Но вернемся к прерванному мною повествованию. После того как бирманский король одержал под Пегу великую победу над Шеминдо ^{337}, благодаря которой он сделался мирным властителем всей страны, он первым долгом занялся наказанием виновных в минувшем мятеже и велел отрубить головы многим знатным людям, военачальникам и феодалам, а имущество их отобрал в казну. Одного золота и серебра бирманский король при этом получил на десять миллионов золотом, не говоря уже о драгоценных камнях и богатой посуде, словом, как говорили тогда, за грехи одного пришлось расплатиться многим. Король продолжал творить эти жестокости и беззакония до тех пор, пока через два с половиной месяца до него не дошло известие, что восстал Мартаван и в нем перебито две тысячи бирманцев, а комендант Шалагонин перешел на сторону Шеминдо.

Однако для того, чтобы причина этого восстания была понятна любознательным, прежде чем идти дальше, я вкратце сообщу читателю кое-какие сведения. Шеминдо этот, по национальности пегу, был монах, человек благородного происхождения и, как уверяли некоторые, близкий родственник покойного государя, умерщвленного бирманским королем двенадцать лет назад, как я уже об этом говорил. Шеминдо звали раньше Шорипансай, это был видный мужчина сорока пяти лет, человек большого ума, почитавшийся всеми людьми за святого мужа, весьма сведущий в уставах и предписаниях их языческих сект, а кроме того, отменно красноречивый. Проповеди его так увлекали слушателей, что стоило ему подняться па кафедру, как они простирались ниц и при каждом произнесенном им слове повторяли: «Pitarul aximan davoco Quiay ampaleu», — что значит: «Ясно, что господь глаголет твоими устами». Шеминдо, видя, каким доверием он пользуется у народа, побуждаемый как природной своей решительностью, так и представившимся ему благоприятным случаем, захотел испытать фортуну и посмотреть, до каких высот он может подняться. Однажды, когда бирманский король пошел на Сиам и осадил город Одиа, как я уже раньше говорил, Шеминдо в храме Копкиая, являющемся в Пегу главным храмом или собором, произнес проповедь перед большим количеством народа. В речи своей он подробно изложил собравшимся историю гибели государства Пегу, умерщвления его законного государя, перечислил великие оскорбления, жестокие казни и прочие бесчисленные злодеяния, которые пришлось вынести пароду пегу от бирманцев, попиравших все божеские законы, так что даже богатые храмы, воздвигнутые на пожертвования добрых людей, для того чтобы возносить хвалу божеству, были разорены и сровнены с землей, а те, которые остались целы, превращены в конюшни или места для свалки мусора и всяких нечистот. Продолжая в этом духе, он наговорил столько всего, так вздыхал, пролил столько слез и произвел такое потрясающее впечатление на народ, что все слышавшие его тут же избрали его своим королем и присвоили ему высшее по почетности наименование Шеминдо, между тем как раньше он назывался Шорипансай. Последний, возведенный в королевское достоинство, первым долгом решил использовать народный пыл для нападения на дворец бирманского короля, где было пять тысяч бирманцев. Все они были преданы мечу, и никто из них не избег этой участи. То же потом проделали и с другими бирманцами, размещенными по главным городам королевства. Шеминдо поспешил также захватить сокровище короля, которое было значительным. Таким образом, все бирманцы, проживавшие в королевстве Пегу, были уничтожены, а вместе с ними и их жены. Те из крепостей, которые сохраняли верность бирманскому королю, были захвачены и сровнены с землей, и в течение всего лишь двадцати трех дней все королевство оказалось в руках Шеминдо. Последний собрал пятисоттысячное войско, чтобы противостоять бирманскому королю, когда тот придет подавлять мятеж, после чего произошли уже описанные мною события. А так как мне кажется, что этого вполне достаточно, чтобы сделать дальнейшее изложение понятным, я возвращаюсь к своему предмету.

