Плохо обстояло дело и с организацией снабжения войск вещевым имуществом. Складов вещевого снабжения в Румынии и Болгарии создано не было. Все внесрочное вещевое снабжение должно было основываться на подвозе из глубинных складов России. Как выяснилось вскоре, такой подход к организации вещевого снабжения являлся совершенно нежизненным.
Организация артиллерийского снабжения, а также медицинского обеспечения войск и эвакуации больных и раненых в основном отличалась от организации прочих видов службы тыла в лучшую сторону. Тем не менее и она имела много недостатков.
Так, в деле медицинского обеспечения войск и эвакуации больных и раненых отрицательно сказывались: 1) двойственность руководства медицинской службой в армии (полевой инспектор и инспектор госпиталей); 2) назначение на руководящие должности медицинских учреждений офицеров, не имевших медицинского образования; 3) недостаточность военно-лечебных учреждений на театрах войны и мест в них (в Дунайской армии из 64 военно-временных госпиталей только 20 было развернуто в Болгарии, остальные - в России и Румынии; в Кавказской армии все 78 военно-временных госпиталей были развернуты с втрое меньшим против штатного числом мест; дивизионные подвижные лазареты имели лишь половинное, против штата, число мест); 4) отсутствие штатного санитарного транспорта в корпусе и армии; последний начал создаваться лишь под конец войны, и на это было истрачено только 60 000 рублей из 125 000 рублей, отпущенных для этой цели(7); почти полностью отсутствовал вьючный санитарный транспорт, который на горных театрах войны играл весьма существенную роль(8); 5) некомплект медицинского состава; к концу войны из числа положенных по штату в обеих армиях 13 000 военно-медицинских работников он составил около 2 500 человек; 6) плохие хозяйственные кадры госпиталей и, наконец, 7) недостаточное внимание строевого начальства и штабов делу медицинского обеспечения и эвакуации.
В конечном итоге можно прийти к заключению, что уже в подготовительный период войны в большинстве отраслей службы тыла выявилось очень много недостатков. В ходе войны эти тыловые недочеты привели не только к дополнительным тяготам и лишениям для действующих войск, но в ряде случаев отрицательно сказались и на развитии военных действий обеих русских армий.
Вторым мероприятием крупнейшего значения, проведенным во время сосредоточения Дунайской армии в Бессарабии, было обучение войск. В полки по мобилизации было влито большое число запасных, не знавших последних образцов оружия и не обученных согласно последним требованиям военного дела. При всех отмеченных уже недостатках подготовки русских войск обучение в период сосредоточения принесло ту пользу, что дало некоторое однообразие в подготовке запаса. Это положительно сказалось на действиях армии во время войны.
Во время сосредоточения Дунайской армии в Бессарабии проводились крупные мероприятия по приведению в оборонительное состояние побережья Черного моря. Главное внимание при организации береговой обороны было обращено на северное Черноморское побережье. Общее руководство его обороной было возложено на командующего войсками Одесского военного округа генерал-адъютанта Семеку. Общий надзор за морской частью этой обороны лежал на главном командире Черноморского флота генерал-адъютанте Аркасе.
Вся оборона северного побережья была в организационном отношении подразделена на береговую и морскую. К береговой обороне были отнесены войска 7 и 10-го армейских корпусов, а также береговые батареи; к морской обороне относились минные заграждения и активная оборона, осуществлявшиеся судами Черноморского военно-морского флота.
Схема 11. Расположение отрядов 7-го и 10-го корпусов для обороны Черноморского побережья к началу августа 1877 г.
Проверить в действии всю систему пассивной обороны не удалось, так как центры обороны в Севастополе, Очакове, Одессе и Керчи ни разу за всю войну не подверглись нападению, а десантов, кроме небольших на Кавказе, нигде не высаживалось.
Если надо признать правильным затрату времени, сил и средств на подготовку побережья к обороне от непосредственного огневого нападения на него турецкого флота, то никак нельзя оправдать затрату сил двух корпусов на подготовку побережья к предстоявшему якобы отражению неприятельских десантов. Главной целью противодесантной обороны Причерноморья (кроме Кавказа) русское верховное командование считало отражение английского десанта, который был маловероятным. После опыта Севастополя, где вся тяжесть войны для союзной армии пала на французов и где все же результаты, с военной точки зрения, были более чем умеренные, англичане ни за что не рискнули бы на высадку в Причерноморье крупного десанта в 1877 году. Для отражения же мелких демонстративных десантов как английских, так и турецких вполне хватило бы одной - двух дивизий и местных войск. В этой нерасчетливой трате сил, столь нужных в Дунайской армии и на Кавказе, как нельзя более была видна не только военная бездарность царского верховного командования, но и совершенно необоснованная боязнь Англии.
Для осуществления активной обороны Черноморского побережья у «Русского общества пароходства и торговли» было изъято на время войны за весьма крупную плату (от 200 до 400 рублей в день) 12 мелкосидящих пароходов. Они были вооружены небольшим количеством легкой (4-фунтовые крупповские пушки) артиллерией и предназначены для устройства и охраны минных заграждений у побережья и портов; вместе с пароходами было принято и до 20 гребных судов(9). Кроме того, были доставлены из Балтики и куплены у частных лиц 12 минных катеров и несколько барж.
Поскольку мелкосидящие пароходы были непригодны для дальнего крейсерского плавания в результате ограниченности радиуса их действия и тихоходности, у «Русского общества пароходства и торговли» было взято четыре крупных быстроходных парохода(10).
Для осуществления идеи Макарова эти пароходы, а также быстроходная императорская яхта «Ливадия» были вооружены минными паровыми катерами и минами. Аркас, в отличие от многих других лиц высшего русского морского командования, сочувственно отнесся к предложению Макарова и помог ему преодолеть косность и рутину в военно-морском министерстве. Макарову были выделены пароход «Великий князь Константин» с машиной в 160 лошадиных сил и четыре минных паровых катера - «Минер», «Чесма», «Синоп» и «Наварин». По выработанной им самим системе Макаров оборудовал пароход приспособлениями для подъема катеров на борт и спуска их на шлюп-балках на воду. Он добился также того, что пары на катерах можно было подымать в пять минут вместо обычных полутора - двух часов. Катера были вооружены шестовыми минами и минами «крылатками»; первые были укреплены на железном шесте, другой конец которого был приделан к катеру, и направлялись на объект атаки ходом самого катера; вторые буксировались катером на тросе, при помощи которого и подводились под днище атакуемого судна. Мины взрывались или автоматически от удара об объект или по желанию минера при помощи проводника, проходившего через трос.
Создание пассивной береговой обороны северного побережья и развертывание средств активной обороны значительно увеличили безопасность русского Черноморского побережья и связали на Черном море действия турецкого военно-морского и гражданского флотов.
В марте 1877 года румынское правительство дало России принципиальное согласие на пропуск через территорию княжества войск Дунайской армии.
В назначенный день, 24 апреля, войска Дунайской армии перешли границу и четырьмя колоннами двинулись через Румынию к Дунаю на участке от Александрии до Рени. К 2 мая русские войска заняли побережье Нижнего Дуная от Браилова до Черного моря.
