Речь идет о статье крестьяннна-самоучки Александра Никитича Соколова «Сорокалетие крестьян в России после уничтожения крепостного права». Рекомендательное письмо Толстого Соколов передал И. И. Горбунову-Посадову, который направил рукопись в журнал «Образование» и дал автору в счет гонорара двадцать пять рублей. Была ли напечатана статья, не установлено. О Соколове см. прим. к письму № 292.

¹ Уот Уитмен (1819—1892), американский поэт.

1903 г. Сентября 1. Я. П.

П. Бордакову.

Конец вашего письма так же сильно огорчил меня, как обрадовало его начало. Разубеждать вас я не стану, во 1-х п[отому], ч[то], по моему наблюдению, люди, верящие в спиритическое общение с душами людей, никогда не убеждаются внешними доводами, во 2-х п[отому], ч[то] все неопровержимые опровержения спиритизма давно уж высказаны и мне пришлось [бы] повторять их. Скажу только про себя, что представление или вера в существование душ и в возможность общения их с живущими не дало бы мне какой-либо уверенности в будущей жизни, но, напротив, разрушило бы то несомненное сознание вневременности и внепространственности духовной основы моей жизни, к[оторой] я живу и к[оторая] дает мне радость и спокойствие. Вера в общение с душами умерших до такой степени, не говоря уже о том, что оно мне совершенно не нужно, до такой степени нарушает всё то основанное на разуме мое мировоззрение, что, если бы я услыхал голос духов или увидал бы их проявление, я обратился [бы] к психиатру, прося его помочь моему очевидному мозговому расстройству.

Ваше буддийское представление о многократных последовательных жизнях есть такое же произвольное предположение, как ад и рай и все религиозные суеверия.

Одно, что мы можем утверждать с полной уверенностью, это то, что мы живем, что основа этой нашей жизни есть существо духовное и потому не подлежащее изменениям, началу, концу, а было, есть и будет «», сущее, и что существо это ограничено, и ограничение это, пределы этого существа, представляется нам в виде материи в пространстве и движении, во времени. Расширение этих пределов, что возможно через признание собою других существ (любовью), составляет сущность и назначение жизни человеческой. Для чего это ограничение, разделение на отдельные существа единого духовного существа? Этого мы не можем познать нашим ограниченным умом. Одно, что мы знаем несомненно, это то, что то, что составляет основу нашей жизни, не только не может умереть, но всегда было и будет существовать. Вопрос же о том, в какой форме будет это существо после нашей смерти, неразрешим для нашего ограниченного ума. Мы можем предполагать два положения: первое, что наша отделенная сущность сольется со Всем, и второе, что она так же, как теперь, проявится в ограниченном состоянии и опять так же, хотя и в новых формах, к[оторые] мы представить себе не можем, задача ее будет состоять в большем и большем расширении пределов. Так что жизнь наша здесь с нашей борьбой со злом и увеличением любви есть единственная свойственная нам жизнь, и потому смотреть на нее как на приготовление к другой жизни есть грубая и вредная ошибка. Другой жизни, другого назначения жизни не будет. Из этих двух предположений вероятнее второе. Оно вероятнее п[отому], ч[то], не зная никакой другой жизни, как жизнь в ограниченных пределах, мы не имеем права ожидать жизни неограниченной в соединении со Всем.

Вот вам вкратце то мое мировоззрение, при кот[ором] вера в спиритизм для меня не только излишня, но и несовместима с тем, что я не могу не считать несомненным. Согласитесь ли вы или не согласитесь вы со мною, пожалуйста, не доказывайте мне справедливость ваших воззрений. Вы высказали мне свои взгляды, я — свои. И доказывать больше нечего.

Первая часть вашего письма и то определение назначения жизни человека, к кот[орому] вы пришли, глубоко тронули меня. И я горячо желаю вам истинного блага, к[оторое] возможно найти только на истинном пути. Помогай вам бог найти его.

Любящий вас Лев Толстой.