Итак, когда король Бирмы получил известие о восстании в городе Мартаване и о гибели двух тысяч бирманцев, он позаботился вызвать всех феодалов вместе с людьми, которых они по вассальной своей повинности должны были поставить, и дал им на сборы всего пятнадцать суток срока, так как больше медлить было нельзя, а сам на другой же день спешно покинул Пегу, чтобы и его сторонники последовали его примеру. Остановился он в небольшом городке под названием Моушан с намерением задержаться там на пятнадцать дней, пока не прибудут его вассалы. Он уже находился там неделю, когда узнал, что шемин, комендант города Сатана ^{338}, находящегося в пяти легуа от Моушана, тайно послал большое количество золота Шеминдо и собирается передать тому этот город. Известие повергло короля на некоторое время в замешательство, но, обдумав, как лучше пресечь эту новую крамолу, он решил вызвать к себе шемина, который все еще не покидал города, в котором был комендантом, и, как только он прибудет, отрубить ему голову. Но последний лег в постель, сказался больным и ответил, что явится к королю, как только выздоровеет. Однако, чувствуя за собой вину и догадываясь, с какой целью его вызывают, он сообщил об этом десяти или двенадцати братьям и родичам, которые жили с ним вместе. Все они пришли к выводу, что, поскольку другого способа спастись нет, самым правильным будет убить короля, и без лишних промедлений принялись за дело. Тайно созвав своих сторонников, но не объявляя им цели созыва, они собрали еще кое-какой народ, который они соблазнили всяческими посулами, и весьма быстро сколотили отряд в шестьсот человек. Узнав, что король остановился в монастыре при пагоде, они напали на это здание и, к счастью для себя, застали короля в отхожем месте, где и убили его, не подвергая себя ни малейшей опасности, после чего выбежали все вместе на наружный двор, где им пришлось выдержать почти получасовую схватку со стражей, ибо к этому времени измена была обнаружена и среди охраны поднялась тревога. Погибло при этом восемьсот человек, по большей части бирманцев. Сатанский шемин с четырьмястами своих сторонников отправился после этого в большое село под названием Поутел, куда собрались люди со всей округи. Узнав о смерти ненавистного бирманского короля, они тут же составили большой отряд, который отправился на поиски трех тысяч бирманцев, приведенных бирманским королем, но те, потрясенные известием о его гибели, разбежались кто куда. Все же в тот же день они были перебиты, причем пощады не было никому, а вместе с ними погибли и восемьдесят португальцев из трехсот, которых привел с собой сюда Диого Соарес. Последний и уцелевшие португальцы вынуждены были сдаться, так как иного выхода не было, и им была дарована жизнь при условии, что они впредь так же верно будут служить сатанскому шемину, как если бы это был их собственный король.

На десятый день после этого мятежа шемин, видя, что фортуна ему благоприятствует и что из людей, собравшихся со всей округи, получилось порядочное войско в тридцать с лишним тысяч человек, объявил себя королем Пегу ^{339}, обещая богатые милости всем тем, кто встанет на его сторону и последует за ним, пока он целиком не завладеет королевством и не выбросит оттуда бирманцев. С этим он удалился в крепость под названием Тагала, намереваясь укрепиться в ней, ибо опасался войска, по слухам уже успевшего выйти из Пегу, которое ожидал убитый бирманский король. Однако один из бирманцев, перебитых сатанским шемином, уцелел и, хоть и был тяжело ранен, бросился в реку и переплыл на другой берег, а оттуда из страха перед пегу шел, не останавливаясь, целые две ночи, пока на третьи сутки не прибыл на поле под названием Коутасарен, расположенное в легуа от города, где нашел Шаумигрена, молочного брата бирманского короля, стоящего там лагерем во главе стовосьмидесятитысячного войска, из которого лишь тридцать тысяч составляли бирманцы, а все остальные были пегу. Шаумигрен уже готов был выступить через два часа и пережидал лишь самое жаркое время дня. Бирманец сообщил ему о смерти короля и о всех прочих событиях. Шаумигрен, как ни был потрясен услышанным, постарался до времени сохранить все в тайне с такой выдержкой и осторожностью, что никто не заметил в нем ни малейшего волнения. Он облачился в богатую атласную одежду ярко-красного цвета с золотым шитьем, надел на себя ожерелье из драгоценных камней, велел созвать всех военачальников и феодалов своего войска и с веселым выражением лица сказал им следующее: