— Разумеется, Ральф. — Она говорила серьезно, не желая его обидеть. — По-видимому, вам известно больше, чем я думала. Как вы узнали?

Ее раздражало, что он напал на ее след и сегодня пришел но нему сюда. Он не постесняется расспрашивать о ее отношениях с Джо и судить их. Со времени смерти ее мужа он взял на себя роль ее опекуна — достаточно искренне, несмотря на всю свою напыщенность, — и теперь сочтет себя вправе давать ей советы, когда она намерена полагаться только на собственное суждение.

Он объяснял:

— Собственно говоря, я услышал об этом на встрече Нового года. Но не хотел начинать этот разговор. Думал, может, вы сами его начнете. Берни Риверс — вы его видели в тот день у Рокуэллов — случайно упомянул, что встретил вас в вестибюле дома, где он живет. Вы шли в гости к одному из жильцов. По фамилии Риджби.

— Это верно, Ральф. Я действительно как-то встретила там мистера Риверса.

— Не думайте, что я хочу вмешиваться в ваши дела, Эдит. Если вам это не нравится, то скажите мне прямо, я не обижусь. На мой взгляд, мы знакомы друг с другом так давно, что можем говорить откровенно. Верно?

— Ну конечно, Ральф.

— И это очень разумно, — заявил он ей с покровительственной грубоватостью. — Я бы не выполнил своего долга, если бы остался в стороне.

— Я благодарна вам, Ральф, за ваш интерес ко мне и за вашу помощь. Но, право же, мне нечего скрывать.

Она говорила с притворной невозмутимостью, ощущая себя предательницей. Ее отношения с Джо до сих пор были словно отгорожены от всего мира, и для него, по-видимому, это было очень важно. Из них исключалось его прошлое, а будущее обретало конфиденциальный оттенок. Рано или поздно Ральф, конечно, узнал бы, но на этой стадии сведения были вырваны у нее не только насильно, но и преждевременно.

— Все обстоит очень просто: я собираюсь выйти замуж за мистера Риджби, — закончила она с большей резкостью, чем намеревалась, и увидела, как губы Моргана вытянулись в негодующую трубочку.

— Что ж, дорогая моя, вы, будем надеяться, знаете, что делаете. Однако это довольно-таки… э… необычное решение. Как вам кажется?

— Почему же, Ральф? Неужели так необычно, что два одиноких человека со сходными вкусами и симпатиями ищут общества друг друга?

— Проводить вместе время — это одно, а брак — совсем другое. — Он поглядел на нее взглядом учителя, твердо решившего до конца разобраться в проступке ученика. — Меня заботит практическая сторона, Эдит. Мне хотелось бы задать вам прямой вопрос.

— Пожалуйста.

— Хорошо ли вы знаете этого человека?

— Очень хорошо. Я знаю, что мне приятно, когда он рядом.

Морган нетерпеливо махнул рукой.

— Эдит, вы всегда ставили всякие благородные идеи выше практических соображений. Говоря грубо: что вам известно о его финансовом положении?

Она колебалась, испытывая отвращение к деспотизму денег, который, как сажа, зачернял его взгляд на мир. Но честно ли это по отношению к нему? Взяв на себя устройство ее дел, он снял с ее слабых плеч тяжкое бремя. А теперь она была заранее готова отвергнуть его совет только потому, что он диктовался иным взглядом на вещи. Она сказала сдержанно:

— Насколько мне известно, он достаточно обеспечен, — и тут же добавила, почувствовав всю уклончивость своего ответа: — Но право же, Ральф, существуют иные мерки…

— Не спорю, Эдит, — перебил он, — но эту мерку все равно нельзя игнорировать. Я ясно вижу, что вы слишком многое принимаете на веру.

— Ральф! Не надо. Существуют вещи, которые я просто не могу объяснить. Они слишком личные. Вам придется поверить мне на слово.

— Очень хорошо, — сухо сказал он. — Если вы не считаете возможным обсуждать это дело, я настаивать не стану. Я знаю, какой капитал у вас есть. Не выпускайте его из своих рук. И посоветуйтесь со мной, если у вас возникнут какие-нибудь сомнения.

Подтекст этих слов был для нее отвратителен. Она сравнила его самоуверенную настойчивость и бесцеремонную доброжелательность с мягкой и почтительной нежностью Джо, и они резанули ее, как грязное пятно на гармоничных переливах красок.