Печатается по копировальной книге № 5, лл. 249—252. Впервые опубликовано, без указания даты, в «Русском богатстве» 1910, 12, стр. 168—170. Датируется по отметке на письме П. Бордакова.

Ответ на письмо студента Киевского университета 11. Бордакова от 27 августа 1903 г.

1903 г. Сентября 1/14. Я. П.

Monsieur,

J’ai reçu la photographie de votre tableau. Je le trouve très poétique et très bien executé. Je vous remercie pour le plaisir qu’il m’a procuré et v[ou]s prie de recevoir l’assurance de ma considération.

Léon Tolstoy.

14 Sept. 1903.

Милостивый государь,

Я получил фотографию с вашей картины. Я нахожу ее очень поэтичной и прекрасно исполненной. Благодарю вас за доставленное удовольствие и прошу принять уверение в моем уважении.

Лев Толстой.

14 сент. 1903.

Печатается по копировальной книге № 5, л. 247. Дата Толстого нового стиля. Датируется но отметке па письме Маркпни.

При письме от 22 августа н. ст. 1903 г. итальянский художник Джиованни Маркини прислал фотографию со своей картины «Холстомер» (в старости), написанной для конкурса в Милане. Фотография в Ясной Поляне не сохранилась.

1903 г. Сентября 2. Я. П.

Милый друг Поша,

Как мне всегда жаль, когда вижу ваш почерк, что так мало общаюсь с вами.

Простите, что долго не отвечал вам: был слишком здоров, пользовался чудным летом и восстановившимися отчасти силами и, работая по утрам, так уставал, что б[ыл] неспособен вечером писать письма. Насчет года смерти деда не буду утверждать 1811-й год. Он мог умереть и [в] 1821-м, п[отому] ч[то] в этом же году мать, как мне кажется, вышла замуж.¹ А сколько я слыхал, она недолго жила незамужней без него.

Произведен я был в офицеры, должно быть, почти наверное, в 54-м году и тотчас же уехал в Россию и тотчас же из России на Дунай.² Очень хочется помочь вам в вашем труде, но всё руки не доходят.

Я покорился совершенно соблазнам судьбы и живу в роскоши, к[оторой] меня окружают, и в физич[еской] праздности, за к[оторую] не перестаю чувствовать укоры совести. Утешаюсь тем, что живу очень дружно со всеми семейными и несемейными и кое-что пишу, что мне кажется важным. Очень много есть такого.

Прощайте, милый друг, целую вас, вашу хорошую жену и капризных детей.

Л. Толстой.

2 сент. 1903.

Ответ на письмо П. И. Бирюкова от 14 августа 1903 г.

¹ В связи со своей работой над «Биографией Л. Н. Толстого» Бирюков спрашивал, не ошибочно ли указание Толстого в присланной рукописи «Воспоминаний», что дед его, Н. С. Волконский, умер в 1811 г.

Н. С. Волконский умер в 1821 г. Дочь его, Мария Николаевна, вышла замуж за Н. И. Толстого в 1822 г.

² См. прим. 7 к письму № 174.

1903 г. Сентября 2. Я. П.

Г-же Л. Завойко.

На вопрос, к[оторый] вы мне делаете, мне приходилось отвечать несколько раз. В воспитании не может быть ничего важнее, как правда, и потому не может быть и вопроса о том, следует или не следует сказать ребенку ту правду, к[оторую] вы знаете о самом важном в жизни, — о религиозном понимании жизни. Сказать ребенку неправду о религиозном понимании жизни или допустить сознательно передачу такой лжи ребенку, по-моему, преступнее, чем сознательно заразить или допустить заражение ребенка какой-нибудь мучительной болезнью. Знаю, что во всех заведениях будут требовать от ребенка усвоения этой лжи. Но помещение ребенка в правительств[енные] заведения не есть необходимость. Тут представляется всякому родителю вопрос: что он считает более важным: истину и исповедание ее или выгоды общественного положения? Обыкновенно люди с спокойной совестью решают (для своих детей) в пользу общественного положения, вовсе не думая о том, что такой выбор есть преступление.