9 октября Звук Тончайший звук, откуда ты со мной? Ты создан птицей? Женщиной? Струной? Быть может, Солнцем? Или тишиной? От сердца ли до сердца свеян луч? Поэт ли спал, и был тот сон певуч? Иль нежный с нежной заперся на ключ? Быть может, колокольчик голубой Качается, тоскуя сам с собой, Заводит тяжбу с медленной судьбой? Быть может, за преградою морей, Промчался ветер вдоль родных полей, И прошептал: «Вернись. Приди скорей». Быть может, там в родимой стороне Желанная томится обо мне, И я пою, в ее душе, на дне? И тот берущий кажущийся звук Ручается, как призрак милых рук, Что верен я за мглою всех разлук. 9 октября
Завтра Как тот, кто спит под низкой крышкой гроба, Но слышит все, чем полон мир земной, Я знаю все, сполна передо мной Земная разверзается утроба. В веках должны вскипать вражда и злоба, В твореньи – мед, в твореньи также гной, И им черед обоим быть волной, Есть Бог, есмь я, мы существуем оба. Главенствует какая из примет? Ормузд лучистый? Полночь Аримана? Я строю город около вулкана. Строительству иного места нет. Я сброшу саван завтра утром рано, И вьюги заметут старинный след. 14 октября Только Ни радости цветистого Каира, Где по ночам напевен муэззин, – Ни Ява, где живет среди руин, В Боро-Будур, Светильник Белый мира, – Ни Бенарес, где грозового пира Желает Индра, мча огнистый клин Средь тучевых лазоревых долин, – Ни все места, где пела счастью лира, – Ни Рим, где слава дней еще жива, – Ни имена, чей самый звук услада, Тень Мекки, и Дамаска, и Багдада, – Мне не поют заветные слова, – И мне в Париже ничего не надо, Одно лишь слово нужно мне: Москва. 15 октября По всходам Я не верю в черное начало, Пусть праматерь нашей жизни Ночь, Только Солнцу сердце отвечало, И всегда бежит от тени прочь. Я не верю. Нет закона веры. Если верю, знает вся душа, Что бессильны всякие примеры, И что жизнь в основе хороша. И сегодня будет час заката, И сегодня ночь меня скует, Но красивы волны аромата, И цветок в ночи готовит мед. Если камень вижу я случайно, И его окраска холодна, Знаю я, что волшебствует тайна, Лишь ударь, и искра в нем красна. Если скажут: Солнцу быть не вечно, Есть конец и солнечной игры, Я взгляну, полнеба светит млечно, Там миры баюкают миры. Нам даны ступени темных лестниц, Чтоб всходить к горнилу всех лучей, Все минуты мчатся с ликом вестниц, В новом всходе будешь петь звончей. Снова будем в ласковом тумане, В радости узнать начальный час, И нашепчет голос старой няни Вечно-торжествующий рассказ. 16 октября Раненый Свет избавляющий, белый Христос, С красною розой в груди. Вспомни меня в колдовании гроз, Вспомни меня и приди. Левую руку прибили гвоздем, Правую руку другим. Ранили сердце, и пламени в нем, Не к кому крикнуть: «Горим!» Все мои братья убийства хотят, Братья на братьев с ножом. Каждое слово – сочащийся яд, Что мы ни скажем, солжем. Красное зарево зыбится там, Белое марево тут. Как же найти мне дорогу к цветам? Бешенством дни не цветут. В рваных лохмотьях, в дыму без конца, Бьется ослепшая Мать. Страшны личины родного лица, Жутко забыть благодать. Вызови влагу, ударив утес, Верный расцвет возроди. Сын к тебе тянется, белый Христос, С красною раной в груди. 6 ноября Встреча Ты подстерег меня в минуту крайней пытки, Когда один, душой, я с небом говорил, А листья падали, и золотые свитки Ложились на земле пред усыпленьем сил. Ты подстерег меня, как добрый брат, который Увидел издали тоскующую тень. А осень зыбила предзимние уборы, И был нам братский миг – души к душе ступень. Зиме судьба дала красивого предтечу: – Мгновенье тишины, пришедшей в должный срок. Я светлою росой обрызгал нашу встречу, И отдаю тебе осенний мой цветок. 6 ноября
С кем? С кем мне говорить? С неверным иноверцем? С ним, кто сеет смерть, пожар по городам? Нет, с одним моим пустынно-нежным сердцем, Сердца моего врагу я не отдам. С кем же говорить? С слепцом? С единоверцем? С ним ли, кто Судьбой уловлен в западню? Нет, с одним моим, тоской сожженным, сердцем, Сердцу моему вовек не изменю. |
