Когда посол прибыл к королю Ашена, тот оказал ему должные почести и принял от него привезенное им письмо. Однако стоило ему прочесть оное и узнать его содержание, как он готов был немедленно казнить посла и сделал бы это, если бы некоторые из его приближенных не убедили его отказаться от своего намерения, говоря, что это было бы величайшей низостью. Таким образом, не приняв в знак презрения подарков, он немедленно отослал Сирибикана со следующим посланием:

«Я, султан Аларэдин, король Ашена, Барроса, Педира, Пасена и княжеств Дайа и Батаса, властитель всех земель по побережью обоих морей, как средиземного, так и океана, копей Менанкабо и нового королевства Ару, ныне мною по праву приобретенного, тебе, королю, возликовавшему от надежды получить сомнительное наследство: видел я твое письмо, написанное на столе брачного пиршества, и по неразумным словам, заключенным в нем, уразумел, как хмельны были твои советники. Посему я не потрудился бы дать на него ответ, если бы меня не убедили поступить иначе. Итак, говорю тебе, что напрасно ты пытаешься, оправдать меня перед собой, ибо признаюсь, в такой чести я не нуждаюсь. А о королевстве Ару и не помышляй, если хочешь остаться жив; мне довольно было приказать захватить его, чтобы оно стало моим, как сгинет весьма скоро и твое. И если ты вступил в брак с Аншезини, женой твоей, в расчете на то, что этим приобретешь законное право на королевство, которое ей уже не принадлежит, ты останешься с ней, как остаются со своими женами другие мужья, кои, возделывая землю, рассчитывают лишь на собственные руки, чтобы добыть себе пропитание. Верни себе сначала Малакку, раз она принадлежала тебе, а тогда уже зарься на то, что никогда не было твоим. И если решишь ее брать, я готов помочь тебе, но как вассалу, а не как брату, каким ты себя называешь. Совершено в моем большом дворце в богатом Ашене, в самый день прибытия твоего посла, которого я немедленно отправил обратно, не пожелав его долее ни видеть, ни слышать, о чем он сам тебе доложит».

После того как жантанского посла отправили обратно в тот же день как его выслушали, что в этих краях считается знаком великого презрения, и он повез назад подарки, которые у него также не пожелали принять для сугубого его унижения и оскорбления, он прибыл в Кампар, где в это время находился король Жантаны. Последний, услышав обо всем этом, пришел, как говорят, в великую ярость; уверяют даже, что его несколько раз видели тайно плачущим от досады, что тиран Ашена его ни во что не ставит.

Был еще раз созван совет по поводу мер, которые следует принять в этом случае, и все пришли к выводу, что с королем Ашена необходимо начать войну как с величайшим врагом. Решено было в первую очередь захватить королевство Ару и крепость Пунетикан, прежде, чем неприятель успеет ее основательнее укрепить. Посему король подготовил к походу с возможной поспешностью большой флот из двухсот гребных судов, из коих большая часть были ланчары, джонки и калалузы, а на пятнадцать высокобортных джонок погрузили провиант и боевые припасы, необходимые для подобного предприятия. Командующим он поставил своего адмирала великого Лаке Шемену ^{117}, о котором неоднократно упоминается в летописях Индии, каковому дал десять тысяч воинов и четыре тысячи гребцов — все людей отборных и в боях испытанных.

Адмирал немедленно отбыл с этим флотом и вошел в реку Пунетикан, где находилась крепость неприятеля, после чего пытался пять раз взять ее штурмом с помощью трехсот приставных лестниц, а также всевозможных пиротехнических снарядов. Не будучи в состоянии захватить ее таким образом, он принялся обстреливать ее из сорока тяжелых орудий, паливших день и ночь, так что через неделю большая часть укреплений была сровнена с землей. Тогда жантанцы снова пошли на приступ и весьма доблестно проникли в крепость, перебив тысячу четыреста ашенцев, из коих большая часть за день до прихода флота прибыла в крепость во главе с племянником каирского паши турецким капитаном по имени Морадо Арраиз, который также погиб в бою вместе с двумя сотнями сопровождавших его турок, коих Лаке Шемена не захотел пощадить. После этого он с такой поспешностью принялся восстанавливать то, что было разрушено, используя для работ большую часть своего войска, которое он заставил забить два ряда частокола и заполнить пространство между ними камнями, что в двенадцать дней не только восстановил крепость, но и добавил еще два бастиона.

