Угроза прозвучала нешуточная. Именно Шафт через старпома сообщил Дагу Истмэну о шикарной яхте Слайдера, на которой его любимый племянничек отправился в космическое путешествие. Если старпом проговорится, судьба Шафта будет решена раз и навсегда. Антиквара не спасет ничто: ни деньги, ни связи, ни личное обаяние, которое в последнее время и так изрядно хромало.

Не только племянник Слайдера по милости Упыря столкнулся в космосе с пиратами — таких неудачников было полсотни. О том, что нападения на яхты состоятельных граждан Плобитауна не случайны, знали только три человека — капитан пиратского корабля Даг Истмэн, старпом и сам антиквар. После смерти Дага посвященных в тайну осталось только двое.

Шафт сжал губы. Лис крепко держит его на крючке, надо признать. Но стоит ли терпеть, когда проблема решается одним движением пальцев? Где это видано, чтобы какой–то головорез с погибшего пиратского корабля помыкал солидным бизнесменом!

«Старпому давно пора на борт «Ангела ночи», — решил Шафт и щелкнул пальцами.

Урух мгновенно распрямил тело в броске. Глаза Шафта ослепила яркая вспышка. Вместо сдавленного хрипа уши заложил грохот выстрела.

Пару секунд Шафт ошарашенно моргал ослепшими глазами. Наконец зрение вновь приспособилось к сумраку комнаты, и антиквар увидел на фоне стереоэкрана все тот же силуэт старпома.

Лис стоял в прежней позе. Во рту красной звездочкой светился огонек сигареты. А на полу, между ним и Шафтом, увеличивалось светящееся желтое пятно — это из простреленной головы Уруха вытекала кровь.

Желтые фосфоресцирующие брызги, словно звездочки, мерцали на стенах и потолке. Кровь пресмыкающегося перепачкала предметы интерьера. Особенно ярко светились капли, попавшие на бериллиевую вазу. Шафт с омерзением заметил, что забрызган даже его собственный костюм.

Шафту захотелось вскочить, но он не смог — РЦ мгновенно впрыснул взволновавшемуся пациенту лошадиную дозу успокоительного. Ноги антиквара обмякли. Непроизвольно выдохнув, он завалился обратно на вибрирующие подушки.

— Что за гадость ты держишь в своем доме? — спросил Лис.

Понять по голосу, что собирается делать Лис дальше, Шафт не сумел — интонация голоса старпома ничуть не изменилась, отчего антиквар еще больше растерялся.

— Если это был твой домашний любимец, то извини, — продолжил Лис. — Но ты сам виноват — его следовало лучше тренировать, чтобы он не бросался на людей. — Лис перешагнул через желтую лужу и подошел ближе. — Не переживай, когда продадим «Око змеи», я куплю тебе другую ящерицу. Ничего личного, договорились?

— Договорились, — согласился Шафт. А что он мог сказать еще?!

— Вот видишь! С тобой иной раз приятно иметь дело. — Лис нагнулся. Лицо старпома оказалось напротив лица Шафта, и антиквар увидел красный отблеск сигареты в его зрачках.

— Теперь скажи, где камень? — совершенно иным голосом произнес Лис.

Шафт не смог соврать.

— Камень украл мой бывший администратор Леонардо. — Слова сами слетали с губ. — Но я обязательно верну «Око змеи», — заторопился Шафт, почувствовав, что его жизнь повисла на волоске. — Мне звонил некто Антонио Мацетти. Он видел, как Леонардо час назад садился на магнобус до космодрома. Не волнуйся, Лис, он не улетит с Плобоя — я послал в Диртслум своих людей. Они найдут Леонардо до восхода солнца.

— Ты послал своих людей! — пренебрежительно воскликнул Лис. — Ты издеваешься? Теперь я точно волнуюсь. Твои люди все испортят. Ты всегда окружал себя полуразумными идиотами. Я сам поеду в Диртслум и верну камень. Но условия меняются — когда все закончится, ты получишь не пятьдесят, а двадцать пять процентов. И еще, — Лис выдержал паузу, — впредь, — на этот раз голосом старпома с антикваром говорила сама смерть, — не щелкай пальцами.

— Да, да, конечно, — промямлил Шафт. — Как скажешь.

