Пегги не поняла, что тут смешного, и принялась его пилить. Тогда он заявил, что даже умирай он с голоду, он все равно не попросил бы у этих сволочей паршивой прибавки в паршивые десять шиллингов.

Пегги заплакала:

— У тебя нет никакого честолюбия, Арти. Скоро у нас будет маленький, а тебе все равно! Не то ты попробовал бы получить прибавку — сам же понимаешь, сколько у нас будет лишних расходов. А ты даже свою дурацкую машину не хочешь продать, хоть она так и сосет деньги.

Небось когда выходила за него, так думала по-другому, сказал он себе, злясь на нее, теряясь без ее доверчивого обожания. Да что он, втирал ей, что ли, очки, будто его вот-вот назначат управляющим этой лавочки? У него есть планы, но он о них не треплется. Он ей еще покажет, он им еще покажет, он еще покажет всей этой своре, что Арт Слоун поумнее любого из них!

В этот день после обеденного перерыва его мысли, подхлестнутые двумя-тремя лишними рюмочками, мчались в поисках решения задачи. Нет уж, у его ребенка будет отец, а не чернильная крыса! Он глядел в раскрытую ведомость и держал ручку так, словно писал, — привычная поза для таких вот минут, когда надо было скрыть, что он думает о другом. Может, ему снова повезет на собачьих бегах, как в тот вечер, когда он еще был холостым? Надо же что-то сделать: пусть Пегги убедится, что он не даст похоронить себя заживо в этой дыре! Перед его глазами вырос великолепный мыльный пузырь — и разлетелся мелкими брызгами. А что он может поставить? Гроши — хоть по всей программе срывай ставки, больше пятидесяти фунтов не выиграешь. Ну, да у него припрятано кое-что — подвернулся бы только случай, а уж тогда!..

Он поглядел на часы. Еще полчаса. Сегодня он пойдет в больницу повидать Пегги и малышку. Черт подери, папаша! Тут задумаешься! И сколько прибавится расходов! А доходов, чтобы их покрыть, не прибавится… Впервые за полчаса он увидел столбики цифр в ведомости перед собой. Да плевать на их итог! Он исподтишка оглядел зал. С тех пор как старик Риджби загнулся, а жирный пролаза Дент уселся на его место, все стало по-другому. Глядит по сторонам, начальство изображает! Нет, со стариком Риджби было не так. Словно он сидит с тобой в одной яме, да еще на цепи. Ну и учудил же старик — жуткое дело! А всё-таки он стибрил деньги или не он? Слоун прищурился. Никогда не знаешь, о чем думает человек. И ни за что не узнаешь, какой он на самом деле, если видишь его только тут. Он снова поглядел на часы. Еще десять минут. Он метнул ручку в чернильницу. Хватит!

По дороге домой он купил жареной рыбы с картошкой и букет. Теперь все в порядке…

Оставив машину в переулке, он пошел к больнице пешком. Черт, ну и народу же, думал он, пробираясь по коридору к палате, где лежала Пегги. Сколько же тут младенцев! И один из них — теперь это казалось ему невероятным — его собственный! Ожидая звонка в толпе посетителей, он испытывал благоговейный трепет и гордость. Кто-то взял его за локоть.

— Здравствуй, Арти.

Его пронизало ледяное предчувствие будущих страданий.

— Здравствуйте, мамаша.

— Ах, Арти! Нас сегодня пустят к ней! Только подумать — девочка! По-моему, это замечательно, и Фред так же думает. Верно, Фред?

Взгляд Фреда уперся в потолок. Лицо у него было багровым, изо рта разило, как из пивной бочки, и его разбирала досада, потому что ему пришлось пропустить первые два часа обычной партии в покер. Миссис Бенсон ткнула его в бок, и он мрачно посмотрел на Арти.

— Замечательно! — сказал он. — Где это ты накрыл цветов? В Гайд-парке?

Так бы и дал ему в морду! Наградил бог тестем с тещенькой! Ну, уж домой он их не повезет, пусть Фред Бенсон не воображает, что он к нему хочет подлизаться. А старуху подвези разок, так потом придется катать ее, чуть она к ним заявится. А теперь ведь она будет шляться к ним каждый день, дело ясное.

Задребезжал звонок, и посетители гуськом потянулись в палату. Баб-то, подумал Арти, так и лежат рядами! Пегги полусидела, опираясь на подушки. Она улыбнулась Арти измученной улыбкой, и он положил цветы на кровать. Он бы поцеловал ее, но миссис Бенсон выбрала именно эту минуту, чтобы обнять дочь и разрыдаться. Арти переминался с ноги на ногу, а Фред, держась в отдалении, свирепо грыз ноготь большого пальца и бормотал:

— Да хватит же, хватит, господи боже ты мой!

