Сосредоточение турецких войск на новых позициях было принято главным русским командованием за начало общего отступления. Такое понимание передвижений турецких войск находило себе подтверждение в сообщениях лазутчиков, которые говорили об отходе Мухтара-паши к Саганлугу. Так как при этом для Мухтара-паши было более выгодно(1) отступать на Саганлуг южнее Карса, то Обручев и предложил направить наперерез пути предполагаемого отхода Мухтара-паши - по дороге, где шел 1 октября Камбинекий отряд, но еще глубже, - сильную обходную колонну. Вместе с тем Обручев предусматривал, что если бы отступление Мухтара-паши задержалось, то обходная колонна могла бы оказать решающее влияние на исход общего наступления главных сил Действующего корпуса, которое следовало бы в этом случае начать с целью окружения и полного разгрома турецких войск. Это решение Обручева полностью исправило недочеты плана первого наступления.
Предложение Обручева было принято. Всего для участия в наступлении предназначалось 45 800 штыков, 4 900 сабель и 228 орудий. Для обхода правого фланга турецких позиций и выхода им в тыл сформировали сильную колонну, которую возглавил Лазарев; после присоединения к ней войск Камбинского отряда и прибытия затребованных из Эриванского отряда сил колонна эта должна была состоять из 23,5 батальонов, свыше 20 сотен и эскадронов и 72 орудий, составляя, таким образом, почти треть главных сил Действующего корпуса. В отличие от сражения 1-3 октября она была нацелена на турецкий тыл значительно глубже, на Визинкей и Базарджик. Протяжение пути колонны Лазарева достигало 80 км. Вечером 9 октября колонна выступила, но лишь 12 октября добралась до Дигора.
Схема 44. Сражение на Аладжинских высотах 13-15 октября 1877 г. (Вкл.)
Основное внимание Мухтар-паша обратил на то, чтобы отобрать у русских Большие Ягны, которые сразу после их очищения турецкими войсками были заняты и укреплены русскими. Мухтар-паша лишь с опозданием понял, что Большие Ягны, командовавшие над Малыми Ягнамк и Авлиаром и вклинившиеся в турецкие позиции, играют весьма важную роль и что оставление их турецкими войсками являлось немалой ошибкой. В результате боя 13 октября турки не могли вернуть Большие Ягны, и они остались за русскими.
Обходная колонна Лазарева в 6:00 14 октября выступила из Дигора и после полудня начала подниматься к Базарджику; уже с 11 октября Лазарев был связан с командованием корпуса полевым телеграфом, линия которого беспрерывно тянулась за его колонной.
О появлении крупных сил русских войск было сообщено Мухтару-паше. Вместе со своим английским советником, генералом Кемпбелем, Мухтар-паша выехал к г. Чифт-тепеси, чтобы лично оценить положение, создавшееся в связи с появлением в его тылу русских войск. Стремясь наверстать упущенное, Мухтар-паша решил прежде всего приостановить дальнейшее продвижение войск Лазарева. С этой целью он направил против русской обходной колонны девять таборов под командованием Рашида-паши.
Лазарев обнаружил выдвижение против него турецких войск и занял раньше их тактически чрезвычайно важную командующую высоту. Войска Рашида-паши отошли и заняли Орлокские высоты. Мухтар-паша двинул на подкрепление им три табора из укреплений севернее Базарджика и три табора с Визинкейских высот.
Лазарев обнаружил движение новых турецких подкреплений к Орлокским высотам и, не имея под руками пехоты, бросил наперерез им пять сотен и эскадронов конницы под командованием полковника Маламы. Эта небольшая конная группа лощинами скрытно вынеслась в карьер на возвышенность, лежавшую на пути подхода турецких подкреплений, спешилась и стала энергично теснить ошеломленные ее неожиданным появлением турецкие таборы. Вскоре конница Маламы была поддержана подоспевшим из Дигора 4-м Кавказским стрелковым батальоном; к 17:00 все турецкие подкрепления были отброшены к Визиикейским высотам. Действия Маламы являлись прекрасным примером использования конницы в подобных случаях.
Изолировав, таким образом, Орлокские высоты, Лазарев решил еще до наступления задачу.
C своим командиром полка, полковником Кавтарадзе, и кавказские саперы атаковали высоты и выбили оттуда противника, втрое превосходящего их по силам; остатки девяти турецких таборов в полном беспорядке бежали к Визинкею.
