Но Юля не желала принимать шутливо-покровительственный тон, предложенный «душехранительнидей».

— Здесь плаш, — пытаясь сохранить официальный тон, ответила она. — Игорь Андреевич дал его мне посмотреть. Повнимательнее. В домашней обстановке. Как сшит. Вот я и возвращаю.

— Я помню, — посуровела Регина. — Поэтому-то и говорю — надо зайти, поблагодарить. Неужели ты, дорогуша, думаешь, что Игорь Андреевич вот так запросто, направо и налево, раздает коллекционные вещи?!

— Вы думаете, нужно? — с надеждой, думая совсем о другом, почти прошептала Юля.

— Игорь Андреевич! — объявила по селектору Регина. — К вам тут молодая особа. Решила вернуть плащ.

— Вижу, вижу, — появляясь в приемной, широко улыбнулся Шведов.

— Хотела убежать, но я побоялась ее отпускать. А вдруг плащ с дыркой вернула или с пятном.

— Как вы можете! Все в целости и сохранности! Шведов и Регина рассмеялись.

— Да что же ты такая пугливая!

— Юленька, Регина шутит. Никто ни в чем вас не подозревает. Если нужно, пользуйтесь этой вещью.

— Нет уж, Игорь Андреевич! Спасибо большое. Я устала всем объяснять, откуда этот плащ взялся. Да и маман моя на него глаз положила.

— Ну и порадовали бы свою маму.

— Вот еще, я же дала вам слово, что плащ будет дома, в самом надежном месте. И что брать я его буду, только предварительно вымыв руки.

— Вижу, вижу, Юленька, все в порядке. Регина, уберите его, пожалуйста. — Модельер лукаво прищурился. — А что, мама в Испании плащ подобрать не смогла?

Юля растерянно пожала плечами.

— Правильно! Мы шьем лучше! — констатировал Шведов.

— Всего вам хорошего, Юля. — Взяв плащ, Регина вышла из приемной.

— Ну как успехи, Юленька? — покровительственно поинтересовался Шведов.

— Нормально.

— Юленька, скоро показ «Зима». Мне кажется, вам будет интересно. Перспективные направления. — Игорь Андреевич выдвинул ящик стола, вынул билет. — Вот пригласительный. Можете пойти с подружкой. Это на два лица.

— А обязательно вдвоем приходить?

— Конечно же нет, — удивился Шведов. — Я приглашаю вас. Посмотрите все внимательно, потом расскажете мне о своих впечатлениях.

— Я обязательно приду.

Растерянный Сергей недоуменно взирал на произошедшие с Машей метаморфозы. Эти рубашки. Этот стол. Она сознательно старалась устроить ему праздник. Почему? С какой стати? Такого не было уже много лет...

И невдомек ему было, что Маша просто замаливает грехи. Не перед ним. Нет. Перед собой.

А я твой любимый «оливье» приготовила... — ластилась к Сереже жена.

— «Оливье»?

А что, мы имеем право на отдых! Так и в конституции записано! Уже все на столе. Мой руки, и в комнату, — поторопила Маша.

— А чего в комнате, а не на кухне?

— Что мы все на кухне, на одной ноге, кусок в рот запихал и побежал. Давай посидим в свое удовольствие. Не спеша. Со вкусом.

—А собственно, по какому случаю праздник? — поинтересовался Сергей.

— А не по какому, — решительно ответила Маша. — Просто захотелось дома побыть, отдохнуть. Хоть на мужа посмотреть не впопыхах.

Звонок в дверь прервал их разговор.

— Кого это еще несет?

Маша вышла в прихожую, открыла дверь. На пороге стояла сестра Сергея — Катя.

— Привет! Я к вам. Шла мимо, дай, думаю, родственников порадую. Что, братец, приуныл? — Катя поцеловала вышедшего навстречу Сергея. — Как я удачно, прямо к столу. Да тут целый пир. По какому случаю?

— Вот и я спрашиваю.

— Да ну вас — почему обязательно случай нужен? — пожала плечами Маша. — Просто жизнь мчится, бежит, идет, а иногда и проходит.

— А это что? — Сергей кивнул на рубашки.

— Где? — почему-то испугалась Катя. — Тьфу, я-то думала. Рубашки! Глаженые.

— Не успела их в шкаф повесить. Брызгала — они чуть влажные были. Сейчас все нормально.

Маша взяла рубашки, открыв шкаф, отодвинула плечики...

Катя подскочила к шкафу, выхватила рукав блузки, в которой Маша была в салоне Шведова, вытащила вешалку с блузкой на свет.