Наконец миссис Бенсон принялась утирать глаза платочком, взирая на Пегги со слащавой нежностью. Арти нерешительно шагнул к кровати.

— Здравствуй, крошка! Ну, как дела?

Он чмокнул ее в щеку.

— Здравствуй, Арти.

— А как… он? — шепнул Арти. — То есть она?

— Просто замечательная, Арти, — ответила Пегги. — Такого замечательного носишки ты еще никогда не видел.

— У них у всех такие носы, — пробурчал Фред. — Чтобы удобнее было их совать в чужие дела.

Миссис Бенсон возмутилась.

— Право, Фред, нехорошо так говорить, хоть и в шутку, — она бросила на Пегги алчущий взгляд. — Младенчиков ведь скоро принесут?

— Их приносят за пять минут до конца свидания, — объяснила Пегги.

— За пять минут до конца? — миссис Бенсон негодовала. — Да что же это такое? Распоряжаются детьми, как своими.

Фред осклабился и сказал Арти:

— Ну, девчушке и пяти минут за глаза хватит, чтобы понять, каково ей придется первые двадцать лет!

— А вы бы залезли под кровать, — посоветовал Арти, — ведь если она вас увидит, с ней родимчик приключится.

Фред почернел.

— Пойду покурю, — рявкнул он и широким шагом вышел в коридор.

В палату вкатили тележки с новорожденными. Миссис Бенсон свирепо смотрела на нянек, словно они были ее заклятыми врагами.

Придвинув колыбельку к кровати Пегги, няня сказала:

— К детям нельзя прикасаться.

Едва она отошла, миссис Бенсон нагнулась над колыбелькой и, воркуя «агу-агусеньки», утерла пальцем маленький нос. Девочка заплакала. Пегги поспешно загородила колыбель рукой.

— Не трогай ее, мама!

Миссис Бенсон обиделась.

— Как будет хорошо, когда ты вернешься домой, деточка! — сказала она. — А в этих больницах того и гляди дышать запретят.

Младенец затих, но красное личико по-прежнему сердито морщилось. Миссис Бенсон поглядела на него и засюсюкала:

— А как же мы назовем насу детусеньку? По-моему, Анджелой. Анджела… Анджела. Вам нравится, Арти?

Вопль младенца ошеломил Арти. Обращенный к нему вопрос окончательно его парализовал. Но одно он знал твердо: имени гнуснее Анджелы не существует, и, пока он жив, его дочь не назовут Анджелой.

— Нет, — выпалил он. — Мне это имя не нравится. И не идет к фамилии Слоун.

Миссис Бенсон принялась повторять на разные лады: «Анджела Слоун. Анджела Слоун. Анджела Слоун». Арти скосил глаза на младенца.

— А она очень симпатичная, детка, — сказал он Пегги.

Пегги улыбнулась.

Когда зазвонил звонок, в палату заглянул Фред, объявил, что будет ждать их у ворот, и ушел. Миссис Бенсон снова расцеловала Пегги, нагнулась над колыбелькой и пощекотала внучке животик. Девочка судорожно изогнулась и срыгнула. Няня, произнеся железным голосом «извините», оттерла миссис Бенсон плечом.

— Ну, пока, крошка, — сказал Арти, смущенно чмокая Пегги. — До завтрашнего вечера. — Он взял миссис Бенсон под руку. — Идемте, мамаша.

Они вышли из больницы.

— А-а! — сказал Фред, увидев их. — Я уже думал, что вы там ночевать остались.

— Ну-ка, замолчи, Фред! — окрысилась его жена. — Тошно слушать. Что важнее: карты или твоя дочь?

Фред переминался с ноги на ногу. Арти сказал:

— Жалко, что я не смогу вас подвезти. Машина не на ходу.

— Я бы все равно в эту крысоловку не сел. Мне еще жизнь дорога, — сказал Фред. — Пора бы тебе ее загнать.

— Да-да, Арти, почему ты ее не продашь? — спросила мамаша. — Ты же знаешь, что с ребенком расходов будет больше, и лишние несколько фунтов — это не пустяк.

— Продам, как только приведу в порядок, — с неохотой согласился Арти. И добавил специально для Фреда: — В следующий раз я выберу марочку получше. Чтобы можно было ездить с шиком.