К 20:00 Орлокские и Базарджикские высоты были заняты шестью батальонами, а прочие войска колонны Лазарева расположились у Базарджика. Обходная колонна прочно укрепилась в тылу правого фланга турецких позиций.
В этот день Лазарев проявил верный тактический глазомер, решимость и настойчивость. Прекрасно действовали дербентцы, кавказские стрелки и русская конница.
К 24:00 14 октября Лазарев вернулся с Орлокских высот в Базарджик. Там к этому времени уже была открыта станция военного телеграфа, связывавшего обходную колонну с Лорис-Меликовым. Лазарев немедленно донес об исходе боя 14 октября: «Стою с отрядом в виду визинкийских лагерей. Необходимо завтра с рассветом атаковать от Хаджи-Вали и Ягны-Визинкей... Ожидаю на рассвете решительных действий г.-л. Геймана»(2).
Эта телеграмма была получена в главной квартире Кавказской армии в 2:30 15 октября. Главнокомандующий решил, что момент перехода в наступление всех главных сил настал. Лорис-Меликов(3) составил диспозицию, и к 4-5:00 15 октября она была по телеграфу разослана начальникам колонн и отрядов.
К этому времени Мухтар-паша уже осознал всю величину угрозы, которую создало появление в его тылу войск Лазарева, и потому принял, решение на отход к Карсу.
Войска главных сил Действующего корпуса к утру 15 октября обладали несколько большим численным превосходством, чем 1 октября, и занимали на фронте и в тылу противника более выгодное положение. Это давало возможность русскому командованию добиваться и более решительных целей. Между тем из диспозиций как главнокомандующего, так и Геймана этого не видно; обе диспозиции, наоборот, проводили идею весьма осторожных и нерешительных действий.
Из диспозиции Геймана следовало, что главный удар на Авлиар должен был наноситься с северо-запада Эриванский гренадерским полком, 1-м Кавказским стрелковыми 1-м саперным батальонами, а с юго-востока - колонной генерала Авинова в составе 2-го Ростовского и 14-го Грузинского гренадерских полков. Справа, со стороны Малых Ягн, этот удар прикрывался колонной Шака в составе шести батальонов, занимавших Большие Ягны; слева - 151-м Пятигорским полком, который для этого занимал Суботан и Хаджи-Вали. Таким образом, уже в распределении сил, при котором для нанесения главного удара выделялось не намного больше батальонов, чем для обеспечения, явно сквозила крайняя осторожность и нерешительность.
Диспозицией главнокомандующего войсками Роопа предписывался тоже достаточно нерешительный и осторожный образ действий. Войска согласно диспозиции должны были от Керханы и Таиналыха продвигаться в направлении вершины Аладжи и до выяснения успеха обходной колонны и войск Геймана лишь сковывать противника огнем.
Еще более определенно высказался за «осторожный образ действий» Лорис-Меликов, объединявший действия войск Геймана и Роопа.
Сражение 15 октября открылось залпом 48 русских орудий по укреплениям Авлиара. Под прикрытием артиллерийского огня начала сближение с противником пехота. Эриванцы и тифлисцы стали уже взбираться на нижние склоны Авлиара, но в это время получили приказ Геймана приостановиться и ждать дальнейших распоряжений.
Остановка на открытом месте под неприятельским огнем сулила большие потери. Поэтому командир 4-го батальона Эриванского полка полковник Микеладзе не сразу выполнил полученный приказ, а предварительно с всем батальоном перебежал вперед в мертвое пространство; за 4-м батальоном туда же перебежал и 2-й. Гейман еще раз, более категорично, приказал остановиться и ни под каким предлогом не двигаться вперед, пока на то «не будет разрешения». Однако прежде чем этот приказ дошел до войск, в мертвое пространство перебежали также 1-й и 3-й батальоны эриванцев. Таким образом, уже весь Эриванский полк оказался в хорошем укрытии на расстоянии 500 шагов от неприятельских траншей. Между тем артиллерийская подготовка продолжалась своим чередом; с подходом колонны Авинова в ней приняло участие уже 64 9-фунтовых орудия. Три 24-фунтовых 152-мм орудия, стрелявших по Авлиару с 13 октября, также принимали участие в артиллерийской подготовке 15 октября; 9-фунтовые батареи по истечении первого часа подъехали ближе и вели огонь с дистанции 1000 м, что обеспечивало значительную действительность их огня. Результаты сосредоточенного на небольшом пространстве двухчасового артиллерийского огня были значительны. Русские войска могли воочию убедиться в силе огня своей артиллерии.
