Любезный друг Моод,

Я очень рад был узнать, что ваше дело с Henderson кончилось без процесса.¹ Как бы хорошо было, если бы ваши добрые отношения с Чертковым восстановились.² Я, сколько могу, постараюсь содействовать этому. Место в вашем предисловии о моем брате лучше бы было выпустить в следующих изданиях, если будут таковые.³

Определение числа людей, занятых приготовлением спиртных напитков, я взял из какого-то английского издания.⁴ Если же я ошибся или введен б[ыл] в ошибку, то, пожалуйста, исправьте ее.

Слово «рутерку» вы перевели совершенно правильно.⁵ Вот все деловые ответы.

Мое здоровье лучше, чем я ожидал. Понемногу работаю, но меньше, чем ожидал и желал. Хотелось бы писать теперь только такое, что не требует издания при жизни, но постоянно являются вопросы, на кот[орые] кажется, что необходимо ответить. Таков вопрос о деятельности революц[ионеров], и на эту тему я написал небольшую статью в форме «послесловия» к «Рабочему народу».⁶ А теперь хочется писать о материалист[ическом] настроении людей, о Ничше⁷ и др.

Прощайте пока. Привет вашей жене и ее сестре⁸ и ее другу.⁹ Мальчики ваши большие, я думаю. Какими они обещают быть людьми?

Ваш друг Л. Толстой.

1903. 6/19 мая.

Печатается по фотокопии с автографа. Отрывок опубликован в переводе на английский язык в книге Моода «The Life of Tolstoy. Later Years», London, 1910, стр. 614—615.

Ответ на письмо Моода от 8 мая н. ст. 1903 г. Письмо это в архиве Толстого не сохранилось; оно было отправлено В. Г. Черткову при письме от 7 мая (см. т. 88).

¹ Английский издатель Гендерсон отказался передать прибыль от издания «Воскресения» в духоборческий фонд. Отказался он также от третейского суда.

² См. письма к Мооду 1901—1902 гг., т. 73.

³ В одном из предисловий к своим переводам произведений Толстого Моод коснулся семьи С. Н. Толстого (его детей, родившихся до оформления брака).

⁴ «Для чего люди одурманиваются», гл. I: «...миллионы рабочих — в Англии ¹/₈ всего населения — заняты целые жизни производством этих одурманивающих веществ». Моод спрашивал, откуда взяты сведения об Англии. В своем переводе «Why do men stupefy themselves», помещенном в книге: «Leo Tolstoy. Essays and Letters», London, Grant Richards [«Для чего люди одурманиваются» — «Лев Толстой. Статьи и письма», Лондон, Грэнт Ричардс], 1903, ссылку на Англию Моод выпустил.

⁵ «Два гусара», гл. III: «... — Ильин! — сказал он [Турбин] вдруг своим обыкновенным голосом, который совершенно невольно для него заглушал все другие, — зачем рутерок держишься? Ты не умеешь играть». См. Leo Tolstoy, «Sevastopol and other stories», London, Grant Richards [Лев Толстой, «Севастополь и другие рассказы», Лондон, Грэнт Ричардс], 1903, стр. 103.

⁶ «К политическим деятелям».

⁷ См. письмо в редакцию «Die Zeit» от 11 сентября 1902 г., т. 73, № 336.

⁸ Мария Яковлевна Шанкс.

⁹ Наталья Александровна Иенкен.

1903 г. Мая 6. Я. П.

Очень благодарен вам, добрая Александра Николавна, за ваше письмо.

Как в прощеную субботу радостно прощать и получать прощение, так еще более это радостно перед смертью.

Вопрос вашего друга я не совсем понимаю.¹ Ответ на него может дать только тот, кто послал меня в жизнь. Обычный же и понятный вопрос в том: сделал ли я всё то, что хотел от меня пославший. Но и этот вопрос возникает перед людьми, когда они далеки еще от смерти. Когда же она близка, нет уже вопроса, а одно сознание своего приближения к справедливому, милосердному, любящему богу. И в этом сознании, для меня по крайней мере, распускаются (как соль в воде) все вопросы.