Известие о флоте, который король Жантаны собирает в портах Бинтане и Кампаре, вскоре достигло короля Ашена. Опасаясь потерять завоеванное, он немедленно направил против него флот из ста восьмидесяти судов — фуст, ланчар, галиотов и пятнадцати галер в двадцать пять банок, на который посадил пятнадцать тысяч человек — двенадцать тысяч воинов, называемых там байлеу, а остальных — гребцов. Командующим флотом он поставил того же Хередина Магомета, который перед этим, как уже раньше говорилось, захватил королевство Ару, ибо Ашенец считал его весьма мужественным и удачливым воином.

Покинув королевство ашенцев, флот Хередина Магомета прибыл в некое место под названием Аспесумье, находящееся в четырех легуа от реки Пунетикан, где командующий узнал от нескольких рыбаков, которых там захватил, обо всем, что произошло в крепости и в королевстве, какими силами располагает Лаке Шемена на суше и на море и как он намерен встретить врагов. Известия эти, как говорят, привели Хередина Магомета в немалое замешательство, ибо он никак не ожидал, что неприятель успеет так много сделать за столь короткий срок.

Был созван совет, дабы решить, что следует предпринять при подобных обстоятельствах, и большинство присутствующих высказалось за то, что, поскольку крепость и страна захвачены противником, все ашенцы, находившиеся в ней, перебиты, а Шемена располагает весьма значительными силами на море и на суше, следует, безусловно, возвращаться, поскольку обстановка не соответствует той, которую они ожидали встретить. Хередин Магомет этому решительно воспротивился, сказав, что скорее погибнет, как мужчина, чем будет жить в позоре, как женщина; король избрал его для подвига, и сохрани боже, чтобы он, Хередин Магомет, согласился хоть сколько-нибудь упасть в глазах тех, кто был высокого о нем мнения. Он даже поклялся костями Магомета и всеми светильниками, горящими день и ночь в его храме, умертвить как предателя всякого, кто будет несогласен с ним, сварив его живьем в смоле, что он также не преминет сделать и с Лаке Шеменой. С этими горячими и гневными словами он приказал судам сняться с якоря и под громкие крики и звуки инструментов, барабанов и колоколов, как принято у них при выступлении в поход, на парусах и веслах направился к устью реки.

Едва он показался, как Лаке Шемена, успевший к этому времени уже приготовиться к встрече с ним и пополнить свои силы отборными воинами, которые прибыли к нему из Перы ^{118}, Бинтана и Сиака, а также других соседних мест, снялся со своей стоянки и пошел к нему навстречу на середину реки. Обменявшись обычными артиллерийскими залпами, оба флота бросились друг на друга, гребя изо всех сил, и так как обе стороны шли на сближение и не избегали друг друга, бой продолжался примерно около часа без перевеса на чьей-либо стороне, пока военачальник ашенцев Хередин Магомет не был убит зажигательной бомбой, поразившей его в грудь и разорвавшей его на две части. С гибелью его ашенцы настолько пали духом, что решили отойти к мысу под названием Батокирин и укрепиться там до наступления ночи, пока не соберут свои силы. Однако они не смогли этого сделать, так как весьма быстрое течение в реке разбросало их суда в разные стороны. Таким образом флот ашенского тирана достался Лаке Шемене, за исключением четырнадцати судов; сто шестьдесят шесть судов было забрано в плен; тринадцать тысяч пятьсот ашенцев убито, не считая тех тысячи четырехсот, которые погибли в окопах.