке ярости, когда Одиссей хитростью присвоил себе доспехи павшего Ахилла, на которые справедливо притязал спаситель греческого флота Аякс, прозванный Великим. вернуться Эрев(чаще Эреб, греч. миф.) — самая мрачная часть подземного мира (Гадеса, Аида). вернуться Диомед— царь Аргоса, знаменитый своей храбростью и благородством, отчего в его уста и вложена похвала доблестному врагу. вернуться Нестор— 90-летний царь Пилоса, участник Троянской войны. вернуться Гекуба— престарелая жена Приама, взятая в плен победителями Трои. вернуться Ниобея (греч. миф.) — жена царя Амфиона, дочь Тантала. Возгордившаяся своими двенадцатью детьми, она дерзнула унизить Латону, как мать всего лишь двоих детей — Феба и Артемиды. За это Латона приказала своим детям перебить стрелами детей Ниобеи. По одним преданиям, Ниобея превратилась с горя в каменную скалу, по другим нашла забвение в вине. вернуться Скамандр— река, протекавшая через город Трою. |