Прощайте, дорогая Александра Николавна, еще раз благодарю вас за ваше доброе ко мне чувство.

Лев Толстой.

1903. 6 мая.

Печатается по копировальной книге № 5, лл. 175—176. Отрывок, без указания даты и фамилии адресата, впервые опубликован в «Свободном слове» 1904, 11, столб. 22.

Об Александре Николаевне Нарышкиной (1839—1918) см. т. 48.

Ответ на письмо Нарышкиной от 29 апреля 1903 г. с восторженным отзывом по поводу мыслей Толстого о боге, напечатанных в «Журнале для всех» 1903, 3, столб. 329—332 («Из писем и бумаг Л. Н. Толстого»).

¹ Нарышкина писала: «У меня, дорогой, есть наставник и друг, отец дю-Лак. Он мне задал вопрос: «Когда вы спросите себя в ваши последние минуты: «Хорошо ли это, что я существую», — что ответите вы?» А я его задаю вам».

1903 г. Мая 6. Я. П.

Леонид Егорович,

Сказать, что чувство, испытываемое при приближении к вступлению в другую форму жизни, есть только чувство радости от ожидания прекращения усталости, всё равно, что сказать, что чувство блудного сына, возвращающегося домой, есть только чувство радости от прекращения усталости. Если и есть доля этого чувства, то она такая крохотная, а главное, по качеству своему такая ничтожная, что она не только не может затемнить, но и никак не может [быть] смешана с тем, носящим на себе характер бесконечности, чувством благодарного умиления перед сознанием всего значения всей своей жизни, кот[орое] испытываешь при близости смерти. Кроме того, чувство усталости и даже желание смерти мы все испытываем — и я испытывал много раз — не тогда, когда освободился от временных страстей-желаний, а, напротив, когда порабощен ими и не получаешь удовлетворения. Мало того, когда просто нездоровится — болит живот, зубы, ревматизмы — не видишь жизни и часто думается, как бы заснуть совсем, заснуть навсегда; когда же стоишь точно на краю смерти, жизнь разгорается таким светом, что и в голову не может притти нелепое желание уйти от того, что одно вечно и неистребимо.

Вот что я могу ответить на вопрос вашей знакомой. И с горем и без горя ужасна жизнь человека, кот[орый] вообразит себе, что только света, что в окошке, что только и жизни, что та частица ее, кот[орую] мы знаем здесь.

Рад случаю возобновления общения с вами.

Лев Толстой.

Впервые опубликовано, без обращения, указания даты и фамилии адресата, в «Биржевых ведомостях» 1908, № 10417 от 22 марта (отрывок воспроизведен факсимильно). Напечатано с полной датой и фамилией в ПТС, 2, № 465. Датируется по расположению письма в копировальной книге.

О Леониде Егоровиче Оболенском (1845—1906) см. т. 63, стр. 233—234.

Ответ на письмо от 15 апреля 1903 г. (почт. шт.), в котором Оболенский рассказывал об исступленном горе своей знакомой, потерявшей сына.

1903 г. Мая 6. Я. П.

Соломон Наумович,

Ужасное совершенное в Кишиневе злодеяние болезненно поразило меня. Я выразил отчасти мое отношение к этому делу в письме к знакомому еврею, копию с кот[орого] прилагаю.¹ На днях мы из Москвы послали коллективное письмо Кишиневскому голове, выражающее наши чувства по случаю этого ужасного дела.

Я очень рад буду содействовать вашему сборнику и постараюсь написать что-либо соответствующее обстоятельствам.

К сожалению, то, что я имею сказать, а именно, что виновник не только кишиневских ужасов, но всего того разлада, который поселяется в некоторой малой части — и не народной — русского населения² — одно правительство. К сожалению, этого-то я не могу сказать в русском легальном издании.