Дядя отрицательно замотал головой. Его глаза округлились. Губы плотно сжались.

— Не трусь. — Девочка подошла к краю и протянула руку. — Хватайся.

Дядя робко взял племянницу за руку.

— Вниз не смотри, — посоветовала Ребекка. — Ногу выше.

Дженкинс со странным чувством глядел на то, как Скайт Уорнер, испуганно глядя перед собой, с помощью племянницы перешагивает через зазор.

— Отлично! Ты молодец, — похвалила Ребекка.

Скайт улыбнулся и тут же, оступившись, прижал девочку всей массой к сетчатой стенке.

— Осторожнее, — пробормотала Ребекка, отстраняя дядю.

— Извините.

Дженкинс вошел в люльку последним и закрыл дверцу.

— Держитесь за поручни, — посоветовал он.

Мастер встал к попутчикам спиной, чтобы те случайно не заметили на его лице недоумение. Модник в дорогом костюме и корабельных тапочках; бородач в одноразовой одежде с раздутым самомнением; девочка, понукающая взрослыми и стреляющая, как заядлый ганфайтер; капитан космического корабля, который боится высоты, — где еще увидишь подобное?! «Все–таки со странными людьми свела меня судьба», — подумал Дженкинс, нажимая кнопку спуска.

Спускались молча. Чтобы фонари на касках не слепили, пассажиры старались не направлять свет друг на друга. Клетка слегка покачивалась из стороны в сторону. Изредка предохранительные ролики на углах кабины чиркали по стенам колодца. Сквозь ячею поблескивали прожилки слюды, покрывающие монолит скальной породы.

По мере спуска световой круг колодца наверху уменьшался в диаметре. Вначале он напоминал луну, которая становилась все меньше и меньше, а затем превратился в крошечное блюдце. К концу путешествия он и вовсе стал неразличим, хотя, возможно, просто погасли автоматические светильники в комнате с лебедкой.

Вынырнув из отверстия в потолке, кабина на несколько секунд оказалась подвешенной под куполом невиданного подземного цирка. Огромный зал осветили десятки треножников, таких же, что были наверху, но света все равно не хватило. Лампы выглядели беспомощными светлячками, и отдаленные углы помещения заполняла непроглядная тьма, какая бывает только в подземельях.

Чернильные кляксы мрака, настолько темного, что, казалось, осязаемого, прятались в нишах за изваяниями, таились в трещинах каменных плит, выглядывали из–под поребриков и ступеней. Десятки колонн, выполненных в виде гигантских змей, извиваясь, подпирали каменные своды. Материал колонн напоминал темно–зеленое стекло и при попадании света от фонарей озарялся таинственным изумрудным свечением. Сложенный из больших каменных плит многоуровневый пол имел углубление в центре зала, как раз в том месте, куда опустилась клетка подъемника. Стены украшали рельефы из змеиного узора и геометрические фигуры. Встречались причудливые знаки и непонятные иероглифы. Статуи кривоногих существ занимали ниши между масками змееподобных голов. И на всем тонким коричневым слоем лежала вековая пыль.

Как только дно кабины коснулось пола, Дженкинс открыл дверцу. Компаньоны вышли и осмотрелись. Чуть в стороне от подъемника громоздился штабель ящиков с надписью «Собственность института археологии». На ступеньку выше лежали полиэтиленовые мешки с фрагментами рельефов из зеленого камня, на каждом имелась бирка с порядковым номером и дополнительной информацией. Рельефы ждали своей отправки в лаборатории института на Аруме.

Подземелье имело грандиозные размеры. Звук шагов улетал вглубь и не возвращался, словно проглоченный притаившимися в темноте чудовищами. Из зала с колодцем уходили три тоннеля, диаметром в полтора раза превосходящие плобитаунское метро. Тоннели начинались в распахнутых драконьих пастях. Гигантские маски мифических чудовищ украшали каждый вход.

В центральный проход, отмечая путь, подобно хлебным крошкам из сказки, вел пунктир из трехногих светильников. Оставшиеся тоннели глядели черными глазницами слепого великана.

Перед входом в тоннели стояла горнопроходческая машина на гусеничном ходу, напоминающая железного крота, у которого вместо лап роторные ножи. Неподалеку от машины находилась заправка водородных двигателей — стеллаж с обоймами гидридных[6] контейнеров со значком «Н» и кислородных баллонов.