— Хорошо, Ральф. Непременно, — сказала она с притворной благодарностью. — Ну, а теперь, я думаю, вы не откажетесь от чашки чаю.

Когда она вернулась, он выглядел более спокойным.

— А! — сказал он, беря чашку из ее рук. — Как это приятно, Эдит! Вашему Риджби повезло. Когда же произойдет счастливое событие, э?

— Оно уже произошло бы, если бы не одна небольшая задержка. Но теперь не позже чем через месяц. Хотя, конечно, свадьбы мы устраивать не будем.

— Ну разумеется, дорогая моя, разумеется.

Они еще немного поговорили, и, когда, уходя, он с грубовато-смущенным поцелуем пожелал ей счастья, Эдит смягчилась.

— Спасибо, Ральф. Мне очень хотелось услышать это именно от вас.

— Мне не так-то просто было это сказать, дорогая моя, — он легонько похлопал ее по плечу. — До свидания, Эдит.

— До скорого свидания, Ральф. И надеюсь, вы будете нас посещать, — добавила она, внутренне вздрогнув.

— Буду очень рад. Скажите только слово.

Закрывшаяся дверь оборвала звук его шагов в коридоре, и Эдит вернулась в гостиную. Она убрала посуду, а потом села и открыла журнал. Ее мысли были лишь слабо связаны с тем, что она читала, вскоре узел развязался совсем, и она положила журнал на ручку кресла, почувствовав, что очень хочет увидеть Джо.

Она хотела этого и сейчас, пока месила тесто для булочек, хотела, чтобы он произнес ясные и определенные слова, после которых она раз и навсегда перестала бы тревожно прислушиваться, опасаясь бесцеремонного вторжения, сомнений, тихих шагов во мраке.

Риджби сделал знак и, когда Дэнни подошел к нему, сказал:

— Мистер Рокуэлл просит вас зайти к нему в кабинет, Дэнни. — Растерянность на лице мальчика задела больное место его совести, — и он добавил: — Не волнуйтесь. Порой случаются самые неожиданные вещи. И если Рокуэлл спросит вас о вашей работе, не отмалчивайтесь. Прямо скажите все, что вы думаете. Ну, идите… Желаю удачи.

Риджби снова принялся заполнять время работой. Ситуация в это утро, после того как пропажа была обнаружена, оказалась гораздо менее грозной, чем он ожидал. Полнейшее недоумение Джаджа и Росса породило в нем ощущение собственной значимости — ведь он создал тайну, ключ к которой есть только у него.

— По-моему, мы зашли в тупик, не так ли? — сказал он, когда они совещались в кабинете Росса. — Мне кажется, вам следует поставить в известность Фиска.

Фиск поставил об этом в известность Рокуэлла. И началось паломничество на верхний этаж.

Он сам поднялся туда после Джаджа, и взгляд Рокуэлла, когда он вошел в кабинет, сказал ему, что управляющий озабочен и не знает, как поступить.

— Странное происшествие, Джо. Что бы вы посоветовали?

Нечаянная ирония этих слов глубоко задела Риджби. С какой стати должен он давать советы? В первый раз за все это время им понадобился его совет.

— Для меня это неразрешимая загадка, — сказал он, бросая им безмолвный вызов. — Насколько я могу судить, следует обратиться в полицию.

Управляющий кивнул.

— При данных обстоятельствах они могут допросить только Джаджа и вас. Но черт меня подери, если я представляю, что вы оба можете им сказать. Однако все-таки подождите, пока они не явятся.

Риджби ждал, прикидывая, какие улики против него могут они найти. Да никаких… Разве что квартира — единственное излишество, которое он себе позволил. Но отнюдь не такое большое, чтобы толкнуть на преступление. Могла возникнуть и другая улика — если вдруг Джадж припомнит, что как-то забыл ключ в замке сейфа. Однако бедняге Лори придется достаточно скверно и без того, чтобы он еще признавался в подобном упущении. Риджби продолжал неторопливо работать — машинально, думая о своем. Он почти притворялся, что работает. Но притворяться придется недолго, решил он, и совсем перестал писать, словно прислушиваясь к собственным шагам, в последний раз замирающим в коридоре.