— Я рыдаю. Мария, где брала? Почем опиум для народа? Ограбили, что ли, кого-нибудь? Серега не иначе в какой-то стене на клад наткнулся, когда сверлил? Поделись с родственниками! Нам ведь и надо-то самую малость!

— Кстати, а что это за кофточка? — с подозрением поинтересовался Сергей.

— Да бросьте! Кать, что ты сыр-бор подняла? Не видишь, что ли, самострок, как Юлька говорит. Материал эффектный, вот и кажется, что цена миллион. Но ты-то всегда разбиралась, что к чему!

— Я и разбираюсь, — многозначительно бросила Катя.

— Да перестань ты! Это Наталья удружила.

— Что за Наталья?

— Я говорила, у нас географичка новая. Она только что изза границы. Из Финляндии. Пятнадцать лет с мужем там прожила. Материал оттуда, а шили здесь. Естественно, испортили, а мне в самый раз. Сама предложила мне померить. Как на меня сшили. И деньги взяла символические, и согласилась в рассрочку их получать.

— Могла бы и подарить, не обеднела бы. Но вообще-то они там становятся эконо-о-омными! — Катя вернулась к столу. — Раз уж вы решили кутить, то я тоже хочу внести свою лепту. Слушай, Серега, в вашем гастрономе шампанское дают. Бутылку я не потяну, но половину...

Катя протянула брату деньги.

— Да ладно, — махнул рукой Сергей. — Обойдемся, у нас там водочки немного в холодильнике еще есть. Дождалась, родимая, своего часа. /

— Братец, не вредничай. Ты же знаешь, я ее терпеть не могу. Давай быстренько. Мария, поддержи!

— Сережик, раз уж Катя так просит, сходи. Я присоединяюсь, вот мой пай.

— Ладно. Остальное добавлю.

Едва за Сергеем закрылась дверь, как Катя начала допрос с пристрастием.

— Ну-ка, Мария, пока твоего благоверного нет, давай, колись. Не зря же я его спровадила, последними денежками пожертвовала.

— Кать, ты о чем?

— Ладно, это мужики дураки доверчивые, им любую лапшу на уши повесить можно. Это ты ему про самострок заливай, про то, что у нас шить не умеют. Я-то вижу класс! И глазки горят. И прическа новая. Я шуму не поднимала, значит, имею право на информацию к размышлению.

— Ну я же сказала — Наталья...

— Ой, я тебя умоляю, не надо про Наталью. Не смеши старую женщину! Сколько?

— Не знаю. Авторская работа.

— Даже так? Браво! — Катя зааплодировала.

— Тебе правда нравится?

— Дай померить!

Быстро переодевшись, Катя подбежала к зеркалу.

— Ну как мне?

— Отлично, — невесело ответила Маша.

— Я тоже так считаю! Передай своему кавалеру, что я тоже такую хочу! Кстати, это у него белый «мерседес»?

— А ты откуда знаешь? — испугалась Маша.

— Высокий, импозантный, одет с иголочки.

— Катя!

— Не бойся. — Катя покровительственно подмигнула. — Ничего и никому.

— Ты нас видела?

— Я?! Нет! Но... У нас ведь не спрячешься. Моя соседка тебя приметила. Говорит, ваша Маша из белого «мерседеса» вылезала, там, у овощного, и такой мужчина роскошный вышел, дверь открыл, ручку поцеловал. Чтой-то он, говорит, ее до дому не мог довезти, там всего-то два квартала осталось. Я сразу смекнула. Кто он?

Маша не ответила.

— Ну колись! Колись!

— Художник-модельер.

— Привет от блузочки! Нет, глаз у меня алмаз. Я хорошие вещи кожей чувствую.

— У него, между прочим, свой салон. Его модели и в Париже выставлялись, и в Нью-Йорке, — с плохо скрываемой гордостью проговорила Маша.

Маша произнесла это так торжественно, словно сама была причастна к созданию упомянутых коллекций.

— Скромница ты наша, где ж ты его взяла? — дивясь услышанному, поинтересовалась Катя.

— Нигде я его не брала, — отрезала Маша. — Случайно познакомилась. Мой голландец, ну ученик мой великовозрастный, так он его приятель.

— Мне бы такое знакомство.

— Катя, здесь все слишком серьезно.

— Маш, ты, по-моему, вообще все драматизируешь. Ну встретила настоящего мужчину, ну подвез пару раз на машине, подарок, конечно, дорогой, но для него это нормально.