На боку бурильной установки, как и на всем привнесенном извне, имелась надпись «Собственность института археологии». Выглядело так, будто археологи подписывают свое имущество, чтобы случайно не перепутать, приняв современные агрегаты за артефакты древности.

— А где же профессор? — спросила девочка.

— База археологов расположена в центральном зале подземелий, — пояснил Дженкинс.

— Так это еще не все? — удивился бородач.

— Это только прихожая. — Дженкинс подошел к бурильной машине и открыл толстую крышку бронированного люка. — Залезайте. Через десять минут будем на месте.

Тесная кабина крота с трудом уместила пассажиров. Хаксли, Леонардо и Скайт теснились на заднем сиденье. Мужчинам пришлось согнуться в три погибели, но они все равно стукались касками о потолок. Девочка заняла кресло рядом с водительским. Дженкинс сел за рычаги управления.

— Закройте, пожалуйста, люк, — обернувшись, попросил мастер. Его взгляд случайно упал на коленки юной соседки.

— Дидже, гляжу, ты неисправим, — усмехнулась девочка.

— Что?! — дал петуха Дженкинс. — Я ничего.

— Еще бы ты чего. — Девочка защелкнула ремни безопасности у себя на плечах. — Давай веди свой трактор и не отвлекайся.

Когда хлопнула крышка закрывшегося люка, Дженкинс включил зажигание. Водородный генератор подал ток на электродвигатель. Мощность движка оглушила, он взвыл, как проснувшийся тиранозавр. Землеройный мастодонт развернулся и, лязгая гусеницами по каменным ступеням, заполз в распахнутую драконью пасть. Дженкинс переключил передачу и нажал на педаль. Железный крот резво помчался по тоннелю вдоль пунктира трехногих светильников.

Грохот гусениц и вой двигателя не позволяли пассажирам общаться. И поскольку окон в машине не было, выяснить обстановку снаружи можно было лишь на экране водителя, где двигалась трехмерная компьютерная модель.

Пять километров тоннеля, соединяющего подземелья, преодолели быстро. Как и обещал Дженкинс, через десять минут на обзорном экране показалась обширная область, свободная от скальных пород. У места, где кончался тоннель, светился красный маркер, отмечающий водородную заправку. Возле этого маркера стояла вторая землеройная машина. Дженкинс сбавил скорость и аккуратно припарковался рядом.

Мастер отключил двигатель и, когда вой стих, сообщил:

— Приехали.

— Лео, открывай, — скомандовала девочка. — Вылезаем.

Мужчина в розовом пиджаке, сидящий ближе всех к выходу, недоумевающе посмотрел на Ребекку. И только после того, как сообразил, что вообще–то девочка обратилась к нему, принялся дергать за ручку.

— Между прочим, его зовут не Лео, а Леонардо, — поправил девочку бородач, — пора бы уже запомнить.

— А тебя, Джон Хаксли, никто не спрашивал, — отрезала девочка.

Скривившись, бородач недовольно пробурчал себе что–то под нос. Дженкинс не разобрал, что именно, расслышав только три слова: «…сам ты…твою…»

— Не туда дергаешь, — поправил Дженкинс. — В другую сторону.

После совета мастера Леонардо открыл люк, и пассажиры по очереди выбрались наружу.

Чтобы осмотреться, девочка сняла каску. Зал превосходил размерами виденный ранее в несколько раз. Противоположная стена затерялась в темноте. Сотни колонн, напоминающих гигантских змей в угрожающей стойке, окружили приехавших. Колонны, словно вековые деревья в дремучем лесу, заслоняли горизонт. При взгляде на поражающие воображение размеры подземелья на ум приходили вопросы: для чего служили эти исполинские помещения? какие обряды свершались в мрачных катакомбах вымершими аборигенами? что за страшные тайны охраняют безмолвные изваяния?

В стороне от тоннеля, на площадке между колоннами, виднелись четыре палатки, окруженные кольцом светильников. По оранжевой ткани самой большой из палаток шла белая надпись «Собственность института археологии». В проходах между палатками покоились ящики с оборудованием, кислородные баллоны для водородного генератора, бочки, мешки; стояли длинные столы, заваленные какими–то черепками, осколками, склянками.