— Вот и ладно, — заключил Лис. На этом беседа старых компаньонов завершилась.

Проходя мимо, Лис в прощальном жесте положил руку на плечо антиквара. От этого прикосновения Шафт вздрогнул всем телом и тут же получил очередную дозу успокоительного.

Под действием лекарств Шафта развезло настолько, что он не мог поднять руку и отключить РЦ. Тело его больше не слушалось. Он даже не мог повернуть голову, чтобы проследить, куда ушел гость.

В наркотическом трансе Шафт сидел в вибрирующем кресле и смотрел на ненавистные звезды, плывущие навстречу. В двух шагах от него остывало тело Уруха. Желтая кровь тускнела, и Шафру казалось, что он падает в бездну.

Часы на руке пикнули — скверный день закончился, и наступила полночь.

В баре становилось шумно. Народу заметно прибавилось.

На сцену, энергично виляя бедрами, вышла стриптизерша. Под аккорды хэви–метал она весьма профессионально принялась срывать с загоревшего тела блестящие лоскутки одежды, чем вызвала восторги подвыпившей части мужского контингента.

Звенела посуда. Слышались смех, крики, брань. Под потолком клубился сигаретный дым.

— Помогите мне… — детский голосок был тихим и жалобным.

«Но почему я?» — Скайт сделал вид, что не расслышал, и продолжил сосредоточенно изучать стопку.

— Пожалуйста, помогите… — В голоске прозвучало отчаяние.

На душе заскребли кошки, — без сомнений, обращались к нему

«Почему всегда я?» — Отставив недопитую стопку, Скайт обернулся. Перед собой он увидел хрупкую девочку с короткой мальчишеской прической. Ее невинный вид никак не вязался с царящей вокруг обстановкой. Розовая блузка со смешным мышонком посреди едва наметившейся груди и ранец за плечами. Короткая юбочка в складку не прикрывала исцарапанные коленки. На ногах белели гольфы. А сандалии в розовый цветочек смотрелись уж совсем по–детски.

Девочка робко переминалась с ноги на ногу, чувствуя неловкость в развязной атмосфере прикосмодромного бара. Она была в переходном возрасте от отрочества к юности. Ее огромные голубые глаза еще смотрели с наивной детской прямолинейностью.

Длинные ресницы моргнули, и у Скайта дрогнуло сердце.

«Не стоило оборачиваться», — подумал он, испугавшись, что не сможет отказать, какой бы необычной ни оказалась просьба.

— И сколько тебе не хватает на мороженое? — спросил Скайт.

— Я не хочу мороженого. — Девушка обиженно поджала губки.

— Тогда что тебе надо?

— Вы капитан?

Скайт на секунду растерялся. Вот так официально капитаном его называли давным–давно, когда он командовал звездолетом «Валрус». После того как «Валрус» погиб в битве с армией синтетойдов[5], так к нему обращались лишь старые друзья.

С момента битвы при Плобое прошло много лет. Геройское прошлое осталось позади. Настали другие времена. Теперь Скайт владел малотоннажным звездолетом и зарабатывал на жизнь перевозкой мелких грузов. Когда его хотели нанять на работу, вопрос обычно звучал иначе: «Эй, приятель, не ты ли водила той развалюхи?»

— Пожалуй, капитан, — усмехнувшись про себя, согласился Скайт.

— Увезите меня, пожалуйста, отсюда.

— Возьми такси, — как можно циничней ответил Скайт в надежде, что грубый ответ отпугнет девушку.

Но расчет не оправдался. Девушка не испугалась. Она, наоборот, подступила еще ближе.

— Вы не поняли, мне надо улететь с планеты.

— Попроси маму с папой — они купят тебе билет на лайнер.

— У меня нет родителей.

— У всех есть родители.

— Они погибли, когда я еще была маленькой.

Скайт хотел вставить: «Можно подумать, что сейчас ты уже большая», но удержался.

— И если вы мне не поможете, — закончила девочка, — я тоже умру.

— Почему ты думаешь, что меня это волнует?

— У вас глаза добрые.

— Это ошибка — судить о человеке по глазам, — ответил Скайт, смутившись. — Особенно в твоем возрасте. Самые добрые глаза — у отъявленных мерзавцев и душегубов. Поверь мне, уж сколько я повидал таких «добряков».

— Вы не такой.